Новиков

Глава II

ИЗМАЙЛОВСКИЙ ПОЛК

1

У фельдмаршала Апраксина при обыске нашли письма великой княгини Екатерины Алексеевны. Вслед за этим был арестован канцлер Бестужев. Его объявили крайним злодеем. Потом взяли Елагина, Адодурова, брильянтщика Бернарди — людей, с которыми дружила Екатерина.

Кольцо вокруг великой княгини было сомкнуто. Оставалось ждать признаний арестованных, находки тайных бумаг, следствия, пыток и казней…

Бестужев мог рассказать о плане, с которым он не раз подходил к Екатерине, чтобы царствовать ей вместе с мужем после смерти Елизаветы Петровны. Себе канцлер брал председательство в трех коллегиях: иностранной, военной, адмиралтейской, и чин подполковника в четырех гвардейских полках. При таком порядке царствующим супругам оставалось бы власти всего ничего. Екатерина поняла политикана, но не отвергла его предложений, потихоньку с ним торговалась. Проекты были не словесные, а на письме. Ну как отыщутся! Страх!

Было и сердечное горе — имя любовника Екатерины поляка Станислава Понятовского, служившего в свите английского посла Вильямса, наверняка попадется в бестужевских бумагах. Арестант Елагин состоял его другом. Понятовский — иностранец, пытать не посмеют, но уехать ему придется, и что тогда?..

Внешняя политика России при Елизавете Петровне определялась союзом с Австрией, направленным против турок. Швеция после военного разгрома в Северной войне не внушала тревоги. Врагом показала себя Франция, однако Россия с ней общих границ не имела.

Наибольшую опасность для России несла сильно возвысившаяся Пруссия Фридриха II. Войска прусского короля захватывали приграничные области своих европейских соседей. Австрия и Франция объединились для войны с Пруссией, и Россия примкнула к их союзу. В августе 1756 года, после того как прусская армия заняла Саксонию, союзники выступили против Фридриха. Через год русская армия под командованием фельдмаршала Апраксина двинулась на Кенигсберг и разбила пруссаков у деревни Гросс-Егерсдорф.

Война эта, получившая название Семилетней, оказалась затяжной и трудной для России. Елизавета Петровна хворала, дни ее, казалось, были сочтены. Престол переходил к наследнику Петру Федоровичу. Тот, кто выигрывал сражения у Фридриха, мог сильно потерять в глазах его поклонника, будущего русского императора, и такой беды никто на себя накликать не хотел.

Старый придворный полководец фельдмаршал Апраксин именно так понимал обстановку. После победы над пруссаками при Гросс-Егерсдорфе не повел он армию преследовать противника, остался на месте, а затем и отступил поближе к русским границам, ссылаясь на недостаток продовольствия и фуража. Военный совет подтвердил решение командующего — и случай покончить с Фридрихом был упущен.

В Петербурге поведение Апраксина сочли подозрительным и приняли меры: фельдмаршал был арестован, и заменил его генерал Фермор.

На балу в тот день, как схватили Бестужева, Екатерина смело подошла к членам следственной комиссии князю Трубецкому, фельдмаршалу Бутурлину и спрашивала их, в чем обвиняется канцлер. Оба ответили, что им приказано было арестовать Бестужева, а теперь другие люди будут искать причины ареста и найдут их.

Екатерина провела мучительную ночь. Но Бестужев — старая лиса! — оказался проворнее своих сторожей и прислал верного человека известить Екатерину, что он успел сжечь все экземпляры проекта о престолонаследии. Подозрения неизбежны, однако документов не существует.

У Екатерины отлегло от сердца. На всякий случай она сожгла свои бумаги и села обдумывать положение.

На что можно было надеяться ей, немецкой принцессе, которую муж ненавидит, императрица осуждает за тайное участие в политике, следственная комиссия будет обвинять в секретной переписке с фельдмаршалом Апраксиным, с канцлером Бестужевым, наконец, с прусским королем, ведущим войну против России? Неужели впереди позор, гибель друзей, изгнание?.. Но куда? В Пруссию?!

Дойдя в своих соображениях до этого пункта, Екатерина подняла голову. Ей представился отчаянный ход, которого никак не могли ждать ее противники. В европейских государствах не бывало еще случая высылки жены наследника престола по недоказанным — и недоказуемым, Екатерина была в этом уверена! — обвинениям. Конечно же, Елизавета Петровна не пойдет на международный скандал. А если так, то нужно действовать и держаться храбрее. Не зря Бестужев в последней записке советовал ей поступать с твердостью.

Надо рискнуть…

Екатерина взяла бумагу, перо и сочинила письмо императрице. Характер своего адресата она знала.

…Государыня милостива к ней, но, видно, Екатерина ласки не заслужила и одарена не по заслугам — великий князь ее не любит, императрица гневается. Заставляют безотлучно сидеть в комнате, самые невинные развлечения запрещены. Детей своих не видит, хотя и живет с ними под одной крышей. Здоровьем совсем ослабла, конца опале не предвидится — не лучше ль отпустить ее, великую княгиню, домой, в Германию? А дети… Что же, императрица заботится о них, да и впредь своим попечением не оставит.

Екатерина писала это, зная, что ехать ей некуда. Отец давно умер, мать с любовником жила в Париже, одалживая деньги у кого придется в ожидании, что дочь заплатит русским рублем. В герцогстве Ангальт-Цербстском стояли войска прусского короля, и брат Екатерины, бывший владетельный герцог, бежал в Гамбург.

Императрица прочитала письмо, но проходили дни, затем недели — ответа не было.

Екатерина сделала новый ход.

Она сказалась больной, твердила, что умирает, и послала за священником государыни, исповедаться и причаститься, уверенная, что Елизавете сейчас же о том доложат.

Исповедь длилась долго. Священник покинул больную, убежденный в ее невиновности, и пошел с докладом. Императрица согласилась принять невестку на следующую ночь.

Накануне, апрельским вечером, Екатерина встала с постели, оделась, тронула пудрой бледное лицо. Она собралась очень рано — минуты текли, а за ней никто не приходил. Екатерина легла на кушетку и задремала.

В половине второго ее разбудил Александр Шувалов.

— Государыня вас ожидает, — сказал он.

Екатерина мгновенно стряхнула сон. Разговор определял судьбу — и она была к нему готова.

В дворцовом коридоре встретился Петр Федорович. Супруги, не видевшиеся много дней, молча раскланялись и пошли рядом. Екатерина знала, что муж поверил в ее болезнь и не скрывал своей радости. Он громко обещал Елизавете Воронцовой, что женится на ней после смерти Екатерины.

Шувалов привел их в туалетную. Четыре свечи отражались в зеркалах, бесконечно умножаясь числом, тускло блестела золотая умывальная посуда. Часть комнаты напротив окон была отгорожена тяжелым занавесом. Перед ним высилась императрица в парадном платье.

Занавес качнулся. Екатерина не удивилась — Иван Шувалов должен был тайно участвовать в этом свидании. Наверное, и Петр Шувалов прятался вместе с ним за складками парчовых полотнищ.

На туалете Екатерина увидела свернутые в трубку бумаги. «Письма», — сообразила она и, как было задумано раньше, с плачем бросилась на колени перед Елизаветой.

— Ваше величество, отпустите меня домой, здесь я всем не мила!

Елизавета казалась более огорченной, чем разгневанной.

— Как же мне отпустить тебя? — сказала она со слезами на глазах. — Вспомни, что у тебя есть дети!

— Дети мои у вас на руках, — с живостью ответила Екатерина, — им нигде не может быть лучше, и я надеюсь, что вы их не покинете! »

— Конечно, нет. Но что подумают при дворе и в Европе, узнав, что я тебя отпустила?

— Объявите, чем я навлекла на себя вашу немилость и ненависть великого князя.

— А чем ты будешь жить у своих родственников?

— Тем же, чем жила и прежде, когда не имела чести быть вызванной в Россию.