Лаки Лючано: последний Великий Дон

Шулера выдернули прямо из-за карточного стола в разгар игры. В умелых руках убийц он мгновенно превратился в безвольную тряпичную куклу. Его вывезли на один из многочисленных бруклинских пустырей. Самоуверенный красавец Файнштейн, всегда неизменно остроумный и элегантный, за полчаса, проведенные в автомобиле с убийцами, превратился в дряхлого старика. Он даже не пытался сопротивляться. Багси Голдштейн накинул ему на шею удавку. Гарри Питтсбург нанес тридцать шесть ударов ледорубом. Тело забросили на заднее сиденье, после чего подожгли автомобиль. Все, что осталось от Соломона Файнштейна, — это груда обгорелых костей.

Затем пришел черед Джорджа Уитни Кубника. Поляк по происхождению, он держал ростовщическую контору в районе Оушен-Хилл. Подобно Файнштейну, Кубник однажды решил оставить себе больше денег, чем ему причиталось. Он сделал это раз, другой, третий… и в результате оказался в числе тех, кого следовало проучить. Поскольку Оушен-Хилл считался «зоной ответственности» банды Фрэнка Хэппи Мойона, Альберт Анастасиа передал заказ сицилийцам. Наверное, Фрэнк Хэппи тоже очень любил свою работу, потому что пошел на дело вместе с Дашером Аббандандо. Оба гангстера входили в категорию главарей, и, откровенно говоря, автор затрудняется назвать причину их решения собственноручно расправиться с Кубником, ведь у них в подчинении находилось по крайней мере три десятка профессионалов. Так или иначе, но Мойон и Аббандандо белым днем ворвались в контору Кубника, добросовестно опустошили барабаны и неторопливо убрались восвояси. Полицейские обнаружили в теле потерпевшего десять пуль 45-го калибра, но не смогли найти ни одного свидетеля совершенного преступления.

Чистка продолжалась день за днем. Со времен «сицилийской вечерни» в Нью-Йорке не проливалось столько крови. Специалисты из «Корпорации убийств» трудились не покладая рук. За два месяца они отправили на тот свет около двадцати человек, представлявших опасность для Лепке в качестве потенциальных свидетелей. Гангстеры, напуганные размахом террора, хорошо понимали, что вызов в контору Дьюи означает смерть и, не дожидаясь ни того, ни другого, ударялись в бега. Прочная, нерушимая до этого структура «Корпорации убийств» дала первую маленькую трещину.

Железной рукой восстанавливая порядок в своей империи, Лепке одновременно стремился к расширению сфер своего влияния. Как ни странно, но в Нью-Йорке еще оставались жирные куски в виде столь любимых им профсоюзов. Например, тред-юнион водителей грузового транспорта, в рядах которого находилось около 50 тысяч человек. Лепке отправил в офис профсоюзного лидера своего самого доверенного человека — Гюраха Шапиро. Однако «дружеские предложения» гангстеров были отвергнуты самым решительным образом. Профсоюзный босс Морис Даймонд оказался крепким орешком. Угрозы Шапиро не произвели на него ни малейшего впечатления. В тот же день он отправился к прокурору Дьюи и сделал заявление о попытке вымогательства, после чего в неофициальной беседе попросил взять профсоюз под защиту.

Лепке Бачелтер имел друзей даже в аппарате генерального прокурора. Когда ему передали копию заявления Мориса Даймонда, он хмыкнул:

— Этот парень явно не дружит с головой.

— Он из породы придурков, которые верят в справедливость, — добавил Гюрах Шапиро.

— Я думаю, разговаривать с ним больше не о чем.

— Бесполезная трата времени, Лу, — подтвердил Гюрах.

Для ликвидации Мориса Даймонда Альберт Анастасиа отобрал пять лучших специалистов. Интересно, что убийцы получили инструкции в клубе демократической партии «Таммани-Холл». Анастасиа на пару минут отвлекся от игры в гольф, объяснил, кого надо убрать, назвал цену и вернулся на площадку.

Команда киллеров получила в свое распоряжение два «чистых» автомобиля. В «Корпорации убийств» существовал специальный «отдел», занимавшийся угонами. Угнанные машины переделывали до неузнаваемости, а затем использовали в качестве «упаковок» для взрывных устройств, перевозки трупов и прочих подобных целей. Поскольку Морис Даймонд был «клиентом» довольно высокого уровня, убийцы разделились на две группы — основную и дублирующую. Такой способ действий являлся гарантией от случайного промаха, поскольку, как показывала практика, дважды по одной и той же мишени промазать нельзя. Тем более что стрелять выпало Джеку Паризи и Чарли Уоркману, а они умели обращаться с оружием.

Автомобили с убийцами выехали в Манхэттен. Было установлено, что Морис Даймонд возвращается домой с работы около восьми часов вечера.

Киллеры припарковали машины по обе стороны улицы возле дома профсоюзного лидера. Они знали, что Даймонд обычно идет пешком от станции метро. Часы показывали без пятнадцати восемь. Теперь оставалось только ждать.

Анджело Каталано, наблюдавший за улицей, заметил «клиента» на перекрестке и выплюнул за окно недокуренную сигарету.

— Джек, — позвал он.

Большой любитель кофе, Джек Паризи всегда брал с собой на дело термос. За день он выпивал немыслимое количество маленьких чашек. Специально для него знакомый бармен готовил кофе по-турецки. Сделав осторожный глоток дымящегося напитка, Паризи спросил:

— Ты точно уверен, что это он?

— Да, я уверен.

— О’кей, — Паризи закрутил крышку термоса, — значит, я пойду ему навстречу. Как только отработаю — подгонишь тачку.

Он вытащил из кобуры под пиджаком «специальный полицейский» 38-го калибра и щелкнул затвором. Каталано повернул ключ зажигания. Оба киллера заметно напряглись и подобрались.

Паризи вышел на улицу. Он шагал нарочито неторопливо, как человек, которому нечего скрывать. В этот вечерний час было довольно много прохожих, которые, как и Даймонд, возвращались с работы. Но Джек Паризи не боялся делать свое дело на глазах десятков возможных свидетелей. Поравнявшись с Морисом Даймондом, он выстрелил почти в упор. Сразу раздались истерические крики находившихся поблизости людей. Рядом взвизгнули тормоза автомобиля. Каталано открыл дверь. Джек Паризи нырнул в машину. Как только убийцы скрылись, вокруг неподвижного тела собралась толпа. Единственная пуля попала Морису Даймонду прямо в сердце. Он был мертв, прежде чем успел коснуться земли. При появлении полиции люди поспешили разойтись. Детективам из отдела по расследованию убийств не удалось найти ни одного свидетеля.

Профсоюзный босс, заменивший Мориса Даймонда, оказался более покладистым. Гюрах Шапиро без особого труда заключил с ним соглашение. В последующие годы коррупция в профсоюзе водителей грузовиков достигла невероятных размеров. Достаточно сказать, что некий Джеймс Хофф, возглавивший тред-юнион в 1957 году, был непосредственным участником уотергейтской аферы. И в наши дни мафия сохраняет контроль за этим профсоюзом, в который входят уже не 50, а 400 тысяч человек.

Резня продолжалась. Лепке отдал приказ о ликвидации Питера Панто, лидера профсоюза докеров. Вообще, еще со времен первой мировой войны доки считались традиционной сферой влияния гангстеров. В 30-е годы профсоюз докеров контролировал Альберт Анастасиа под эгидой Лепке Бачелтера. Поэтому трудно понять, куда смотрела бандитская «служба безопасности», допустив до власти такого человека, как Питер Панто. В среде рабочих он прославился своими дерзкими бесстрашными выступлениями против засилья гангстеров в порту. Сначала с ним пытались бороться при помощи компрометирующих публикаций в прессе. Но работяги знали Панто как честного и неподкупного человека. Кампания компроматов провалилась. На июнь 1939 года были назначены очередные выборы руководства профсоюза. Выступая на предвыборном митинге, Питер Панто открыто призвал рабочих объединиться и совместными усилиями очистить причалы от бандитов. Было очевидно, что Реймонд О’Лири, кандидат от Анастасиа, не имеет никаких шансов. Лепке немедленно созвал чрезвычайную сходку.

— Это ж ясно! — кричал он. — Мы пролетаем, как фанера над Парижем. Скажи мне, Альберт, какого хрена ты цацкался с этим ублюдком так долго?

Анастасиа виновато молчал.

— Говорю тебе, мы катимся вниз. Если двести тысяч придурков в доках вобьют себе в башку, что могут голосовать, как им вздумается, тогда их ничем не остановишь. И что мы будем делать? Завалим трупами весь порт? Короче, Альберт, решай эту проблему как хочешь, дело твое. Но за этот гребаный профсоюз ты мне отвечаешь головой, понял?!