В театре и кино

Так что же это за организация? Откуда у ее членов такое высокое чувство внутренней дисциплины и долга? Почему, бросая свои дела, свои киностудии, колледжи, школы, больницы, банки, конторы, мастерские, люди на собственные деньги едут в Дели, чтобы представить народу индийское национальное искусство, подумать о дальнейшей его судьбе, поделиться опытом, поучиться друг у друга? На этот вопрос мы получили ответ, только узнав подробнее, как возникла ИПТА, каковы ее задачи.

Как родилась Ипта

Начало второй мировой войны создало в Индии особо сложную политическую обстановку. Война подошла вплотную к восточным границам Индии. Японские войска вторглись в Бирму. Освобождение Индии от английского колониального гнета стало близкой реальностью, но еще более реальной становилась угроза попасть под новое, не менее тяжкое владычество японского фашизма. Индийскому солдату предстояло защищать свое "британское отечество".

К тому времени народные поэты Индии, широко известные и неизвестные, стали слагать новые песни - о сопротивлении врагу, о ненависти к фашизму, о борьбе за свободу. Они пели их на мотивы старинных традиционных мелодий. Эти песни, зовущие к сопротивлению, слагали и сельский учитель Нибарон Пандит, и молодой профсоюзный деятель Биной Рой, и трамвайный рабочий Датрат Лая, получивший на конкурсе народных певцов в Калькутте премию. Горячим пропагандистом новых песен стал знаток индийской национальной музыки и поэт Хариндранатх Чаттопадхайя. Он и сам сочинил их немало. Вскоре во многих культурных центрах страны организовались небольшие группы любителей народного искусства. В марте 1943 года их представители собрались в Бомбее и создали Ассоциацию народных театров Индии (Indian People's Theatre Association), коротко ИПТА. Первым президентом ИПТА был избран видный профсоюзный деятель Н. М. Джоши.

В это время сложная политическая обстановка внутри страны еще более осложнилась новым народным бедствием: в

Бенгалии начался очередной голод, унесший три миллиона жизней. Беженцы заполняли улицы Калькутты. Крестьяне, бросавшие свои дома и хозяйства, просили даже не кусок хлеба и не горсть риса. Они просили глоток воды, в которой варился рис. Они валялись на улицах и умирали у подъездов богатых домов. Ни на какую государственную помощь нельзя было рассчитывать. А голод увеличивался, и все новые и новые толпы беженцев приходили в Калькутту, и все новые и новые трупы собирали по утрам с тротуаров полицейские фургоны.

Передовая индийская молодежь не могла равнодушно наблюдать страдания и гибель соотечественников. Первая

маленькая группа членов ассоциации, или, как их теперь принято называть, иптовцев, - всего восемь юношей и девушек во главе с Биноем Рой, - решила отправиться в хлебную провинцию Пенджаб, давать там представления и собирать хлеб для голодающих Бенгалии. К ней присоединился и Хариндранатх Чаттопадхайя. Все имущество артистов

поместилось в двух чемоданах. Там было совсем мало театральных костюмов и бутафории, зато лежали тексты новых песен, сценарии пантомим, маленькие пьесы, сочиненные членами группы.

Полтора месяца бродили артисты по дорогам Пенджаба, давая свои представления на перекрестках улиц, на деревенских площадях и во дворцах раджей. Новые песни дошли до народного сердца - беднота отдавала для голодающих последнее. А жена одного деревенского портного пожертвовала свои свадебные браслеты. Это был

беспримерный случай в жизни патриархальной индийской семьи. Женщина эта стала национальной знаменитостью, и ее браслеты были проданы с аукциона за сорок две тысячи рупий.

Вскоре в Бенгалию было отправлено сто тысяч пудов хлеба. Пример молодых артистов, стремившихся не только возродить национальное искусство, но и помочь родному народу, оказался заразительным. Прогрессивные люди Пенджаба стихийно объединились в такие же группы энтузиастов народного искусства. Так возникли "ветви" ИПТА - ее отделения.

Молодая демократическая организация, получившая

народное признание и поддержку, с первых шагов своей деятельности обратила на себя внимание крупных мастеров искусства. В Бомбейское отделение ИПТА вошла

профессиональная балетная труппа во главе с Удаем Шанкаром. Шанкар был балетмейстером и партнером Анны Павловой во время ее гастролей в Индии и потом в Лондоне. Сейчас он возглавляет Академию искусств в Бенгалии. Крупнейший балетмейстер Шанти Бардхан поставил с этой труппой два балета - "Душа Индии" и "Бессмертная Индия". Обе эти постановки имели большой успех и еще больше упрочили авторитет ИПТА.

К 1947 году ИПТА имела уже шестьсот групп с десятью тысячами членов. Во главе каждой группы стоял или крупный артист, или видный общественный деятель, а президентом была избрана сестра премьер-министра Неру - г-жа Виджая Лакшми Пандит, бывший посол Индии в Москве. Генеральным секретарем с этого года бессменно избирается Ниранджон Сен, один из тех восьми молодых людей, которые пятнадцать лет назад начали свою театральную деятельность на дорогах Пенджаба. Кстати, ему принадлежит заслуга в деле возрождения одной из самых древних форм индийского театра - театра теней. Театр теней собирает многочисленные аудитории, так как размер экрана достигает тридцати метров в длину и десяти в высоту. Действие обычно комментируют злободневным текстом, передаваемым по радио.

ИПТА вернула к жизни и другую древнюю форму народного театра - джатра. Сейчас в Бенгалии работают в форме джатра пятьдесят профессиональных коллективов. В других штатах джатра тоже получила распространение, но там это скорее музыкальный театр. Классическое же представление в форме джатра - драма. Это самая портативная, самая удобная и дешевая форма театра. Здесь не нужны ни сцена, ни декорации, ни даже театральное помещение. Зрители садятся в круг, прямо на землю. В середине круга оставляют место для актеров и один проход. Актеры сразу оказываются в центре и видны со всех сторон. Их диалоги знакомят зрителей с местом и временем действия, с взаимоотношениями персонажей, с конфликтом пьесы...

Внутри ИПТА возникали творческие споры, разногласия по вопросу о признании или непризнании формы джатра. Наиболее демократическая часть ассоциации

пропагандировала джатру как самую массовую форму искусства, проникающую во все слои народа, как единственно доступную форму в условиях индийской деревни. Но были и такие, кто отрицал джатру, считая ее примитивной формой. Актеров, стремящихся к реализму и психологической правде, отпугивала необходимость форсировать звук, почти кричать, играть без декораций. Их увлекала мечта о создании настоящего художественного театра, способного решать самые сложные и серьезные задачи.

Однако, вне зависимости от теоретического решения вопроса, джатра существует, а попытки ограничить деятельность ассоциации теми или иными художественными мерками и стандартами, мне кажется, не будут иметь успеха. В этом меня убедили многочисленные дискуссии на Восьмой конференции. Здесь интересными были не только содержание и предмет дискуссий, но и их форма. Она восхищала нас и своей демократичностью, и каким-то особым, парламентским порядком в хорошем смысле слова, удивительной дисциплиной.

Такое собрание происходило на открытом воздухе, где-нибудь во дворе лагеря ИПТА, в тени шатра. Все участники сидели на земле в кругу, в центре его стояли председатель и очередной оратор. Здесь не нужно было ни звонка председателя, ни регламента, ни заранее подготовленного списка ораторов. Атмосфера удивительного добродушия царила на таких совещаниях, поднимавших самые серьезные вопросы теории и практики существования ИПТА. Дух конкуренции, соперничества, болезненного восприятия критики недостатков, свойственный всяким совещаниям по вопросам искусства, совершенно отсутствовал на дискуссиях ИПТА. Какой-нибудь руководитель группы или режиссер постановки, слышавший критику в свой адрес или по поводу своей постановки, сначала искренне удивлялся, потом задумывался, а потом только сокрушенно качал головой в знак согласия.