Плеханов

— Легальная? Что же в ней может быть столь интересного?

— Автор Ю. Э. Янсон написал «Сравнительную статистику России и западноевропейских государств». Здесь приводятся очень интересные цифры. Вот послушайте, таково численное отношение земледельческого, промышленного и торгового класса в Англии, Пруссии и Франции.

— Ну и что же? Нам какое дело до их классов!

— Да вот в «Капитале» Маркса говорится о роли рабочих в революционном движении. Но ведь на Западе совсем другая картина, чем у нас. В Англии промышленный класс составляет 22,7 процента, в Пруссии — 9,1 процента, во Франции — 10,6 процента.

— А в России?

— В России точной статистики не существует, но если судить по численности сословий сельских и городских, то промышленные классы у нас составляют 10 процентов.

— Ба, да это больше, чем в Пруссии. Не податься ли вам в социал-демократы?

— Напрасно вы смеетесь. Есть и другие цифры. Если распределить в процентах по занятиям одно производительное население, то в промышленности в Англии занято 52,5 процента, во Франции — 28,4 процента и даже в Пруссии — 25,6 процента. Эти цифры показывают громадную разницу в хозяйственном укладе России и главных европейских стран. Все это имеет большой интерес для всякого революционного деятеля.

— Но ведь мы в этом и не сомневались. Что же вас так растревожило в этой книге господина Янсона?

— Вот в том-то и дело. Разница-то есть, но какова тенденция хозяйственного развития России?

Закончив обсуждение книги, собеседники стали горячо спорить о задачах общины в развитии социалистического движения в России.

Плеханов внимательнее других теоретиков революционного народничества 70-х годов относился к вопросу о месте пролетариата в революционном движении страны. В своей первой теоретической статье «Об чем спор?» он, e одной стороны, защищает главный тезис народнического мировоззрения о благотворном влиянии общины на крестьянский характер, а с другой — приходит к выводу о закономерности участия рабочих в революционном движении. Чтобы сгладить это противоречие, он утверждает, что фабричные рабочие в отличие от заводских живут артелями и им свойственны те же общинные идеалы, что и крестьянам. Из этого читатель должен был сделать вывод, что поэтому-то фабричные рабочие и легко поддаются революционной пропаганде.

Но, довольно хорошо представляя в то время нужду рабочих, Плеханов недостаточно знал деревню, свои рассуждения о положении и настроении крестьян черпал главным образом из литературы и рассказов товарищей.

Летом 1878 года он решил, как многие его товарищи, пойти «в народ». Георгий поехал на Дон, где казачество было резко настроено против введения у них земского самоуправления.

Народники пытались использовать для борьбы с самодержавием любое оппозиционное движение. Именно поэтому они особое внимание обращали на сектантов, на угнетенные народности, так как среди крестьян, недовольных религиозной или национальной политикой правительства, по их мнению, легче было вести пропаганду. Такой же подходящей средой они считали казачество.

Плеханов сумел найти общий язык с группой молодых казаков, которые готовы были поднять восстание. Но надо было привлечь на их сторону всю массу казачества. Для этого Георгий решил распространить среди всех областей, где жили казаки, воззвание от имени «Земли и воли». Он написал это воззвание: «Славному войску казацкому — донскому, уральскому, кубанскому, терскому и пр. и пр.». С текстом этого воззвания он отправился в Петербург, чтобы напечатать его и вернуться с подкреплением, так как одному ему было, конечно, не под силу охватить пропагандой несколько губерний, а сочувствующие казаки не хотели выезжать из своих станиц до начала восстания. Но все эти грандиозные планы рухнули.

В первой же квартире, куда направился Георгий после приезда, его ожидала засада. Несмотря на усталость и нетерпение увидеть товарищей, он не сразу поднялся по лестнице, а стал прогуливаться по соседнему переулку, куда выходил черный ход этого дома. Здесь его и застал студент, которому поручили по возможности перехватывать революционеров, идущих по этому адресу. Студент успел предупредить Плеханова, что явка провалена. От него Георгий узнал об арестах, в результате которых в руки полиции попали многие руководители «Земли и воли». Когда Плеханов наконец-то встретился с товарищами, они без всякого воодушевления отнеслись к его идее поднять восстание среди казачества. Даже те, кто был солидарен с Плехановым, считали, что у организации нет сейчас сил на посылку группы пропагандистов к казакам. Плеханов все же настоял на том, чтобы листовка была отпечатана, но попал ли хоть один экземпляр к тем, кому она предназначалась, неизвестно. Самому Плеханову не разрешили уезжать из Петербурга — он нужен был в столице.

Скоро Плеханов опять включился в организацию кружков и агитацию среди рабочих. В это же время он написал две статьи, анализ которых показывает, как развивались взгляды Плеханова-народника.

Статья «Закон экономического развития общества и задачи социализма в России» появилась в журнале «Земля и воля» в январе — феврале 1879 года. Отличающаяся глубокой аргументированностью, знакомством с европейскими источниками по экономическим и социальным вопросам, статья эта имела большой общественный резонанс в России. В это время Плеханов не выделял Маркса и Энгельса из ряда видных европейских социологов: «Родбертус, Энгельс, Карл Маркс, Дюринг образуют блестящую плеяду позитивного периода в развитии социализма» (1—I, 57). Но в дальнейших своих рассуждениях Плеханов ссылается в основном на Маркса: «Посмотрим же, к чему обязывает нас учение Маркса… Общество не может перескочить через естественные фазы «своего развития, когда оно напало на след естественного закона этого развития» (подчеркнуто Г. Плехановым. — Авт.), говорит Маркс. Значит, покуда общество не напало еще на след этого закона, обусловливаемая этим последним смена экономических фазисов для него необязательна» (1—I, 59). Рассмотрев развитие и падение первобытной общины на Западе и посетовав на ее «преждевременное» падение, Плеханов приходит к выводу: «Пока за земельную общину держится большинство нашего крестьянства, мы не можем считать наше отечество вступившим на путь того закона, по которому капиталистическая продукция была бы необходимой станциею на пути его прогресса» (1—I, 59). Так Плеханов, начиная познавать теорию Маркса, пытался доказать, что Россия, опираясь на общину, может миновать капиталистический путь развития.

Плеханов в этой статье пытался обосновать необходимость для революционной партии агитации и пропаганды среди рабочих, которых он рассматривает, однако, только как вспомогательный элемент в будущей революции:

«Не представляя западноевропейской оторванности от земледельческого класса, наши городские рабочие, одинаково с западными, составляют самый подвижный, наиболее удобовоспламеняющийся, наиболее способный к революционизированию слой населения. Благодаря этому они явятся драгоценными союзниками крестьян в момент социального переворота» (1—I, 69–70).

Однако в этой же статье Плеханов отходит от своих прежних убеждений о роли городских рабочих в будущем социальном перевороте. Плеханов, который к этому времени уже накопил немалый опыт революционной пропаганды среди рабочих Петербурга, набрасывает план вовлечения в революционное движение широких масс рабочих. Он советовал развивать оппозиционный дух у рабочих, сплачивать их во время стачек, воспитывать на примерах удач и поражений в борьбе с предпринимателями. В качестве примера Плеханов приводит историю борьбы английских рабочих до 1824 года, когда они добились отмены законов против «коалиций». Он кончает статью призывом бороться за влияние на массы и создать организацию русского рабочего сословия. Плеханов указывает, что, как и в Англии в начале XIX века, эта организация должна быть тайной, что те организации, которые существуют в Западной Европе, не могут быть взяты за образец, так как в России и на Западе различные политические условия борьбы.