Лаки Лючано: последний Великий Дон

— Эй, мистер, тебе неплохо бы сделать обрезание языка!

— Потрясающе! — восхитился сидевший во втором ряду богатый скотопромышленник Джордж Вайнер, немец по происхождению и ярый антисемит. — Браво, Фло! — Он зааплодировал.

Прежде чем секретарь суда успел ударить в гонг, Мозес Полакофф выдал «мамаше» Браун достойный ответ:

— Зачем ты пудришься, Фло? Все равно нельзя понять, где у тебя рожа, а где ж…!

Гонг прервал дальнейшие оскорбления. Разъяренный Дьюи бомбой влетел в свидетельскую комнату. С полсотни проституток и семь «бордель-мам» ожидали своей очереди давать показания.

— Придержите ваши чертовы языки! — потребовал Дьюи. — Не давайте себя провоцировать. Они на это и бьют! Еще один такой срыв — и возможно прекращение процесса. Если это случится, я гарантирую каждой из вас от восьми до пятнадцати лет заслуженного отдыха! Думайте, шевелите мозгами, прежде чем соберетесь что-то сказать. Понятно?

По истечении пяти минут судья разрешил продолжить разбирательство.

— Итак, мисс Браун, — приступил к допросу прокурор, — расскажите суду, когда, где и при каких обстоятельствах вы познакомились с господином Лючано.

— Это было в октябре 1933 года в Чайна-Тауне. Мистер Лючано собрал тогда всех самых известных «мадам» и объявил, что наши заведения вливаются в Организацию.

— Возражаю! — загремел Полакофф. — Это оговор. Защита неоднократно заявляла о том, что мистер Лючано незнаком ни с кем из этих людей и никогда их ранее не видел.

— Может ли подсудимый Лючано доказать свое утверждение? — строго спросил судья Маккук.

— Ваша честь, согласно статье пятидесятой уголовно-процессуального кодекса штата Нью-Йорк, мистер Лючано не должен и не обязан что-либо доказывать. Все сомнительные моменты, возникающие в ходе рассмотрения дела, трактуются в пользу обвиняемого. Принципом американского правосудия является прежде всего гуманность.

— Принципом правосудия прежде всего является объективность, — встрял Дьюи.

— Ваша честь!

— Господа, ведите себя спокойнее, — рассердился судья. — Может ли свидетель доказать свои утверждения?

— Мы там протоколы не крапали, — проворчала Фло.

Дьюи поспешно вмешался:

— Показания мисс Браун подтвердят другие свидетели.

— Ваша честь, — закричал Полакофф, — это недопустимо! Оскорбляется само понятие правосудия! Все свидетели обвинения — закоренелые преступники, личности в высшей степени аморальные. Я вынужден повторно просить вашу честь об отводе недостойных свидетелей.

— Ваша честь! — взъярился Дьюи. — Если мы, в свою очередь, начнем оценивать личностные качества господ Полакоффа, Леви и Адамса, то, боюсь, можем зайти слишком далеко. Одно лишь то, что господа адвокаты столь рьяно защищают особо опасного преступника Лючано, наводит на некоторые выводы насчет их морального облика.

— Ваша честь, я прошу оградить защиту от оскорблений! Согласно Конституции Соединенных Штатов, каждый гражданин имеет право на защиту своих интересов, в какой бы форме это ни выражалось.

— Ваша честь, обвинение заявляет о попытках защиты воспрепятствовать установлению истины! Моральность либо аморальность свидетелей не имеет абсолютно никакого отношения к существу разбираемого дела. Кроме того, закон разрешает преступникам, добровольно изъявившим согласие сотрудничать с правосудием, переходить из статуса подозреваемых в статус свидетелей.

— Объявляю перерыв, — бросил судья Маккук. Он явно устал от бесконечной грызни обвинения и защиты.

Слушание дела возобновилось через полчаса. Одна за другой на свидетельскую трибуну поднимались содержательницы публичных домов — Дженни Фэктори, Мэгги Рулетт, Люси Иран Тон Тан, Лили Фуэтоз, Дебби Рафаль, Нэнси Петит Мэн, Флавия Ривьер. Все они показали, что именно Лаки Лючано созвал сходку в Чайна-Тауне в октябре 1933 года, во время которой объявил, что берет под свой контроль секс-бизнес в Нью-Йорке. Незавидное положение обвиняемого еще более усугубили свидетельства более чем пятидесяти проституток, которые подробно рассказывали о бесчеловечной эксплуатации, побоях, истязаниях, унижениях, настоящем терроре, развернутом в публичных домах, принадлежащих Организации.

Из показаний Нэнси Прессер:

Вопрос: Ваше имя?

Ответ: Нэнси Прессер.

В.: С какого возраста занимаетесь проституцией?

О.: С тринадцати лет.

В.: Это было ваше собственное решение?

О.: Да.

В.: Вы можете назвать причину такого решения?

О.: Да. Героин. Мне нужно было зарабатывать на дозу.

В.: Почему вы начали употреблять наркотики?

О.: Один красавчик посадил меня на иглу. Помню, его звали Майкл. У него это очень ловко получилось. Через месяц я была на крючке и задолжала ему много денег за героин. Он сказал, что убьет меня, если я с ним не рассчитаюсь. При этом разговоре присутствовал вербовщик Джеймс Руссо.

В.: Кто такой Джеймс Руссо?

О.: Содержатель большого публичного дома в нашем квартале.

В.: Что было дальше?

О.: Вербовщик сказал, что я могу легко заработать много денег. А мне было уже все равно, где их взять, лишь бы уколоться. Потом девчонки рассказали мне, что этот Майкл тоже работал на Руссо и многие из них попали в бордель из-за него.

В.: Вы хотите сказать, что все девушки были наркоманками?

О.: Не все, но многие.

В.: А много ли среди них было ваших ровесниц?

О.: Да, много. У Руссо были специальные клиенты, предпочитавшие 13- и 14-летних девочек.

В.: Сколько клиентов вы обычно принимали за день?

О.: По пятнадцать-двадцать, иногда двадцать пять и больше.

В.: Каждый день?

О.: Каждый день.

В.: Куда же смотрели ваши родители?

О.: Они были безработными и все время пили. Им было не до меня.

В.: О’кей, что дальше?

О.: За два года на игле и от ежечасных трахов я потеряла товарный вид. Руссо продал меня за 100 долларов в индустрию девочек по вызову. Того, что я теперь зарабатывала, едва хватало на дозу.

Из показаний Линды Старр:

В.: Ваше имя?

О: Линда Старр.

В.: Как вы попали в секс-бизнес?

О.: До тридцать четвертого года я жила в маленьком провинциальном городке. Однажды, по-моему, это было в марте, я встретила на улице богато одетую леди. Присмотревшись ко мне, она сказала, что девушка с такой красотой достойна лучшей жизни. Еще она сказала, что работает в модельном агентстве, много ездит по стране и предлагает работу девушкам с подходящей для этого внешностью. Она пообещала мне высокую оплату, красивую жизнь в большом городе и еще сказала, что может устроить мое фото на обложке журнала «Уорлд оф Фэшн».

В.: И вы приняли это предложение?

О.: Конечно. Кто бы на моем месте не принял?.. В Нью-Йорке эта дама привезла меня в какой-то трехэтажный дом. За дверью на меня набросились парни, сорвали одежду и заперли в подвале. Вечером ко мне пришел сутенер и объяснил, куда я попала. Я стала плакать, просила отпустить меня, а он вызвал охрану. Меня избили и потом изнасиловали.

В.: Сколько охранников принимали в этом участие?

О.: Пятеро.

В.: Что было дальше?

О.: Потом две недели мне впрыскивали в вену героин, пока не наступила привычка и я уже не могла обходиться без наркотиков. Поэтому пришлось согласиться работать в борделе. Как только я согласилась, меня заставили пройти курс обучения.

В.: Что это значит?

О.: Ну… Меня учили, как делать минет, как вводить в себя член мужчины, чтобы доставить ему большое удовольствие, и все такое.

Из показаний Джессики Корнуэлл:

«… Одна девочка была упорнее всех. Неделю ее морили голодом и били каучуковыми дубинками. Но она кричала, что убьет себя и все равно не будет продаваться. Многие смирялись, а она нет, была слишком гордой. На девятый день она вскрыла себе вены. Ее успели перевязать, но крови вытекло достаточно. Я слышала, как сутенеры говорили что-то вроде: “Зачем с ней возиться? Пришить стерву — и точка”. Больше никто эту девочку не видел. Я даже не знаю, как ее звали».