ОДИНОКИЙ БУНТАРЬ: Брайан Джонс и юность «Rolling Stones»

Отец, как и положено, возражал. В первую мировую войну он был кавалерийским офицером в австрийской армии. В 1917-м он возглавил делегацию на линии фронта, повел за собой своих солдат и сдался русским войскам. Он просто решил, что Октябрьская революция в России — это хорошо, а Германская империя — это плохо; он терпеть не мог ни императора Франца-Иосифа, ни кайзера — и перешел на политически более жизнеспособную, как ему тогда казалось, сторону. Во время войны он каким-то образом смог переправить свою первую жену с детьми в Россию, став там инженером-геологом. Алексис любил вспоминать позднее, как его отец рассказывал ему занимательные истории о своих геологических экспедициях на Кавказ, связанные с поиском нефтяных месторождений, но так и не понял, откуда его отец нашел время и силы стать экспертом в этой области.

Старший Корнер появился в Лондоне в 1922-м, у него по-прежнему было австрийское подданство, но он был прикреплен к загадочной советской «земледельческой миссии» (если верить биографам). Он женился на матери Алексиса в 1927-м, и Алексис родился в Париже год спустя, потому что для будущего дипломата, коим отец видел своего сына, он считал идеальным местом рождения и развития именно Континент. Отец Алексиса мечтал, что его сын обязательно станет блестящим дипломатом и вдобавок прекрасным пианистом — таким, что все вокруг будут говорить ему: «О Боже, вы должны были стать профессиональным пианистом!» А потом Алексис услышал Янси и заболел блюзом навсегда.

Отец, бывало, приходил домой, чтобы проконтролировать, как прилежно Алексис выполняет уроки, и слышал, как его сын вовсю наяривает ритмы Альберта Эванса.

Тогда он с грохотом захлопывал перед Алексисом крышку инструмента. Вскоре Алексиса отправили учиться в закрытый пансион. И там он продолжал играть блюз. Когда его забрали на военную службу в Германию в 1947 году,

Алексис начал выступать с местными танцевальными оркестрами, ему за это еще и приплачивали. После демобилизации он вернулся в Лондон и примкнул к джаз-бэнду тромбониста Криса Барбера, став там, как он сам называл себя, полупрофессиональным музыкантом. Бэнд Барбера играл джаз, но Алексис выступал в его рамках внутри блюзового квинтета, который играл по получасу в перерыве между джазовыми номерами.

Алексис недолго продолжил играть с Барбером, а потом сменил несколько самых невероятных мест работы в маленьких пластиночных компаниях, пока не присоединился к Кену Кольеру — лидеру оркестра традиционного джаза. Кен тогда только что вернулся из рабочей поездки по Новому Орлеану и попросил Корнера сформировать скиффл-группу, которая работала бы внутри основного оркестра. Это была более блюзово-фолковая группа, чем что-либо еще, но промоутеры настаивали, чтобы они называли себя скиффл-группой, так как ее создание пришлось на бум «домашних» групп в Англии. В конце концов он эту группу покинул, неудовлетворенный ее музыкой, и в 1953-м сдружился с Сирилом Дэвисом, с которым начал играть дуэтом в клубах Лондона, привлекая к своим концертам таких талантливых молодых исполнителей, как Джон Болдри и Дэйви Грэм.

Алексис все время носился с идеей создать собственный клуб — так, как это сделал Кен Кольер. Волна ритм-энд-блюза обретала силу невероятно быстро, и стало просто очевидно, что данный шаг необходим для того, чтобы оградить эту музыку и музыкантов от пренебрежения и предрассудков, которые сопутствовали всем без исключения последователям чикагского блюза в Британии. Поп-промоутеры не приближались к исполнителям ритм-энд-блюза и на пушечный выстрел. Казалось, все вокруг словно сговорились, чтобы пресечь на корню это движение. Устав, наконец, от постоянных сражений с коллегами, Алексис объявил об открытии нового блюзового клуба, который расположился в западном лондонском пригороде Илинг. Сам клуб был крошечной комнаткой под чайной-булочной “ABC” через дорогу от железнодорожной станции Илинг-Бродвей. Первый сейшн состоялся на День св. Патрика — 17 марта 1962 г., и в качестве рекламы в газете “New Musical Express” было помещено крохотное объявленьице:

BLUES INCORPORATED АЛЕКСИСА КОРНЕРА

Самое волнующее событие года!

Клуб «G»

Станция Илинг-Бродвей

Поверните направо, перейдите зебру и спуститесь вниз

в подвал между чайной «ABC» и ювелирным магазином

Суббота, 19.30

Клуб немедленно начал притягивать аудиторию, словно гигантский магнит. В ее числе были и трое участников любительской группы из Дартфорда “Little Boy Blue & Blues Boys” Мик Джаггер, Кит Ричард и Дик Тейлор. Как только они увидели объявление Алексиса, то быстренько записали себя на магнитофон и послали ему свою пленку по почте.

В течение многих выходных Брайан и Ричард разбивали лагерь на полу в квартире Алексиса и говорили о блюзе до рассвета. И как бы тишина и спокойствие Челтнема ни казались иногда Брайану привлекательными — перед клубами, музыкой и отвязностью Лондона просто невозможно было устоять. И вот тогда, наконец, он собрал чемодан и перебрался в Лондон насовсем.

Пэт ощутила этот шаг всем своим нутром. Брайан всегда был неугомонным, но в свете драматических перемен, которые произошли в тот год и его страстного увлечения музыкой, девушка все больше и больше стала бояться, что потеряет его навсегда. Брайан тоже не мог не ощущать этого. Он не перестал переживать за Пэт и Марка, но теперь уже слишком хорошо знал, чего хочет от жизни, и по ночам не мог заснуть, сознавая свое призвание и стараясь соизмерить его с тем, что хотели от него близкие.

Он не исчез нежданно; целые дни он еще обсуждал свои планы с Пэт, во многом ободренный тем, что она знала его достаточно хорошо, чтобы предугадать последующий ход событий. Они договорились писать друг другу письма каждый день, и Брайан пообещал, что когда сможет, то будет приезжать к ней и к Марку. Но, уехав из Челтнема на этот раз, он покинул его — как оказалось — навсегда.

***

Алексис был просто потрясен успехом своего начинания, который не только оправдал его надежды на возрождение блюза, но даже дал определенную прибыль. У “Blues Incorporated” не было постоянного вокалиста, но каждую субботу в клубе не было отбоя от молодых людей, которые хотели бы спеть с Алексисом. Спустя две недели после того, как Алексис получил ужасную пленку трио из Дартфорда, он со своим легендарным великодушием пригласил Мика Джаггера выступить в своем клубе.

В ту субботу Мик выглядел как типичный студент в льняной рубашке, галстучке-лассо и толстой шерстяной кофте на пуговицах без воротника. И хотя “Blues Inc.” уже нашли постоянного певца — Джона Болдри, после вселявшего доверие выступления Мика его взяли вокалистом второго созыва за зарплату в 1 фунт, плюс пиво. Брайан, будучи весьма доволен работой Илингского клуба, записал кассету вместе с Полом Пондом и тоже представил ее Алексису для прослушивания на предмет возможности выступления в клубе. На этот раз Корнер был так впечатлен, что немедленно предложил Брайану работу в качестве «промежуточной» группы.

7 апреля 1962 года Брайан впервые выступил в Илинге в дуэте с Полом Пондом. Он долго готовился к этому. В новом итальянском костюме и модной рубашке с петлицами на воротнике, прижимая свой новый блестящий «Гибсон» с инкрустированной шейкой грифа — деньги на него были им наполовину заработаны, наполовину украдены — он вышел на сцену и просто прижал публику к полу, сыграв с поражающей красотой классический номер Элмора Джеймса “Dust My Blues”. В ту ночь он взял себе сценическое имя Элмо Льюис — производное от имен его любимых блюзменов Элмора Джеймса (1918–1963) и Уолтера Льюиса (1893–1981) по прозвищу Фурри (Меховой). Когда он водил по грифу своего «Гибсона» металлическим слайдом, с блестящей точностью воспроизводя безжалостное, но чувственное, похожее на голос человека завывание блюза Дельты, Мик Джаггер, Кит Ричардс и Дик Тейлор вошли в зал и впервые увидели Брайана.

То впечатление, которое Брайан произвел на них, было действительно очень убедительным. Брайан был чрезвычайно оживлен теплым приемом, но одновременно почувствовал облегчение, когда его номер кончился. Когда он спустился со сцены, то три неопытных парня из Дартфорда с широко раскрытыми от удивления глазами приблизились к Брайану, глядя на него с религиозным трепетом.