Война: ускоренная жизнь

А вот попавший в плен вместе со своими товарищами боец Николай Путин за время своего пребывания в Западной Европе (после того, как его перевезли из Гатчины на шахту во Франции) обмундирование поносил самое разнообразное:

«В конце 44-го, после высадки во Франции американцев, нас перевезли в Германию, в летний солдатский лагерь на реке Саар. Лагерь был не под током. Отсюда мне удалось бежать: ушли ночью вшестером, никто не заметил. Утром повстречались с полевой полицией, спрашивают: «Кто такие?» Отвечаем: «Итальянцы из разбомбленного лагеря». Надеялись, что наряд наш нас выручит. Одеты мы были, конечно, интересно — в форму капельдинеров. Это во Франции, когда наше обмундирование настолько износилось, что наготу не прикрывало, выдали нам костюмы дирижеров — где-то нахапали. «Хвосты» у фраков пришлось отрезать — работать мешали, и шляпы примять, а так ничего, материя крепкая оказалась. Поверили или нет нам полицаи, но отпустили.

Вскоре мы и сами увидели на дороге колонну американских танков. Выбежали навстречу. К нам подошел офицер, спросил по-немецки, кто мы, и предложил:

— Оставайтесь в роте добивать общего врага!

Мы, конечно, согласились. Выдали нам обмундирование: рубаху с нагрудником, ботинки с пряжками, две каски, пластмассовую и стальную. И стали мы солдатами 45-го танкового батальона «Ди-компани». Впереди было еще много тяжелых боев».

В мундире вермахта

1 сентября 1939 года немецкая армия вторглась в Польшу, началась Вторая мировая война, а уже через три месяца в декабре того же года в Германии были введены талоны на одежду по 100 пунктам. Победоносно шагающий по Европе вермахт в то время еще никаких ограничений не имел, они ждали его впереди. Когда через полтора года гитлеровцы вошли в Россию, вид этих бравых парней в отличной форме с засученными рукавами («Вопреки уставам мирного времени нам разрешили расстегнуть верхнюю пуговицу на серо-зеленых мундирах и закатать рукава, чтобы мы могли почувствовать небольшое облегчение в условиях палящего зноя», — Готтлиб Бидерман) и тяжелых, уверенно ступающих по чужой земле сапогах, производил более чем внушительное впечатление на многих наших соотечественников.

Однако уже 2 августа 1941 года, на 42-й день Великой Отечественной, на совещании у начальника генерального штаба сухопутных войск генерала Гальдера в докладе генерал-интенданта Клебергера о положении с обмундированием прозвучало следующее: «Запасы имущества были пополнены. Перед началом кампании имелся запас обмундирования и обуви в размере 5 % общей потребности. Сейчас положение напряженное. Необходимо провести в войсках на Западе мероприятия по сбору и экономии обмундирования. Компенсировать недостающее количество сапог поставками ботинок и краг. Вопрос о снабжении зимним обмундированием. Поставки зимнего обмундирования, заявки на которое были отправлены в мае, позволили обеспечить лишь небольшую часть общей потребности. Запад должен обойтись своими ресурсами. В распоряжении начальника управления вооружений сухопутной армии достаточный запас обмундирования, предназначенного для действующих войск на Востоке. Этого запаса хватит до октября сего года. Проблема подвоза обмундирования. (Будет подвезено: 2 комплекта суконного обмундирования на каждого человека, шапки, наушники, перчатки, шарфы и теплые жилеты.)»

Но не дожидаясь подвоза шапок, наушников и теплых жилетов, наиболее дальновидные немецкие военачальники и простые солдаты, понявшие, что война в России, похоже, надолго, стали готовиться к зиме заранее. Одно из свидетельств тому — сводка о положении в оккупированных немцами прифронтовых районах, подготовленная разведчиками нашей 16-й армии от 18 августа 1941 года на основании агентурных данных, опросах местных жителей, солдат и командиров, возвращающихся из немецких тылов, допросов пленных, писем и дневников немецких солдат и офицеров, в которых говорится, что «на некоторых пленных, несмотря на лето, было надето по три пары белья: одна пара немецкая и две красноармейские, снятые с убитых и раненых, — заранее готовятся к холодам».

Осенью 1941 года жителям каждой оккупированной фашистами деревни было предписано поставить для германской армии по 3–4 пары валенок, а бургомистрам и старостам собирать у населения шубы, шарфы, варежки.

Неустанно заботясь о своих солдатах, немецкое командование издало также памятку «Защита от обморожения». Вот она: «Ноги и руки особенно чувствительны к морозу. Менять чаще носки (грязь не держит тепла), вкладывать солому, картон или газетную бумагу. Для защиты ног от обморожения рекомендуется завертывать сапоги в солому или тряпки. Лучшей защитой для ног являются валенки (русские) или сапоги, изготовленные из соломы (выделку последних производить силами пленных или местных жителей). Защита рук: лучше иметь 2 пары тонких перчаток, чем одну пару толстых. Очень хороши варежки (из русского брезента), сделать указательный палец».

«Зима брала свое, немцы — свое, — вспоминал Василий Свиридов. — Придумали они сапоги делать из соломы и довести до каждой десятидворки план — полторы пары, то есть три сапога. Ничего не поделаешь, заказ надо выполнять. Собирались к кому-нибудь в хату, обычно вечером, и из ржаной соломы плели в три прядки, потом эти плети сшивали суровыми нитками, стараясь выдержать форму сапога. Сапоги эти сдавали в комендатуру, а та отправляла их на фронт».

«Стояние в карауле было пыткой, независимо от того, сколько вещей на тебе надето. Мы выглядели, как игрушечные мишки, — пишет в своей книге «Дорога на Сталинград» о зиме 1941-42 годов пехотный солдат Бенно Узер. — Две пары кальсон, две пары брюк, два свитера, солдатская рабочая одежда, полевая форма и толстое меховое пальто, изготовленное специально для несения караульной службы. Наши головные уборы были с меховыми наушниками. Открытыми оставались только глаза и нос. Колючий ветер проникал сквозь ткань, прикрывающую подбородок, и словно тысяча игл вонзались в кожу. Не проходило и дня, чтобы кто-нибудь не отморозил нос».

Кроме отобранных у русских теплых вещей немцы пользовались и теми, что были собраны в рамках «зимней помощи» и присланы им из Германии. В своем дневнике немецкого солдата Гельмут Пабст писал: «Вчера привезли несколько одеял, из тех, что были собраны на родине, дома. «Как трогательно, — говорили мы, — как они пахнут нафталинными шариками, как чисты».

Еще труднее, чем немцы, переносили первую русскую зиму их союзники, особенно теплолюбивые южане — итальянцы. Итальянское интендантство разместило заказы в Румынии на изготовление меховых полушубков и теплого белья. Однако русские морозы доставили много неприятностей уроженцам Палермо, Рима и Неаполя. Заказанное в Румынии теплое обмундирование начало поступать на фронт только после 15 декабря, причем оно выдавалось лишь офицерам и часовым для несения караульной службы. Большая часть солдат продолжала ходить в широких и коротких шинелях, совершенно не приспособленных к морозной погоде. Наиболее уязвимым местом обмундирования была обувь. Армейские ботинки, подбитые, согласно требованиям итальянского устава, 72-мя гвоздями, на морозе моментально обледеневали и сжимали ноги ледяными тисками. Между гвоздями набивался снег, что заставляло солдат поминутно заниматься эквилибристикой. Это вызывало насмешки деревенских жителей и недовольство итальянских офицеров.

Итальянские ботинки не выдерживали конкуренции с немецкими сапогами и тем более с русскими валенками, упоминание о которых является обязательным элементом всех воспоминаний участников войны. Историк Валори подробно описывает, что такое валенки, и под конец меланхолически замечает: «Это непревзойденная обувь, теплая и удобная. Если бы эта обувь была распространена среди наших войск, скольких обморожений можно было бы избежать».

Достоинства валенок оценил и итальянский главнокомандующий. Он велел отобрать несколько образцов и послал их в военное министерство с просьбой срочно наладить производство валенок в Италии. Образцы прибыли в Рим, когда в столице Италии была уже весна и стояла теплая погода. Одна за другой интендантские комиссии рассматривали столь непривычные их взору предметы. Возможно, авторитетные инстанции пришли к заключению, что изготовление валенок является причудой Мессе. Более вероятно, что нашлись люди, которые были заинтересованы в том, чтобы валенки не перекрыли путь уставным ботинкам. Как бы то ни было, производство валенок не было налажено, и итальянские солдаты продолжали воевать в ботинках. По официальным данным, зимой 1941-42 годов 3614 человек из 60 тысяч получили обморожения и почти две тысячи из них (3,3 % от общей численности корпуса) были отправлены на излечение в Италию.