Трагедия подводной лодки «Комсомолец»

Было еще одно происшествие, о котором также говорят члены второго экипажа. В марте месяце во время сеанса связи обнаружили, что в трюм подводной лодки попало несколько тонн забортной воды. Что конкретно случилось – не ясно, так как об этом случае рассказывают люди не из электромеханической боевой части. Мичман В.С.Каданцев и лейтенант А.В.Зайцев ничего об этом не говорят. Аварийная тревога «Поступление забортной воды в отсек!» также не объявлялась.

О факте и времени выхода из строя газоанализатора на кислород 7-го отсека Коляда и члены экипажа ничего не говорили при опросе их правительственной комиссией. Это выяснилось лишь при посещении госпиталя, но дату выхода его из строя так и не установили. И это понятно, поскольку газоанализатор, как мы теперь уже знаем, вышел из строя еще в 1988 году.

Вечером 6 апреля 1989 года мичман С.И.Черников заболел. Мичман заведовал системой электрохимической регенерации воздуха. Система осталась на попечении начальника химслужбы капитан-лейтенанта В.А.Грегулева.

Наступило 7 апреля 1989 года. Подводная лодка шла на глубине 386 метров со скоростью, если верить вахтенному журналу, 8 узлов, а если верить сообщениям заместителя командира дивизии Б.Г.Коляды и командира дивизиона дистанционного управления капитан-лейтенанта И.С.Орлова при их опросе правительственной комиссией, то со скоростью 6 узлов.

Капитан 1-го ранга Б.Г.Коляда (магнитофонная запись опроса): «Я передал вахту командиру, когда ход был сброшен до 6 узлов и убыл с ГКП… В 10 часов я пришел на ГКП и узнал у командира обстановку. Так как у нас было опережение в 23 мили, то мы сделали на ходу в 6 узлов активный зигзагообразный поиск, и я пошел отдыхать».

Капитан 1-го ранга Коляда передал вахту командиру корабля, согласно записям в вахтенном журнале, в 7 часов 47 минут. Перед этим, в 7 часов 38 минут, была изменена скорость подводной лодки. Согласно записям в вахтенном журнале, машине было задано 70 оборотов в минуту. Это соответствует скорости подводной лодки 8 узлов, а не 6, как говорит Коляда. И эта скорость не изменялась до самой аварии. Расхождение между записями в вахтенном журнале и показаниями Коляды можно было бы считать недоразумением, если бы не показания капитан-лейтенанта Орлова; именно он во время аварии по приказанию увеличивал скорость подводной лодки.

Капитан-лейтенант И.С.Орлов (магнитофонная запись опроса): «Я начал увеличивать обороты сверх ограничения. До 70-80 оборотов я мог контролировать их увеличение.»

Из этого сообщения следует, что машина перед аварией делала менее 70 оборотов в минуту, то есть подводная лодка шла со скоростью менее 8 узлов. Такова суть расхождения между записями в вахтенном журнале и показаниями членов экипажа о скорости подводной лодки перед аварией.

В 11 часов, согласно записям в вахтенном журнале, был произведен осмотр отсеков, замечаний не было.

В соответствии с Корабельным уставом и РБЖ-ПЛ-82 в походе осмотр отсеков должен производиться каждые полчаса с записью результатов осмотра в журнале вахтенного центрального поста.

РБЖ– ПЛ-82, статья 183: «При осмотре отсеков тщательно проверять соответствие состояния корпуса, оружия и технических средств требованиям руководящих документов, проверять, нет ли признаков аварийных ситуаций и предпосылок к ним».

В действительности вахтенная служба на многих подводных лодках несется «спустя рукава», отсеки и оборудование не осматриваются, а доклады об осмотре отсеков делаются формально. Командование подводных лодок борется с таким отношением к службе, но пока безрезультатно. Не буду утверждать, что такой же порядок был и в экипаже капитана 1-го ранга Е.А.Ванина, но исключать этого нельзя.

Заранее предвижу негодование защитников «чистых мундиров» и обвинение меня в очернительстве, в противостоянии флоту и в других смертных грехах. Весь этот комплект стандартных обвинений звучал в нашей печати много и много раз. Мне есть чем ответить на это.

На подводных лодках последних лет постройки устанавливается так называемая «Командно-информационная система готовности отсеков» (КИСГО). Помимо прочего, в этой системе есть следующее устройство: в каждом отсеке, в различных его местах, установлены кнопки. Количество кнопок в отсеке выбирается в зависимости от размера отсеков, с обеспечением полного охвата объема отсека этими кнопками. Доклад об осмотре отсека вахтенным механиком будет принят только в том случае, если вахтенный отсека предварительно поочередно нажмет на все кнопки. Предполагается, что вахтенный отсека, поочередно нажимая на кнопки, будет при этом смотреть по сторонам и тем самым «произведет осмотр отсека». Вот до чего дожил наш славный Военно-морской флот!

Об этом знают подводники, знает и командование, знают и молчат, что не менее позорно, чем сам этот факт.

Поэтому я обращаюсь не к ним. Я обращаюсь к матерям и отцам, к женам и детям, к сестрам и братьям подводников. Спросите своих сыновей, мужей, отцов и братьев, как они дошли до такой жизни, что проектанты подводных лодок вынуждены создавать «электронного погонялу», чтобы принудить подводника делать то, от чего зависят его жизнь и благополучие его родных и близких?

ПОЖАР!

Итак, в 11 часов произведен осмотр отсеков.

Вахтенный журнал: «11.00 – Руль 5° на левый борт. Курс – 222°. Отсеки осмотрены. Замечаний нет. Содержание водорода 0,2%. Система батарейной вентиляции в режим «дожигания водорода». Вакуум равен 35 мм вод ст.».

И вдруг:

«11.03 – Курс – 222°.Податъ ЛОХ в 7-й отсек!» [16].

Что случилось за эти три минуты вахтенно-журнального времени? Как они соотносятся с реальными событиями и временными параметрами?

Передо мной «Выписка из чернового вахтенного журнала атомной подводной лодки „Комсомолец“, заверенная начальником штаба Северного флота вице-адмиралом Ю.Н.Патрушевым. Первый вывод: на флоте существуют два вида вахтенных журналов – черновой и чистовой. По чистовому оцениваются успехи экипажей кораблей в боевой и политической подготовке, а черновой отражает фактический уровень этих успехов. Эта двойная „бухгалтерия“ не дисциплинирует экипаж в период несения вахты, не воспитывает у личного состава умения вести вахтенный журнал с необходимой полнотой и культурой изложения, не повышает чувства ответственности у командного состава за принятие решений. Наоборот, она создает благоприятную почву для разгильдяйства и фальсификаций.

Так о чем же говорят записи в вахтенном журнале за 7 апреля 1989 года с полуночи до того времени, когда, как выстрел, прозвучала команда: «Подать ЛОХ в 7-й отсек!»? В вахтенном журнале отсутствуют записи об осмотре отсеков в 8 и 10 часов. Отсутствуют подписи о сдаче вахты второй боевой сменой и приеме ее третьей боевой сменой. О неясности с ходом подводной лодки уже говорилось.

Все сказанное не говорит о высоком уровне профессиональной подготовки и служебной дисциплины экипажа капитана 1-го ранга Е.А.Ванина.

Очень помогла бы выяснению обстоятельств первых минут аварии система автоматического документирования команд главного командного пункта и сообщений от боевых постов. Такая система, хотя и очень несовершенная, есть на подводных лодках. Была она и на «Комсомольце». Однако экипажи подводных лодок, как правило, не практикуют применение этой системы в повседневной деятельности и не используют при аварии.

В какое же время фактически был произведен осмотр 7-го отсека и был ли доклад о его осмотре? Однозначно ответить на эти вопросы не представляется возможным. На опросе правительственной комиссией капитан-лейтенант СА.Дворов и лейтенант К.А.Федотко сообщили, что лично слышали доклад вахтенного 7-го отсека старшего матроса Н.О.Бухникашвили об осмотре отсека и называют время 10 часов 58 минут и «минут за 5 до того, как все началось». Лейтенант А.В.Третьяков считает, что доклад был в 11 часов. Но вся эта информация ставится под сомнение следующими ответами помощника командира корабля капитан-лейтенанта А.Г.Верезгова на вопросы правительственной комиссии (магнитофонная запись опроса):