Записки последнего сценариста

И это, похоже, наиболее убедительная из всех версий и догадок.

Просматриваю в который раз результаты голосования - выборов нового правления союза. Из числа "непрошедших" (31) четверо не набрали и 50 процентов голосов. Это в своем роде рекорд: 361 "против", 345, 308, еще раз 308 - из общего числа 599.

Но и у тех, кто прошел, у самых, казалось бы, бесспорных - тоже немало черных шаров. 68 у Габриловича, 65 у Райзмана, 108 у Рязанова, 85 у Григория Чухрая... Почему? За что?

Как если бы, оставшись наедине со списком, втайне договаривали то, что недосказали вслух, то, что не смели еще сказать, и это был общий беззвучный вопль: "Надоели! Убирайтесь! Долой!"

Ни одного человека - единогласно... Самым удачливым из всех оказался наш грузинский друг, сценарист Сулико Жгенти: у него 7 "против". Говорят, он воскликнул: "Покажите мне этих семерых негодяев!"

Был роковой момент, когда чаши весов заколебались: одно усилие, один упреждающий ход - и события повернулись бы в пользу проигравшей, тогда еще только проигрывающей стороны. Это тот случай, когда без преувеличения решали минуты. Так бывает только в романах.

По порядку.

Наступил третий, решающий день съезда: выборы правления. Процедура давно отработана: за час до начала общего заседания собираются члены партии, так называемая партгруппа; здесь, как известно, своя дисциплина. Часом позже на рассмотрение съезда предъявляется согласованный список - и вперед.

Так было и на этот раз. Так начиналось.

В согласованном списке - 213 фамилий, 213 кандидатур, предложенных к избранию, и среди них те же самые лица, ранее забаллотированные, лидеры прежнего Союза, пришедшие на этот съезд, как мы уже знаем, без мандатов. Теперь они имели как раз реальную возможность быть избранными и вновь войти в руководство. Была одна тонкость, дававшая им такой шанс.

Тонкость вот какая. Если на тех выборах, прежних, разыгрывались делегатские мандаты, и было их строго ограниченное число, по квоте, чем, собственно говоря, и воспользовались недруги, то теперешний список правление - не был ограничен никакой цифрой: проходили те, кто набрал 50 процентов плюс один голос, то есть практически все, как показывает опыт. А уж там, в правлении, не могло быть никаких неожиданностей: собирается пленум и голосуют простым поднятием рук за кого нужно.

Так было с незапамятных пор. И к этому шло. И это был бы, конечно, печальный итог. Дело даже не в персоналиях. Кстати, Лев Кулиджанов, как человек чести, несомненно отказался бы от продления своих полномочий первого секретаря на новый срок и, собственно, уже заявил об этом на партгруппе. Но были же рядом с ним и другие. Их возвращение во власть, да просто сам факт избрания означали бы поражение съезда. Весь его пыл и жар, буря и натиск - все оказалось бы впустую, все сведено на нет.

Зал заволновался. Это было видно и слышно по гулу в партере, шуму на галерке. Огласили список. Какие будут дополнения? Все как по нотам.

Нужна была чья-то тактика, драматургия. И она была явлена. Счет шел действительно на минуты. Кто кого?

Итак, будут ли добавления? Да, будут... Пожалуйста! Называйте имена!

Председательствующий спокоен и благодушен. На сей раз это Василий Соловьев, наш друг сценарист, он же секретарь в прежнем Союзе, человек честный и бесхитростный. Ах, им бы сюда кого похитрее! Василий Иванович добросовестно высматривает поднятые руки в зале. Кто еще хотел? Громче, пожалуйста. Как фамилия, повторите. А он кто, откуда?

Вопрос не праздный. Называют наряду с известными и случайные имена, кажется, только что кому-то пришедшие на ум, и, похоже, с одной целью расширить список.

И так добавляют ни много ни мало - тридцать фамилий. Точнее 31. Все, подвели черту.

Я вдаюсь во все эти подробности, может быть, даже утомительные для нормального читателя, потому только, что они-то и окажутся историческими.

Так вот, 31 фамилия "в остатке". Итого не 213, как предполагалось, а 244. Зал волнуется. В президиуме спокойствие: проходят все.

И тут впервые приоткрывается интрига. Вопрос из зала:

- А как будем выбирать?

Ответ:

- Как обычно.

- То есть?

- По правилам.

- По каким?

- По известным,- отвечают из президиума, уже чуя подвох.- Для избрания требуется 50 процентов плюс один голос.

- Нет, братцы, так дело не пойдет!

Тот, кто произнес эти слова в решающий момент, на самом деле и произвел революцию на Пятом съезде.

Это были Борис Васильев и Сергей Соловьев. Они выбежали на сцену оба одновременно - Соловьев с багровым лицом и бледный, как полотно, Борис Васильев.

- Нет, братцы, так дело не пойдет! - кричал Соловьев еще на пути к трибуне.- Мы только что с вами проголосовали за численный состав - 213, давайте этим и ограничимся, сколько бы там ни было кандидатов! Проходит тот, у кого больше голосов, остальные вылетают! Ставлю на голосование!

Роковая минута. Сейчас зал проголосует: 213 вместо 244 - и 31 человек окажутся за чертой. И все прекрасно знают, кто именно. Знает президиум, и знает зал.

Последняя попытка спасти положение: кто-то из президиума ссылается на устав. Там сказано: 50 плюс 1.

Сережа Соловьев - в микрофон:

- А что такое устав? Кем он принят? Съездом! А мы с вами кто? Съезд!

И Борис Васильев срывающимся голосом:

- Хватит быть рабами! - под овации зала.

Вот в эту минуту исход съезда и был решен.

Нахожу записи в дневнике: без конца звонит телефон. Михалков Сергей Владимирович. С чего бы это? Мы не так уж коротко знакомы.

- Объясни, старик, за что они прокатили Никиту?

- Это необъяснимо.

- То есть?

- Не поддается объяснению.

- А Бондарчука?

- Это еще можно объяснить.

Пауза.

- Послушай, это же они советскую власть захлопывали!

- Да, похоже на то.

- А все эта галерка, вот кто мутит воду! Эти мальчики и девочки! У нас в июне съезд писателей, надо бы не пускать на балкон!

Саша Калягин. Из театра, со спектакля "Так победим", в гриме Ленина, как он сам объяснил.

- Что вы там себе напозволяли? Говорят, бунт?

Звонят друзья из Ленинграда. Из Тбилиси. Слышали по "голосам". "Бунт советской интеллигенции". "Прецедент, который может иметь продолжение". "Первые свободные выборы в СССР" - это слышал уже я сам.

И еще: "Низы меняют верха, а не наоборот, как было до сих пор..."

Знал ли Горбачев? Предвидел ли? Нет, конечно. Не знал и не предвидел, в этом я уверен. Был поставлен перед фактом. Но принял его мужественно и артистично, как всегда.

Месяца через два, на встрече с писателями, он заявил, что одобряет наш съезд, а когда кто-то пожаловался, что там, мол, у них была "пена", ответил, что "пена" действительно имела место, но как раз тех, кто сеял смуту, съезд и прокатил на выборах, и правильно сделал.

Годы спустя я прочел в "Литературке" извлеченный из архивов ЦК КПСС секретный документ - протокол заседания Политбюро от 26 июня 1986 года - о ходе работы только что открывшегося съезда писателей СССР. Члены Политбюро во главе с Горбачевым решают, кого поставить во главе Союза писателей, то есть, разумеется, "избрать" на съезде.

- Если т. Марков не пройдет, то можно пойти на т. Залыгина. Но он в годах, силенки маловато. Наверное, все-таки крен нужно держать на т. Бондарева.

Это - реплика Горбачева. Обратите внимание на лексику: "можно пойти" на такого-то. От них зависит!

Дальше Горбачев обращается к заместителю председателя КГБ:

- Филипп Денисович, какое ваше мнение?

Ответ Ф. Д. Бобкова:

- Если распространятся сведения об ориентации на т. Бондарева, то его могут не избрать. Так что этот факт преждевременно огласке не предавать.

Михаил Сергеевич согласен:

- Да, не следует ставить Бондарева под удар.

А? Каково! Это уже после нашего "одобренного" съезда. Они все еще назначают: того или этого! Генерал КГБ, тонкий знаток литературной жизни, предупреждает цинично, но правильно, что "пойти" на такого-то следует осторожно, "огласке не предавать", а то ведь не изберут!