И тогда мы скоро полетим на Марс, если только нам это будет нужно (СИ)

Но учиться в этой спецшколе мне суждено не было. В ноябре 1978 года нашу семью поставили в известность, что наш дом ╧6 на Гражданской расселяется и идёт на капитальный ремонт. Я помню, как родители на кухне обсуждали достоинства новых строящихся тогда домов типа "корабль" и рассматривали варианты, куда выбрать переехать в новый дом: на север или на юг города. Был выбран вариант на Юго-западе в доме ╧105 корпус 2 на проспекте Стачек, что всего в двух остановках от метро "Автово" на всех видах транспорта (остановка "ДК "Кировец").

Но чтобы нам дали в этом доме трёхкомнатную квартиру, необходимо было ещё вот что: выписаться отцу с Набережной и прописаться к своим жене и детям на Гражданскую, а то матери бы одной с детьми не дали бы "трёшку". Отцу эта необходимость была не по душе, так как в душе он уже уповал на развод с опостылевшей ему женой, моей матерью, не сейчас, а когда дети, то есть мы с сестрой, уже вырастим. Поначалу он было взбрыкнулся, типа: "Не хочу выписываться с Набережной", лелея мечту вернуться со временем от жены назад в свои пенаты, но его урезонил-пристыдил старший брат (дядя Саша):

- У тебя же жена, дети. Подумай о них. Хотя бы о детях. Не делай глупостей и выписывайся.

И отец выписался. И в декабре наша семья переехала на Стачек. В декабре я не переехал вместе со всей семьёй, а остался до конца декабря у бабушки Тони, чтобы окончить вторую учебную четверть. Она меня водила в школу и забирала оттуда каждый день несколько недель. По вечерам она и тётя Мила читали мне "Робинзона Крузо". А 1 января 1979 года бабушка Тоня отвезла меня на проспект Стачек.

Дом ╧105 "обслуживала" школа ╧261. Она находилась в соседнем дворе - была видна из окон квартиры, так что мать наблюдала в окне кухни, как я иду в школу и возвращаюсь из неё. Смотря в окно она вечно курила. Курила в открытое окно. Она демонстративно стояла перед окном (С улицы видна была только её голова, потому что в "кораблях" окна на кухне расположены очень высоко) и поджидала меня.

И меня однажды выругали-отчитали (делал это отец) за то, что в первом классе я однажды свернул с дороги домой и зашёл к однокласснику Вове Трубникову и, отобедав у него, остался в гостях играть. Пока меня не было дома, мать всё стояла и стояла у окна. Всё курила и курила. А меня всё нет! Вот за это мне и попало. Нет, меня ремнём не выпороли, типа, не тот случай, и вообще, я уже большой, и всё и так пойму без ремня (пороли только в детсадовском возрасте, и то редко). Но я запомнил родительское учение, что нельзя ходить к одноклассникам в гости без предварительного предупреждения родителей об этом, и чтоб не ставить родителей одноклассников в неловкое положение, в котором они, возможно, нехотя будут кормить меня обедами.

Будучи в первом классе, я посмотрел кино "Мама". Меня оно поразило. Вот они, оказывается, какие бывают мамы, добрые, нежные и ласковые, не то, что у меня, подумал я. Злая - не то слово, но недобрая - это точно. И не улыбается никогда. Произошло некоторое осмысление слова "мама" и какой она должна быть. Теперь я понял, что моя мама какая-то не такая. Но родителей не выбирают. Но этого философского выражения я пока что не знал.

Также в 1979 году я посмотрел в кино эпохальную "Женщину, которая поёт" в ДК Связи (работников связи) после очередного визита с отцом к бабушке Тоне. ДК Связи так же как и ДК имени Володарского - мои любимые кинотеатры. В обоих аквариумы с рыбками в фойе.

А ещё начиная с 1978 года у нас звучала легендарная пластинка "По волнам моей памяти". Так что можно сказать, что я рос и не отставал от жизни.

Весной 1979 года в каникулы я с бабушкой Тоней летал к тёте Надине на Север в Апатиты. Летать мне не понравилось по сравнению с поездами. Сижу я на кухне у тёти Надины за столом вместе с Анкой и Настей, её детьми. И бабушка Тоня сидит. А тётя Надина всё вертится, нас обслуживает. И я решил заполнить молчаливую паузу анекдотом про "Пушок и лопушок", желая развеселить кузин (мне он уже казался смешным). Я его рассказал, также, как и студент, со взмахом руки и указательным пальцем вперёд. Сёстры не поняли. И тогда я начал им объяснять объяснение про волосы на ... . С самым серьёзным видом. И когда тётя Надина прислушалась и услышала моё объяснение про волосы, она была в шоке.

- Что это такое?! Ты что рассказываешь? С ума сошёл! Выйди вон из-за стола!

И только после её возгласа возмущения я понял, что ошибся в компании. Что это анекдот не для девочек, тёть и бабушек.

19 апреля 1979 года мне исполнилось 8 лет. И на день рождения ко мне пришла моя одноклассница Нонна Меньшикова. Моей сестры Полины не было. Она была в Бернгардовке. Из взрослых на мой день рождения пришла только тётя Мила. И подарила мне немецкую железную дорогу (ГДР). И мы с Нонной играли в железную дорогу на полу в комнате почти без мебели. Мне потом это будет часто сниться, как мы с ней играем. Когда я вырасту, будет сниться.

В 1979 году после первого класса на летние каникулы я был взят бабушкой Тоней с собой в Белоруссию к её родне. Дело в том, что её мать, то есть моя прабабушка Матрёша, была родом с Белоруссии (хотя и была русской). Из деревни под Полоцком. К родне погостить-провести лето кроме меня с бабушкой Тоней поехала Настя, моя кузина. Тётя Надина с дядей Сашей оплатили эту поездку.

Буква класса, в котором я учился, была "г". Слишком много домов понастроили на Юго-западе, а школ маловато. Поэтому когда я пошёл учиться в третий класс в 1980 году, то пошёл учиться не утром, а днём, то есть во вторую смену. А моя сестра пошла учиться в первый "е" класс. Хотя моя мать в это время и сидела дома, но всё равно, ей это было не удобно, что дети ходят в разные смены. Но что поделаешь - приходилось терпеть. Ей.

После переезда на Стачек отцу стало не удобно ездить на работу в "Проектпромвентиляцию", и он благодаря опять-таки дяде Саше нашёл себе новую работу в 1979 году: институт "ВИТР" на Васильевском острове. Этот институт относился к Министерству геологии. Мать, уйдя из "Проектпромвентиляции" вместе с отцом, какое-то время проработала почтальоном-разносчицей газет и писем по домам. А в те годы ох как много бумаги выписывали подписчики! Как только отец прижился в ВИТРе, он перетянул туда и мать, и она продолжила сидя дома печатать многостраничные работы: отчёты, доклады, материалы, идущие в печать, письма в ЦК и прочие самые ответственные работы. Пишущая машинка была поставлена в моей комнате (в которой я спал), и долгими школьными годами я теперь засыпал под стук "Оптимы" и гул её электромоторчика.

По помойкам, льду на заливе, крышам гаражей и собственного дома и на кладбище кораблей я ходил, хотя знал, что лучше родителям не знать об этом, ведь о крышах домов и кладбище кораблей они меня предупреждали, что это опасно. Слава Богу, ничего не случилось! (Со мной.) А на велосипеде я тоже любил ездить далеко вопреки родительскому запрету. И однажды заблудился, выехал на оживлённую Краснопутиловскую улицу и чуть не попал под машину, так, что водитель выскочил из неё и обругал меня.

Перед третьим классом летом 1980 года я впервые поехал в пионерский лагерь. Находился он под Васкелово в Ленинградской области. А назывался он "Юный геолог". Именно в пионерском лагере я впервые узнал-услышал матерные слова. От сверстников, так как отряды были по возрастам. Между ребятами как устное народное творчество ходила газета в стихах с непечатным названием и матом к каждом стихе. Мне эта устная газета так понравилась, что я решил её перенести на бумагу. И чтобы выучить. Был написан черновик, а потом я решил переписать газету начисто. Черновик для заучивания я оставил себе, а чистовик подарил ко дню рождения своей кузине Анке, бывшей в лагере, только в другом отряде для ребят постарше. Так вот, именно в Анкином отряде газету и "замели" пионервожатые, когда ребята читали вслух непристойную газету и смеялись, чем и привлекли внимание вожатых. А тут, как на зло, в этот день приехала моя мама, чтобы навестить меня, а заодно и поздравить Анку. В общем, газета была предъявлена пионервожатым моей матери, которая чрезвычайно удивилась. Такого от меня она не ожидала. Ведь дома у нас в семье родители не матерились. Мать меня не ругала: была немая сцена! И я понял, что это - нехорошие слова.