Расплата. Трилогия

   Мы простояли в Порт-Саиде только несколько часов (сколько помнится -- с 9 ч. вечера до 2 ч. ночи) и пошли дальше.

   В Средиземном море -- не повезло. На следующий же день -- поломка в машине. Починились своими средствами, но уже не могли давать больше 12 узлов, да и то несколько раз приходилось останавливаться и что-то подправлять... В результате -- опоздали приходом в Марсель на целые сутки. Тут новая незадача... Мистраль так и рев`т. В гавань войти нельзя, а из-за стачки портовых рабочих для перевозки с парохода на берег пассажиров и их багажа компания могла добыть только два небольших буксирных пароходика, укомплектованных штрейкбрехерами. Нас с нашим ручным багажом свезли в тот же день, что же касалось вещей, сданных в багажный трюм, то получения их нельзя было ожидать раньше суток...

   А между тем... -- "Прямо Либаву, кратчайшим путем".

   Известные читателям путешественники, теперь уже не слишком заботившиеся о сохранении своего инкогнито, метались по пароходу и чуть не устроили скандала...

   -- C'est pas un paquetbot! C'estun guet-a-pens! -- наскакивал на капитана В. Christian. -- Pourrais-je prendre le rapide de ce soir? Dites, mon commandant!

   Ah-la-la! -- кричал капитан парохода. -- Suis-je le Bon Dieu? Dites, mon autre commandant!..

   Du calme! du calme! -- взывал Deloncle, бросаясь между ними... -- Voyez bien -- c'est la force majeure! -- твердил он в одну сторону. -- Pour ces braves, des heures, des minutes perdues -- c'est la question d'etre en retard pour la seconde esquadre!.. -- увещевал он капитана, готового требовать сатисфакции...

   Съехав на берег, первым делом отправились в консульство. Благодаря мистралю температура резко понизилась; было + 15 RC. Местные дамы ходили по улицам, закутавшись в меховые боа. Наши тропические костюмы привлекали на себя общее внимание. Мальчишки что-то кричали; собаки, кажется, лаяли... В консульстве в первый момент от нас шарахнулись (будь это теперь -- наверно, приняли бы за экспроприаторов), но когда я заявил, кто мы такие и откуда, -- обращение резко изменилось.

   Где вторая эскадра?

   Ничего не знаю. По-видимому, еще в России...

   Когда выйдет? Успеем ли захватить ее в Либаве, выехав завтра вечером через Париж в Берлин?

   Генеральный консул (очень симпатичный и любезный пожилой господин) только развел руками...

   -- Хорошо! Тогда -- так: будьте добры отправить срочно вГлавный морской штаб телеграмму, которую я сейчас составлю. Завтра вечером (раньше невозможно) мы выедем, а послезавтра утром в Париже, в посольстве, получим указания, каким экспрессом и куда направиться...

   -- Великолепно! Пишите -- все будет сделано. Телеграмма написана. Распоряжения отданы.

   А теперь, m-r le consul, не поможете ли нам дружеским советом: где бы приобрести готовые костюмы, более соответствующие октябрю, чем наши?..

   Да, признаюсь, не зная, я... очень удивился, -- засмеялся консул. -- Вам положительно следует одеться!..

   При благосклонном (можно прямо сказать -- дружеском) содействии секретаря консульства, марсельского старожила, нас, во-первых, пустили в хороший hotel, а во-вторых, так быстро "одели", что уже к обеду (часа через два) мы перестали возбуждать подозрения добрых граждан своей внешностью.

   Мейер и Шульц почему-то вдруг проявили необыкновенную самостоятельность, решили, что я им больше не начальство, и уехали утром следующего дня экспрессом через Вену (Они опоздали. Впрочем, Мейер попал в отряд Небогатова.). Мы двое, сохраняя намеченный маршрут, выехали вечером. В 9-м часу утра следующего дня -- в Париже, и немедленно в посольство. Встреча со стороны услужающих довольно холодная (вероятно, заподозрили в нас соотечественников, проигравшихся в Монте-Карло), говорят: "Так рано посол не принимает и т. п..." Однако же, когда на оборотной стороне карточки В. Christian я написал карандашом: "кап. 2 ранга и мичман с "Дианы" -- то едва лишь успели ее унести, как все двери перед нами широко открылись.

   Посол -- Нелидов -- принял нас крайне радушно, но о второй эскадре не мог сообщить ничего достоверного, хотя собственный его сын был на "Ослябе". Звонили по телефонам, посылали в главный почтамт и наконец получили телеграмму на имя В. Christian -- "Торопитесь Либаву".

   В час дня Nord-Express'oM выехали на Берлин.

   Около 10 ч. вечера 29 сентября на станции Вержболово, через 27 дней по отбытии из Сайгона, etranges de distraction, В. Christian и F. Shoeshling скромно стояли у своих чемоданов в ожидании очереди, когда в зал таможенного досмотра, гремя шпорами, поспешно вошел бравый полковник.

   -- Господа офицеры с "Дианы"?.. -- Позвольте познакомиться... Прошу закусить. Время есть. Что? -- Багаж? -- Отдайте ключи -- все сделают! Лишнего не возьмут! Да с вас, кажется, и брать нечего.

   Мы не заставили себя долго упрашивать и, после кухни экспресса, так налегли на закуску и на цыплят по-польски, что полковник, рассчитывавший поговорить, узнать много нового, был, видимо, разочарован...

   Вы прямо в Питер?

   Да нет -- в Либаву...

   В Либаву?.. Так вам и торопиться нечего! Если поедете с этим поездом -- все равно придется 9 часов ждать пересадки на Либаво-Роменскую!.. Да еще на отвратительном полустанке, где даже прилечь не на что! Оставайтесь ночевать, выезжайте с утренним согласованным поездом.

   -- Где ж тут ночевать?..

   -- Не беспокойтесь! Велю открыть апартаменты -- так заснете, как давно, поди, не спали!

   Да нам к спеху!.. Нельзя ли заказать экстренный поезд?.. Заплатим...

   Фью! -- свистнул полковник. -- Во-первых, за разрешением надо телеграфировать министру путей сообщения, а во-вторых, это обойдется больше трех тысяч!.. Или у вас денег куры не клюют?.. Говорю -- ночуйте. Уж я знаю... И чего вам приспичило в Либаву? Добро бы в Петербург!

   Да ведь вторая эскадра не сегодня, завтра уйдет в море! -- У меня телеграмма есть!..

   Так вы на вторую эскадру?

   Конечно!

   После шести месяцев Порт-Артура...

   -- Не сидеть же сложа руки, когда другие дерутся! Полковник хотел было что-то сказать, но словно поперхнулся и скомандовал -- "шампанского!.."

   Около 2 ч. ночи 30 сентября прибыли в Либаву. Здесь нас обоих ожидал приятный сюрприз. Помощник начальника главного морского штаба (контр-адмирал Н.) нашел возможность и время предупредить наших родственников о вероятном часе нашего прибытия. Нас встретили. За ночь, конечно, глаз не сомкнули, а к подъему флага (к 8 ч. утра) уже были в порту. Тут -- сутолока невозможная. С трудом добыли катер и отправились в аванпорт, на броненосец "Князь Суворов", на котором держал флаг командующий второй эскадрой.

   Встреченные довольно холодно в штабе, мы были зато чрезвычайно сердечно приняты адмиралом. Моему спутнику, мичману, сейчас же нашлось место на миноносце, что касается меня, то по моему чину дело обстояло сложнее... Адмирал обнадежил, что "как-нибудь устроим", а пока что приказал перебираться на "Суворов" просто пассажиром.

   На эскадре, готовившейся к выходу в дальнее плавание, спешно грузили запасы и материалы, принимали уголь, шла, как говорят на флоте, такая "горячка", что с кем-либо обстоятельно потолковать, о чем-нибудь расспросить -- и думать не приходилось. Да и сам я спешил воспользоваться несколькими часами свободного времени, чтобы закупить на берегу вещи, необходимые в походе. Кое-что привез из дому (из Петербурга) брат, выехавший мне навстречу, кое-что удалось привезти с "Дианы" (Это "кое-что", т. е. форменное платье, шло на пароходе в виде груза, адресованного торговым домом "Матэ", в Сайгоне, некоторому торговому дому в Марселе, было упаковано в ящики с соответственными клеймами и не имело ничего общего с "путешественниками"), но все же многого не хватало.