Мой отец Иоахим фон Риббентроп. «Никогда против России!»

Указание британского правительства своему послу в Варшаве в английской «Синей книге» не приводится, и оно по сей день остается неизвестным. Так же и в этом случае попытка моей защиты в Нюрнберге получить недостающий документ от британского правительства успеха не имела.

Представляет большой исторический интерес узнать, какая связь существует между инструкциями британского правительства своему послу в Варшаве и тем фактом, что в течение того же 30 августа была объявлена, хотя еще и не обнародована, всеобщая мобилизация в Польше. Дата этой мобилизации, о которой нам конфиденциально сообщили в тот же день, для общей оценки кризиса имеет первостепенное значение. С якобы сделанным Польшей заверением о готовности к прямым переговорам с Германией она находится в вопиющем противоречии.

И только во второй половине дня 30 августа британский посол в Варшаве уполномочивается своим правительством объявить польскому правительству текст немецкой ноты, в которой выражается готовность правительства Германии к прямым переговорам с Польшей. В то же время польскому правительству дается совет, «без промедления» «быть готовым» при определенных условиях на прямые переговоры. Этот совет был дан, однако, не с целью скорейшего урегулирования кризиса, но, как это показательным образом названо, с точки зрения «внутренней ситуации в Германии и мирового общественного мнения» (from the point of view of the Infernal Situation in Germany and of world opinion). Ссылка на «внутреннюю ситуацию в Германии» выражает, вероятно, намерение стилизовать Гитлера под поджигателя войны — в качестве массово-психологической предпосылки для запланированного и обещанного военного переворота.

Интересным образом, лишь в полночь 30 августа, то есть по истечении срока, предложенного немецкой стороной для появления польского переговорщика, Хендерсон передал еще один меморандум британского правительства. В то время как 28-го британское правительство требует немедленных прямых переговоров в качестве «логического следующего шага», то теперь оно предлагает германо-польские консультации о «способе установления контакта и подготовки к встрече» (method of contact and arrangements for discussions).

Отец описывает эти наполненные драматизмом часы следующим образом:

«Согласно полученным им инструкциям, посол Хендерсон сообщил мне при вручении британской ноты, что британское правительство не может рекомендовать польскому правительству принять предлагаемую правительством Германии процедуру переговоров. Оно рекомендует обычные дипломатические каналы, то есть привести дело в движение путем вручения предложений польскому послу (…).

Если правительство Германии предоставит эти предложения также и британскому правительству, и оно придет к мнению, что предложения представляют собой разумную основу для урегулирования подлежащих обсуждению проблем, то оно использует свое влияние в Варшаве в смысле их решения.

Со своей стороны, я указал Хендерсону на то, что согласно полученной нами конфиденциальной информации, в течение дня уже была объявлена всеобщая польская мобилизация. Я также должен был привлечь его внимание к факту, что германская сторона напрасно ждала польского переговорщика, вопрос о возможном предложении не может больше, следовательно, оставаться актуальным. Однако для того чтобы сделать еще одну попытку решения, я зачитал послу подготовленные предложения Германии, продиктованные самим Адольфом Гитлером и переданные мне с точными инструкциями и подробным разъяснением по каждому пункту.

Премьер-министр Чемберлен утверждал в своей речи в Палате общин 1 сентября 1939 года, что это чтение происходило «at top speed» (с высочайшей скоростью). Справедливо обратное [292]. Утверждение Чемберлена тем более замечательно, что то, что Хендерсон совершенно правильно понял все существенные пункты немецких предложений и проинформировал о них свое правительство, документально подтверждается опубликованным позднее в британской «Синей книге» отчетом Хендерсона об этом разговоре. Более того, в своих мемуарах «Failure of a Mission» Хендерсон сообщает (стр. 273), что в два часа ночи, после окончания разговора со мной, он назвал польскому послу Липскому воссоединение Данцига с рейхом и референдум в коридоре в качестве основных пунктов немецких предложений. Хендерсон замечает по этому поводу, что он охарактеризовал их как несправедливые и рекомендовал Липскому: его правительство должно предложить немедленную встречу между маршалами Рыдз-Смиглы и Герингом. (…)

Когда я по окончании разговора вернулся в рейхсканцелярию, я доложил фюреру, что Хендерсон был очень серьезен и что он вновь укрепил мое убеждение в отношении вступления в силу британской гарантии Польше. Я рекомендовал передать послу Хендерсону сообщенные ему мной германские предложения также и в письменном виде. Гитлер отклонил это предложение, однако утром 31 августа он все же распорядился, чтобы текст через Геринга — Далеруса попал в руки английскому послу. Адольф Гитлер в этот день вновь ожидал вмешательства Англии или появления уполномоченного польского переговорщика и, наконец, распорядился вечером 31 августа обнародовать немецкие предложения по радио. Немедленный ответ Варшавского радио явился откровенной провокацией» [293].

Существенным содержанием немецких предложений являлось:

• Возвращение Данцига в Германский рейх.

• Плебисцит в коридоре на территории от Балтийского моря до линии Мариенвердер — Грауденц — Кульм — Бромберг — Шенланке. Правом голоса обладают все поляки и немцы, проживавшие в этой области с 1 января 1918 года. (Если последовать за линией, указанной на карте, то легко установить, что лишь относительно небольшая часть северного «коридора» должна была явиться предметом голосования.)

• Гдинген (Гдыня) исключается и остается за Польшей.

• Остальные предложения относятся к свободным путям сообщения в Германии и Польше, правам меньшинств для соответствующих меньшинств, демилитаризации Данцига и Гдингена, международному контролю и т. д. [294]

В записи отца из Нюрнберга рассказывается далее:

«Британская «Синяя книга» подтверждает, что 31 августа в 9 часов 30 минут утра британское правительство располагало отчетом Хендерсона. Поскольку Хендерсон проинформировал Липского уже в два часа ночи, можно считать невероятным допущение, что своему собственному правительству содержание и результат разговора со мной он сообщил лишь так поздно. Доказано также, что «Daily Telegraph» утром 31 августа вышла с сообщением о ночном заседании британского кабинета, на котором обсуждались предложения Германии. Этот выпуск крупной лондонской газеты был замечательным образом изъят и заменен другим выпуском, в котором эта заметка отсутствовала [295].

В любом случае является фактом то, что немецкие предложения утром 31 августа были известны как в Лондоне, так и в Варшаве и то, что английское правительство в течение этого важнейшего дня не предприняло больше никаких серьезных попыток преодоления кризиса. Благодаря вмешательству Англии, он мог бы 31 августа быть легко устранен. Достаточно было лишь уполномочить из Варшавы посла Липского принять германские предложения, но даже этого не случилось. (…)

Вечером 31 августа в половине седьмого польский посол Липский явился ко мне. Он заявил, что польское правительство «поддерживает предложение британского правительства», официальный ответ об этом будет предоставлен германскому правительству «вскоре». Для принятия германских предложений, не говоря уже о каких-то реальных переговорах, или даже только для обсуждения Липский не имел никаких полномочий, что он мне особо подчеркнул. В тот же день польский министр иностранных дел устно заверил британского посла Кеннарда, что польский посол в Берлине не уполномочен принять германские предложения» [296] (…)