Махно

большевикам и чрезвычайки с их расстрелами, и реквизиционные отряды для выгребания зерна, и диктатуру, и, короче, на резолюцию коммунистического съезда наложил свою: «Отказать!»

А вот это уже был бунт. И товарищи Ленин, Троцкий, Свердлов и компания стерпеть такого не могли.

Дыбенко прислал телеграмму, что съезд контрреволюционный.

Троцкий прислал приказ готовиться к походу на Румынию.

Нарком продовольствия с чудной фамилией Цюрупа прислал продотряды с телегами.

А вот патроны присылать как-то перестали. А они расходовались в постоянных боях с белыми и петлюровцами по рубежам махновской республики.
Крах: этап первый

Разведки работали хорошо. Линий фронтов как таковых не было. Люди ездили туда-сюда. Поезда ходили непредсказуемо, но обычно достигали пунктов назначения, даже в областях враждебной власти.

Деникин ударил в стык Южного фронта красных и армии Махно. И расслабившиеся повстанцы, оставаясь без патронов, отступали и таяли в воздухе, возвращаясь в облик разрозненных мирных селян. Наступление белых катилось на север могуче и неостановимо, как цунами.

Перед белым цунами катился мутный и жуткий вал слухов. Казнят, режут, вешают, насилуют! Казаки, кавказские конники, белые чехи и мстительные офицеры. Население снималось с нажитых мест и забивало дороги обозами со скарбом. Повстанческая армия задыхалась, зажатая в пробках.

Белые взяли Николаев! Екатеринослав! Харьков!

На станции, где был телеграф, Троцкий слал отчаянные и грозные телеграммы Махно: комдиву Махно всеми частями отходить на север! Оборонять Красную столицу – Харьков! Сохранять линию фронта!

На второй станции Махно телеграфировал о невозможности. На третьей – о несогласии повстанцев, где народ решает все. Наркомвоенмор разъярялся, и на четвертой станции телеграфист, обмирая и гогоча, под диктовку Махно послал товарищу Троцкому телеграмму затейливо матерную.

На пятой станции Троцкий объявил Махно вне закона. Как труса, дезертира, грабителя и нарушителя военных приказов.

И тут. И тут. И тут. Гигантский махновский табор, отбивающийся арьергардами от белых и кочующий на запад, пересекся с огромным красным табором, отбивающимся арьергардами от белых и кочумающим С южных Крыма и Одессы на север. Комдив и Краснознаменец №4 Махно почти лично встретился с пересекающим его путь комдивом и Краснознаменцем №2 Якиром.

Справедливость требует констатировать, что сын батрака неслабо вломил сыну провизора. Обоих подгоняли белые, так что разборка носила черты несколько суетливые. Все части красных в зоне своей досягаемости махновцы разоружали; желающие могли вливаться в армию повстанцев, а были красноармейцы теми же крестьянами, мобилизованными под страхом расстрела семей… Командиры и комиссары расстреливались. То есть: красный поток, встречая пересечку махновского потока, переставал существовать. Сам Якир пробился с железным батальоном любимых бойцов – наемных китайцев-пулеметчиков.

Красные фронты Украинский и Южный развалились и исчезли.

От гигантской армии