Ямани: Взгляд из-за кулис

Если же говорить о Сирии, то, несмотря на идеологические расхождения, саудовцы видят в этой стране столь важный элемент ближневосточного пасьянса, что считают нужным поддерживать с ней самые лучшие отношения.

Во многом благодаря своему особому положению саудовцам пришлось в конце 1980‑го — начале 1981 г. играть ключевую роль в сверхсекретных переговорах, целью которых было вызволение американских заложников из Тегерана.

Американской разведке стало известно, что обучением «революционных стражей», состоящих в личной охране аятоллы Хомейни, занимались Ясир Арафат и парни из ООП.

Известная своим оппортунизмом команда Картера — в том числе государственный секретарь Сайрус Вэнс и руководитель совета национальной безопасности Збигнев Бжезинский — стала искать способ, который позволил бы ей воспользоваться этим обстоятельством и в последний раз попытаться вернуть заложников домой — еще до того, как в середине января приступит к исполнению своих обязанностей Рональд Рейган.

Люди Картера были убеждены, что режим Хомейни благодарен Арафату за поддержку, которую тот ему оказал, и поэтому Арафат может — если пожелает — ходатайствовать о возвращении заложников.

В связи с этим планом возникал ряд естественных вопросов.

Согласится ли Арафат?

Согласится ли аятолла Хомейни?

Что Арафат может потребовать от Картера в награду за свое посредничество?

Захочет ли Картер платить цену, названную Арафатом?

И согласится ли американская общественность принимать услуги от Арафата?

Последний вопрос казался создателям плана самым легким.

Если Арафат добьется успеха, это будет успех Джимми Картера и цель оправдает средства. Если миссия Арафата провалится, никто ничего не узнает.

Поскольку Белый дом не мог обратиться к лидеру ООП напрямую, американцы попросили саудовцев им помочь.

Немедленно были проведены консультации между представителями Соединенных Штатов и Саудовской Аравии, и сразу же вслед за тем саудовцы вступили в переговоры с Арафатом. Дело удалось обстряпать в течение нескольких дней.

Арафат заверил саудовцев, что может освободить заложников, и согласился напомнить аятолле про его должок. Кронпринц Фахд, в свою очередь, сказал, что пошлет личный «Боинг‑707» в Тегеран, чтобы доставить заложников прямо в вашингтонский Национальный аэропорт, где их встретит и будет приветствовать Джимми Картер.

Все было улажено: Арафат, которому пообещали, что Картер выполнит любое его желание, вылетел в Иран, а «Боинг» Фахда занял исходную позицию на взлетной полосе тегеранского аэропорта.

Операция провалилась самым тривиальным образом: Хомейни преспокойно объявил Арафату, что ничего ему не должен. Он решительно отказался выдать заложников и не пожелал продолжить беседу.

Но трудно даже вообразить, какой приз ожидал Арафата, если бы он добился успеха.

Джимми Картер сказал, что в награду за свою услугу Арафат сможет прилететь вместе с заложниками в Вашингтон. И когда он выйдет из самолета кронпринца, когда на него будут направлены сотни фото‑ и телекамер, американский президент лично поблагодарит его за выдающийся подвиг и на виду у всего мира заключит в теплые дружеские объятия.

Выдающийся политик

В 1970‑х гг., когда саудовцы по-настоящему разбогатели, у них внезапно появились друзья, о существовании которых никто прежде не подозревал.

Торговцы посудой, портные, солдаты и бухгалтеры.

Врачи, юристы и индийские политические лидеры.

Все, кто учуял аромат нефтедолларов — подобно акулам, слышащим на большом расстоянии запах свежей крови, — устремили свои взоры на Саудовскую Аравию.

Вот что рассказывает один саудовец, начавший в те годы регулярно ездить на Запад:

— Я возвращался домой и находил там груду писем от людей, с которыми познакомился во время поездки. Но ни один человек не удосужился написать, как приятно было свести со мною знакомство. Все хотели только одного: сбыть мне свой товар.

Наиболее сообразительные поняли, чего хотят сами арабы, и стали предлагать свои услуги в качестве посредников.

…Наша фирма нуждается в агенте, который помогал бы ей заниматься бизнесом в вашей стране, писали они предполагаемым клиентам; я же, со своей стороны, готов быть вашим агентом, если вы хотите заниматься бизнесом в нашей стране.

Такой подход встречал понимание арабов, особенно в тех случаях когда агент был дипломированным юристом. Если кому и доверять, то юристу в первую очередь.

Многие из новоиспеченных друзей Саудовской Аравии проживали в Вашингтоне.

В Соединенных Штатах всякий человек, являющийся доверенным лицом иностранного правительства, в соответствии с законом обязан быть зарегистрирован в специальном отделе министерства юстиции. Такой человек выполняет функции своеобразного консультанта. Он дает иностранцу юридические рекомендации, помогает налаживанию контактов с общественностью, лоббированию. Он вводит клиента в существо проблем, знакомит с нужными людьми, указывает, к какому журналисту целесообразно обратиться.

Но, спрашиваю я у Ямани, не было ли среди людей, зарегистрированных в 70‑х годах в качестве доверенных лиц Саудовской Аравии, таких, которые занимались шпионажем?

Он пожимает плечами.

— Ответьте все же, есть ли в Америке саудовские шпионы? Существует ли сеть агентов, которые рыщут по Соединенным Штатам, фотографируют военные объекты, похищают новейшие промышленные разработки — словом, собирают для Саудовской Аравии разведывательную информацию?

Лицо Ямани озаряет веселая улыбка:

— Мы непременно должны это узнать.

Сэр Джулиан Ходж — валлиец по происхождению, католик, специалист по финансовому и банковскому делу, мультимиллионер, убежденный социалист и филантроп.

Ходж родился в 1904 г. Это человек с характерным квадратным подбородком, украшенным ямкой — как у Кирка Дугласа. В 1966 г., в двадцатую годовщину смерти своей матери, он основал Фонд Джейн Ходж с капиталом 2,5 миллиона фунта стерлингов. Пятью годами позже, желая содействовать развитию мировой экономической мысли, он учредил Лекцию памяти Джейн Ходж, которая практически ежегодно читается на факультете науки и технологии Уэльского университета.

Первым с такой лекцией выступил тогдашний управляющий Английского банка. Вторым, через год, — исполнительный директор Международного валютного фонда. Третьим гостем Ходжа был Дэвид Рокфеллер, председатель «Чейз Манхэттен бэнк». Четвертым был приглашен его королевское высочество принц Филип, герцог Эдинбургский.

Пятым докладчиком стал Заки Ямани.

В ноябре 1976 г. он прибыл в Кардифф и, облаченный в черные арабские одежды с золотыми вышивками, выступил перед группой почтенных «черных галстуков».

Представленный аудитории как «один из наиболее влиятельных и, без сомнения, один из наиболее экзотичных людей современности», Ямани произнес речь о необходимости сбережения энергоресурсов.

На ночлег Ходж поместил Заки и Таммам в своем загородном поместье под Кардиффом. Он даже привез туда специально обученную прислугу, которая должна была заботиться о гостях.

Непосредственно перед прибытием четы Ямани кто-то сказал Ходжу, что посредине одного из его персидских ковров изображен символ Мекки. Ковер тут же перенесли в библиотеку и повесили на восточную стену.

Этот жест не был оставлен без внимания. Вечером, когда кончился ужин, Ямани заговорил о ковре. Потом спросил Ходжа:

— Какую религию исповедуют жители Уэльса?

— Разные, — стал объяснять Ходж. — Тут есть баптисты, пресвитериане, валлийские конгрегационисты и представители англиканской церкви. Словом, все, кого я называю нонконформистами. Сам я из тех, кто верит в ангелов-хранителей, в фей, которые живут в саду, и в милость Божию. Я католик.

Ямани, помолчав, сказал:

— По-моему, не так уж важно, какая религия у человека, лишь бы он следовал ее предписаниям.

Несколько позже Ходж мимоходом упомянул в разговоре своего старого друга Джорджа Томаса, тоже валлийца, который был тогда спикером палаты общин. (В 1981 г. после отставки, Томас был произведен в рыцарское звание и стал виконтом Тонипенди.)