В. Теккерей

Теккерей-мизантроп! Может-ли быть что-нибудь более нелепое что-нибудь более неосновательное? прочтите его произведения, и вы убедитесь, что все симпатии автора на стороне любви, простоты и добродушие. «О братья, – взывает Теккерей чуть не на каждом шагу. – Будем помогать упавшим, даже сознавая, что они никогда не заплатят нам за нашу помощь. Будем делать нашим ближним одолжения, не требуя от них лихвенного процента благодарности». «Смею вас уверить, – говорит автор читателям, в другом месте, – что мир полон сострадания и любви к ближнему. Если бы в нем было меньше зла и мучений, то оказалось бы вместе с тем меньше добра и сердечности». (См. т. II, стр. 89). – «Разве можно утверждать, что на свете живут одни только холодные бессердечные люди? Нет, слава Богу мир еще не обеднел. С холодным ночным мраком перемежаются яркие теплые солнечные дни. Провидение, ниспосылающее нужду и болезни, ниспосылает вместе с тем жалость, любовь и деятельную помощь». Ограничимся этими выдержками. Мизантроп, проповедывающий такие истины, требующий непротивления злу (См. т. V, стр. 244), рыдающий над трупиком ребенка своего друга, – не правда ли, какой добрый, хороший мизантроп?

Нечего и говорить, что Теккерей не был и не мог быть циником, не был он также и пастором, произносившим поучения на прописные моральные темы. Этот мизантроп любил людей, всех людей без исключения и порочных и добродетельных, видел их пороки и рисовал такими, как видел. «Порочные люди очень плохи, что и говорить, – писал Теккерей; – они грешат, сбиваются с пути и других сбивают, но как проследить и вычислить все зло, причиняемое людьми добродетельными»… Он был беспристрастен. «Смех хорош, – писал он в заключение одного из наиболее резких своих сочинений, „Книги снобов“, – правда лучше, а любовь выше всего» и действительно придерживался этого принципа в течение всей своей литературной деятельности.

Это стремление Теккерея к истине, стремление, согретое самою искреннею и теплою любовью, далеко не всеми было понято и оценено по достоинству. Едва-ли не лучше других критиков понял Теккерея большой знаток английской литературы, наш русский критик А. В. Дружинин. «Теккерей, – писал Дружинин по поводу „Ньюкомов“, – наименее хитрящий из всех романистов, там даже, где он кажется лукавым, – он просто прям и строг. Но наши вкусы извратились до того, что по временам простота нам кажется лукавством. Не взирая на свою громадную наблюдательность, на свои отступления, исполненные горечи и грусти, наш автор во многом напоминает своего пленительного героя, мягкосердечного полковника Томаса Ньюкома. Всякий эффект, всякое ухищрение, всякая речь для красоты слова, противны его природе, по преимуществу честной и непреклонной. Подобно Карлейлю, с которым Теккерей сходствует по манере, наш романист ненавидит формулы, авторитеты, предрассудки, литературные фокусы. У него нет подготовки, нет эффектов самых дозволенных, нет изысканной картинности, нет даже того, что, по понятиям русских ценителей изящного, составляет похвальную художественность в писателе. Оттого Теккерей нравится не всякому читателю, не всякому даже критику. У него солнце не будет никогда садится для украшения трогательной сцены; луна никак не появится на горизонте во время свидания влюбленных; его герои не станут говорить лирических тирад, так любимых самыми безукоризненными повествователями. Его рассказ идет не картинно, не страстно, не художественно, не глубокомысленно, – но жизненно, со всем разнообразием жизни нашей. Теккерей гибелен многим новым и прекрасным повествователям; после его романа их сочинения всегда имеют вид раскрашенной литографии. Изучать Теккерея – тоже, что изучать прямоту и честность в искусстве… Если в критике существуют еще не установившиеся взгляды на Теккерея, то читающая публика давно уже отдает ему заслуженную дань. Сочинения Теккерея пользуются в настоящее время огромной популярностью, переведены на все европейские языки. Роскошное английское издание сочинений Теккерея, состоявшее из 26 томов, разошлось очень скоро, несмотря на то, что экземпляр стоил около 250 рублей».

Теккерей скончался почти скоропостижно, хотя и после довольно продолжительной болезни, 23 декабря 1863 года. Спустя несколько недель после погребения Теккерея почитатели английской литературы выразили желание почтить покойного писателя сооружением ему памятника, и бюст его, прекрасно исполненный другом покойного, скульптором Марочетти, поставлен в Вестминстерском аббатстве, английском пантеоне великих мужей.