Теттау Э. Куропаткин и его помощники. Поучения и выводы из русско-японской войны. Часть 1-2.

Но о целесообразном руководстве боем в данном случае не могло быть и речи. Граф Келлер, по-видимому, намеревался провести прорыв через фронт неприятельской позиции, что действительно соответствовало обстановке. Но вместо того, чтобы сосредоточить все свои силы против одного какого-нибудь участка неприятельского фронта, он раздробил свои войска на много колонн, которым были указаны разные цели действий в виде разных горных перевалов.

Последствием такого плана было то, что войска оказались разъединёнными в разных группах, разобщённых трудно проходимой местностью, лишённых возможности поддерживать между собою связь и общность действий.

Прежде всего были направлены 2 атакующие колонны. Главный удар должна была нанести правая колонна под начальством ген. Кашталинского в составе 14½ батальонов, 8 полевых и 4 конных орудий; целью действий этой колонны служили перевалы Мотиенлинский и Сяокаолинский. Левая колонна в составе 12-го стрелкового полка под начальством полковника Цибульского должна была укрепиться на перевале Сибейлин.

Но колонна ген. Кашталинского, в свою очередь, также была раздроблена, лишив её начальника возможности распорядиться самому своими войсками. Дело в том, что граф Келлер дал ген. Кашталинскому особую инструкцию, в которой ему подробно указывались способы атаки и распределение сил до последней роты.

По-видимому, ген. Куропаткин в своей системе личной опеки и вмешательства в действия своих подчинённых создал соответствующую школу среди своих помощников. Возможно, что в данном случае вмешательство графа Келлера в прямые задачи и прерогативы ген. Кашталинского объясняются тем, что этот последний выказывал явное несочувствие всей операции, не делая из этого секрета.

Во время бывшего в штабе отряда совещания ген. Кашталинский систематически отмалчивался, — настолько, что между ним и графом Келлером произошёл полный разрыв. Вследствие этого граф Келлер не мог питать особого доверия к предстоящей деятельности ген. Кашталинского и на этом основании видел себя вынужденным сделать лично необходимые распоряжения. Но в таком случае было бы гораздо целесообразнее, если бы он сам стал во главе войск, предназначенных для атаки, тем более, что он уже не раз брал на себя личное командование при мелких предприятиях.

Согласно упомянутой инструкции, для овладения Мотиенлинским перевалом были назначены 24-й стрелковый полк и 1-й и 3-й батальоны 34-го полка под начальством полковника Лечицкого — ввиду того, «что 24-й полк 4-го июля атаковал уже этот перевал… притом полковник Лечицкий известен как человек твердого характера и выдающегося мужества». Батальон 24-го полка под начальством подполковника Горайского должен быть двинуться вперёд, служа прикрытием правого фланга со стороны сопки южнее Мотиенлинского перевала, и овладеть этим перевалом. Овладение перевалом Сяокаолин упомянутой инструкцией было возложено на 10-й стрелковый полк полковника Рындина. Резерву ген. Кашталинского было указано направиться до Лидиапуза. Таким образом, начальнику дивизии не оставалось делать никаких особых распоряженй: он ограничился только дословной передачей своим войскам указаний командира корпуса.

Инструкция заканчивалась весьма знаменательным указанием. Граф Келлер высказывал предположение, что, «как только японцы заметят наступление колонны ген. Кашталинского на Лянсангуань, то они, наверное, попытаются встречным наступлением атаковать позицию у Тавуана со стороны Модулинского перевала. Ввиду этого сомневаюсь, буду ли я в состоянии в первый день боя оказать вам какую бы то ни было поддержку из моего общего резерва, поэтому вы должны рассчитывать исключительно на ваши собственные силы, так как резерв будет мне необходим самому для отражения вероятной атаки со стороны Модулинскаго перевала».

Граф Келлер, таким образом, повторил ту же ошибку, которая так свойственна была командующему армией: вместо того, чтобы приободрить и разжечь своего помощника, который и без того выказывает несочувствие к этой операции, граф Келлер внушает ему некоторое опасение относительно его тыла и в то же время лишает его возможности рассчитывать на поддержку.

Так было организовано наступление с шестью разделёнными друг от друга колоннами в следующем порядке, считая от правого фланга: 1) Гарницкий — 2-й батальон 22-го стрелкового полка — по направлению на Синкалинский перевал; 2) Горайский — 3-й батальон 24-го полка — против высоты южнее Мотиенлинского перевала; 3) Лечицкий — 4 батальона, на кумирню против Мотиенлинского перевала; позади втого отряда, в виде 7-й колонны, следовал резерв ген. Кашталинского в составе 6½ батальонов и 12 орудий между Чиндиапуза и Лидиапуза; 4) полковник Рындин — 10-й стрелковый полк против Сяокаолинского перевала; 5) Цыбульский — 12-й стрелковый полк против Сибейлинского перевала; 6) Ждановский — 2 батальона, 2 сотни и 2 орудия из Сихояна против правого фланга японцев у Кусунгоу.

О каком-нибудь руководстве действиями этих колонн и поддержании между ними связи в труднопроходимой гористой местности, да притом ещё ночью — конечно, в данном случае, не могло быть и речи, тем не менее, несмотря на такое раздробление колонн, всё же это наступление могло бы увенчаться успехом, если бы только начальники колонн были воодушевлены желанием сойтись грудь в грудь с противником. Но, как сейчас увидим, такое стремление замечалось только в колонне полковника Лечицкого. Все прочие колонны не имели против себя почти никакого неприятеля, сколько-нибудь достойного внимания, и при всём том начальники этих колонн не сделали серьёзной попытки добиться поставленной им цели, сломив стойкость противника.

Граф Келлер, конечно, был воодушевлен твёрдой волей исполнить свою задачу; это видно из его приказа по отряду от 16-го июля, в котором он указывает своим войскам воодушевиться «за Веру, Царя и Отечество, двинуться в бой с решимостью, победить или умереть, как это делали наши предки». Не его вина, если его искусство не стояло на высоте требования минуты, уступая его честному намерению.

Бросим хотя бы общий взгляд на ход этого боя и на деятельность отдельных отрядов в этом бою. Колонна Кашталинский-Лечицкий начала своё движение 16-го июля в 10 часов вечера, ещё раньше на 1 — 1½ часа выступили фланговые колонны 12-го стрелкового полка и 2-й батальон 22-го полка. Одновременно с отрядом Лечицкого двинулся 10-й стрелковый полк по направлению на Сяокаолинский перевал; в то же время правая прикрывающая колонна начала своё движение в 9½ часов вечера по направлению на сопку южнее Мотиенлинского перевала.

Расчёт выступления колонн, по-видимому, был сделан неправильно: по меньшей мере, трудно понять, почему колоннам было указано выступить уже в 10 часов вечера, тогда как имелось в виду атаковать противника только с рассветом, как это и случилось на самом деле. Производство всей этой атаки ночью, как было упомянуто выше, можно оправдать только желанием застигнуть противника врасплох; но это было возможно лишь в том случае, если бы колонны дошли незаметно до линии передовых постов японцев, сбили их одним ударом и по их следам, на плечах самих постов, ворвались на позиции неприятеля. Поэтому раз начатое наступление никоим образом не могло быть прервано, как только выяснилось, что оно обнаружено передовыми постами. Если же имели в виду атаковать позиции только на рассвете, то незачем было назначать так рано час выступления. В действительности наступление русских оказалось для японцев совершенно неожиданным; но когда полковник Лечицкий остановился почти на целый час перед передовыми постами японцев, чтобы дождаться рассвета[ 7 ²], то противник оказался в состоянии принять заблаговременно необходимые меры для отражения атаки, потому что получил от своих сторожевых караулов своевременно извещение о появлении колонны Лечицкого.

В 3¼ часа ночи, ещё при полной темноте, полковник Лечицкий начал движение в атаку со стороны Лидиапуза. Развертывание колонны пришлось производить на гористой местности, поросшей мелким кустарником, что происходило очень медленно: один батальон (3-й батальон 34-го полка), который должен был образовать левый фланг боевой линии, заблудился в темноте и был обнаружен только в 8 часов утра.