Богдан Хмельницкий

Изгнанная с Украины шляхта, возвратившись по Белоцерковскому договору в свои имения, снова начала угнетать местное население. Казачество, крестьяне, городское население активно выступили против нее. В октябре 1651 года вспыхнуло восстание на Приднепровье. Оно охватило Черниговщину. Поднялись крестьяне Полтавтщины. Недовольные новым реестром казаки Белоцерковского полка убили полковника Громыку. А в феврале 1652 года миргородский полковник Матвей Гладкий объявил себя гетманом и обратился к казакам-выписчикам с призывом идти под его рукою войной на ляхов. Часть казаков провозгласила гетманом полтавского полковника Мартына Пушкаря.

В этой сложной обстановке Хмельницкий и решил созвать старшинскую раду. Старшины, словно сговорившись между собой, прибыли к Чигиринскому двору гетмана в одно и то же время. Встречал их гетман на крыльце вместе со своей новой женой, на которой женился в июле 1651 года. Это была вдова Ганна, которую по имени первого мужа, погибшего в бою полковника, называли Ничипоривна, родная сестра казацких сотников Ивана и Василия Золотаренко. Была она женщиной серьезной и почтенной. Ганна сразу же завела в гетманском дворе надлежащий порядок, которому вынужден был подчиниться и гетман. Он с уважением относился к ее советам, особенно когда увидел, что она поддерживает и разделяет его планы относительно Москвы. Эти убеждения она передала и своим братьям, будущим полковникам — корсунскому и нежинскому.

В Чигирине каждый, кто подходил к Хмельницкому и его Ганне, чтобы поздороваться, думал: наконец у гетмана достойная жена, да и для казачества мать и сестра. И чувствовал себя свободней и уверенней. Знал, что она с ними, своя, ей можно довериться во всем. И это уважительное отношение старшины к Ганне передалось и Хмельницкому и породило в нем спокойствие и уверенность в том, что все теперь будет хорошо, все задуманное исполнится.

Приняв гостей и рассадив их за заставленным снедью столом, Ганна хотела было уйти к себе, но поднялся полковник Джеджелий и от имени общества попросил ее остаться и украсить собрание. Богдан, удовлетворенно улыбнувшись, показал ей место рядом с собой. Казалось, даже всегда суровый и едкий Тимош стал сегодня другим, словно сбросил с себя всегдашнюю настороженность и подозрительность. Он смотрел на отца и на Ганну, и глаза его светились радостью и теплотой, от которых окружающие давно отвыкли.

Отобедав, перешли в светлицу, где и состоялся совет. После недолгих разговоров, порешили избрать комиссию, которая и скажет свое слово в отношении восставших полковников. Вскоре комиссия, которая проводила свою работу в Корсуне, вынесла свое решение: изловить и казнить Хмелецкого, Мозыру, Гладкого, войскового судью Гуляницкого и других.

Из Варшавы пришло известие, что сейм, который открылся 26 января 1652 года, Белоцерковский договор утвердить отказался, объясняя это тем, что-де польские комиссары превысили свои полномочия, составляя пункты договора. Казацкое посольство, которое возглавлял полковник Герасим Яцкевич, прибыло в Варшаву 26 февраля 1652 года. Почти одновременно с ними в столицу Речи Посполитой приехали послы из Москвы Афанасий Прончищев и Алмаз Иванов для переговоров, касавшихся Украины.

Сразу же по приезде русские послы хотели встретиться с казацким посольством. Но сделать это было не так просто, поскольку и те и другие оказались в изоляции. Лишь 6 марта подьячему Василию Старого все же удалось проникнуть к казацким послам.

Из статейного списка русских послов А. Прончищева и А. Иванова в Варшаву о переговорах с представителями польского правительства. Январь — февраль 1652 г.:«И того ж дня подьячий Василей Старого, пришед к посланникам (к Прончищеву и Иванову. — В. З.), сказывал, что он на тот двор, где он, будучи в Варшаве в гонцах, стоял, ходил и его, Василия, на тот двор запорожским посланцам солдаты, которые у них приставлены, не пустили. И он сказал, что идет того двора к дворнику, для того, как-де он был в гонцах и стоял на том дворе, и у того дворника забыл своей рухляди. И дал он, Василей, солдатам, чтоб его на двор пустили, ефимок. И солдаты его на двор пустили. И на том дворе с запорожскими посланцами виделся и имен их спрашивал. И те запорожские посланцы ему сказались, что их послано от Хмельницкого из Чигирина 6 человек, а имена их: Герасим Яцкевич — был ныне под Берестечко в Войске Запорожском полковником, Звяглы Семен Ненартович — сотник черкасской, Михайло Табуренко с Корсуня, Василий с Канева, Хоменко Федор, писарь посольский, Андрей Лисичинский з Волыни, а ныне живет в Богуславе.

А посланы они в Варшаву на сейм от гетмана от Богдана Хмельницкого из Чигирина.

А наказано было им от гетмана о том, чтоб король и сенаторы на сейме подкрепили нынешний последний гетманов коронных с ним, Богданом Хмельницким, и со всем Войском Запорожским под Белою Церковью договор. И чтоб тот договор с сейму велели доложить в конституцию и, конституцию напечатав, им, посланцам, дали… Только-де им, посланцам, в Варшаве в том учинено бесчестье, что на их дворе, где они поставлены, в верхних и нижних светлицах поставлены гетмана Радзивилла люди, а они забиты будто в тюрьму назади, в нижнюю и самую худую избенку, где они все сами и с рухлядью своею стоят и великою нужею. Да за ними же приказано втай смотреть, чтоб никто к ним не приходил и ни о чем не разговаривал. А о государевых людях приказано именно, чтоб от государевых посланников никакого человека до них не допускали…»

Русские послы решили договориться с запорожцами действовать сообща. Старого попросил казаков дать ему скопировать ответ короля Богдану Хмельницкому, чтобы русские послы знали, как отстаивать перед королем «украинские дела». Но на следующий день он не нашел казацкое посольство на прежнем месте. Как только польским властям стало известно о встрече запорожцев со Старого, их сразу же выслали из Варшавы.

Возвратившись в Чигирин, послы рассказали Хмельницкому о притеснениях в Варшаве, о том, что им вообще запретили говорить на сейме о Белоцерковском мире, который будто бы был «учинен» без согласия сейма. Отказ сейма утвердить Белоцерковский договор грозил новыми наступлениями королевско-шляхетских войск против Украины. Было ясно, что в новую войну король Ян-Казимир попытается вовлечь молдавского господаря Василе Лупу, которому обещал свою дружбу и помощь. Что же касается Лупу, то, обрадованный поражением казаков под Берестечко, он сделает все, чтобы избавиться от обязательств перед Хмельницким, и выступит против Украины по первому требованию короля.

Необходимо было разрушить эту связь, покончить с лицемерием Лупу и заставить его выполнять союзнические обязательства. Укреплению влияния Хмельницкого в Молдавии способствовала бы и женитьба его сына Тимофея на дочери Лупу княжне Роксанде. Хотя Лупу и дал на это согласие, но выполнять его не спешил.

Весной 1652 года Хмельницкий спешно собирает двадцатитысячный отряд казаков и отправляет его под предводительством Тимофея в Молдавию. А сам во главе Чигиринского, Черкасского, Переяславского и Корсунского полков да пяти тысяч крымцев двинулся к Ладыжину. Четырнадцать тысяч ногайцев под началом Карач-мурзы по просьбе Хмельницкого пошли на Брацлавщину.

Хмельницкий рассчитал все. И то, что на Брацлавщине собралось польское войско, которым, после смерти Вишневецкого и Потоцкого, руководил польный гетман Мартын Калиновский, неплохой вояка, но во многом уступающий своим предшественникам, и то, что Лупу обязательно попросит у ляхов помощи и те не откажут ему.

И действительно, как только Лупу узнал о выступлении на Молдавию Хмельницкого, он тут же послал письма Калиновскому и самому королю. В письме королю он писал: «Ради верности моей Речи Посполитой, ради моего владетельного достоинства, ради обета, данного поляками, умоляю, чтоб Калиновский не допустил свободно пройти в Молдавию казакам и татарам, их союзникам. Предстоит удобный случай уничтожить их, беспечных, не помышляющих о нападении…»

Но кто был более беспечен, показало будущее.