Дело Кольцова

Мильман, Валентина Ароновна, секретарша Эренбурга И. Г. в Москве. Кажется, состоит в штате «Известий», корреспондентом которых в Париже является Эренбург. Фактические функции Мильман состояли в заведывании материальными делами Эренбурга в Москве и в постоянном собирании для него по Москве всякого рода новостей, сплетен, слухов и разговоров из литературного мира, которые она ему сообщала письмами и по телефону в Париж.

Пивоваров Ф.В., работник рыбной промышленности, в прошлом, кажется, приказчик каких-то рыбных фирм. Женился на С. Н. Богдановой, одной из сестер Е. Н. Кольцовой. Примерно через год их совместной жизни он был арестован в Мурманске, где работал в какой-то рыбной организации. Видел его мельком один или два раза. Произвел впечатление человека отсталого малокультурного, общих тем для разговора у меня с ним не нашлось.

Эльберт, Лев Гилярович, литературный работник, член ВКП(б). До 1930 года работал за границей. Затем в Москве, в «Правде», в ТАССе, в «Огоньке». (В прошлом — работник ЧК.) Человек ленивый и бездеятельный и из-за своего лодырничества постоянно увольняемый из разных учреждений. Любитель всякого рода слухов, сплетен, которые иногда сам создает и распускает. Отличается крайней лживостью, из-за чего имел столкновения на работе. Был дружен с Маяковским и сохранил связи с семьей Бриков. Был также дружен с Фанни Волович.

Сац, Наталья Ильинишна, театральный работник, директор детского театра. Человек очень пронырливый и карьеристический, умело обделывала свои дела, используя протекции среди ответственных работников. Была замужем за Поповым (пред. пром. банка) и Вейцером (наркомторг), и пользовалась через них всевозможными привилегиями и ассигновками для руководимого ею предприятия, устройства гастролей и т. п.

Кобелев, Михаил Михайлович, журналист, работник «Красной звезды», «Правды», «Журналь де Моску». Человек авантюрно-хлестаковского типа. Распространял слухи, что Ежов Н. И. состоит в близких отношениях с его женой и что поэтому ему, Кобелеву, обеспечено покровительство. На почве его крайнего легкомыслия и распущенности имел большое количество конфликтов и инцидентов. В «Правде» пользовался поддержкой члена редколлегии Никитина А. Е.

Записано с моих слов верно, мною прочитано в чем и расписуюсь.

(М. Кольцов)

Допросил: Ст. следов. Следчасти ГУГБ Лейт. гос. без.

(Кузьминов)

Надо ли повторять, что страшная фраза: «Записано с моих слов верно, мною прочитано, в чем и расписуюсь» появлялась в протоколах как результат так называемых незаконных методов следствия, а попросту говоря — после избиений и пыток. Причем кольцовские характеристики упоминаемых в материалах «Дела» людей, несомненно, подвергались соответственному «редактированию» следователями в сторону очернения, всяческого подчеркивания отрицательного или унизительного.

от 16–17 июня 1939 года 1898 года рождения, уроженец г. Киева, сын кустаря-кожевника, бывший член ВКП(б) с 1918 по 1938 год, до ареста Член редакционной коллегии газеты «Правда».

Вопрос: На прошлом допросе вы признались в том, что с 1932 года являлись агентом немецкой и французской разведок и вели шпионскую работу на территории СССР. Однако, при этом вы скрыли ряд фактов и обстоятельств своей заговорщической работы.

Намерены ли вы дать исчерпывающие и правдивые показания о всех своих изменнических делах и связях?

Ответ: Признаю, что я действительно скрыл свои связи с рядом участников антисоветской организаций, существовавшей в Наркоминделе, о чем намерен дать следствию подробные и правдивые показания.

Вопрос: Прежде чем ответить на вопрос о существе вражеской работы этой организации, скажите, какое отношение вы лично имели к Наркоминделу?

Ответ: По роду своей журналистской деятельности в «Правде» мне приходилось часто общаться с руководящими работниками Наркоминдела. Я был близок с наркоминдельцами: УМАНСКИМ, ГНЕДИНЫМ, МИРОНОВЫМ и ШТЕЙНОМ. Кроме того, будучи в Испании я и там имел непосредственный стык с работниками Наркоминдела, представлявшими Советский Союз: РОЗЕНБЕРГОМ, МАРЧЕНКО и ФЕДЕР.

Вопрос: Откуда все же вам известно о существовании зого-ворщической организации в Наркоминделе?

Ответ: В конце 1932 года в разговоре со мной в Москве, у себя на квартире УМАНСКИЙ, с которым я был связан по шпионской работе, сказал о том, что в Наркоминделе существует группа, не связанная в прошлом с правыми и троцкистами и не опороченная подобными связями, которая, тем не менее, проникнута право-буржуазными взглядами как на международную, так и на внутреннюю политику советского правительства.

Вопрос: Таким образом, УМАНСКИЙ еще в 1932 году делился с вами своим несогласием с политикой коммунистической партии и советской власти?

Ответ: Да, еще тогда он высказывал резкое недовольство и возводил клевету на политику ЦК партии, которая — по его мнению — отличается крайней нерешительностью в сближении с буржуазными странами, а в других случаях, когда необходимо обострение, отличается чрезмерной сдержанностью.

Он говорил, что более активная международная политика, более тесные связи с буржуазными государствами, повлияют на внутренний уклад Советского Союза, будут способствовать изменению внутриполитической обстановки и самой жизни в стране в сторону сдвигов вправо.

Вопрос: Иначе говоря, УМАНСКИЙ разделял установки правых по вопросам международной и внутренней политики?

Ответ: Совершенно верно.

Вопрос: Но это, надо полагать, была не только его точка зрения?

Ответ: Да, таких же взглядов придерживались руководящие работники Наркоминдела: полпред в Италии — ШТЕЙН, полпред во Франции — СУРИЦ, полпред в Англии — МАЙСКИЙ, зав. отделом печати НКИД — ГНЕДИН и зам. наркома ПОТЕМКИН.

Вопрос: Следует ли вас понимать так, что и они высказывали в вашем присутствии правые взгляды и антисоветские оценки международного и внутреннего положения в СССР?

Ответ: Да.

Вопрос: Кто именно высказывал эти взгляды, где и по какому поводу?

Ответ: В неоднократных разговорах со мной, имевших место в 1933 и 1934 годах, СУРИЦ проявлял себя особо ярым германофилом. Он говорил, что несмотря на наличие в Германии фашистского режима, с немцами, которые навели у себя в стране большой порядок, можно договориться, а связи с ними надо сохранить и упрочить.

Таким же было мнение и других членов группы — ШТЕЙНА, УМАНСКОГО, ГНЕДИНА, МИРОНОВА и ПОТЕМКИНА.

Вопрос: И ваше?

Ответ: Да. Нас объединяла общность политических взглядов, которые заключались в том, что связь с Германией нужно сохранить и укреплять, а внутренний режим в СССР изменять в сторону капиталистического развития, внедрения буржуазно-демократических форм управления, привлечения иностранных капиталов и прихода к власти правых. Таковы были наши политические взгляды.

Вопрос: Вы старый немецкий шпион, а говорите о каких-то своих политических взглядах и убеждениях. Ведь вы примкнув к заговорщикам, действовали по прямым заданиям иноразведок. Не так ли?

Ответ: Конечно, моя связь с заговорщической организацией в НКИД была целиком в интересах разведок, с которыми я установил прямое сотрудничество еще в 1932 году. Да и УМАНСКИЙ, а с ним и ГНЕДИН были связаны с немцами, что определило нашу дальнейшую антисоветскую работу, направленную на упрочение отношений за счет уступок фашистской Германии.

Вопрос: Следствию известно о том, что вы не только разделяли антисоветские взгляды правых, но и вели практическую работу по их осуществлению. Говорите об этом?

Ответ: В антисоветской группе, существовавшей в Наркоминделе, я как бы представлял крыло печати. Точно такое же положение было у МИРОНОВА, УМАНСКОГО и ГНЕДИНА, которые непосредственно руководили отделом печати НКИД и осуществляли, таким образом, связь с иностранными корреспондентами. Они то и обрабатывали в антисоветском духе представителей иностранной печати, приезжавших в СССР.