Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации, 1962-1980

Одним словом, понял я, что заболел. Так и оказалось — врачи обнаружили у меня опухоль на гипофизе. Слава Богу, что она оказалась доброкачественной и операция, по мнению врачей, прошла успешно. Но тем не менее долгое время я думал, что отдам Богу душу, да и чувствую себя с тех пор не очень-то здорово, пропала та энергия, тот напор, с которыми я когда-то работал. И все же сделал в 1993 году году фильм «Три дня в августе» — о событиях в России в 1991 году. Затем последовали «У времени в плену», «Любовная история», «Бессмертные» и «Моя Антония».

По словам Видова, «тех ролей, что он сыграл в Америке, достаточно, чтобы входить в 10 процентов голливудских актеров, ежегодно подтверждающих свой профессиональный статус». А это значит, что актерская гильдия (САГА) гарантирует ему отчисления на пенсию, страховки.

Стоит отметить и такой факт. Именно благодаря стараниям Видова в составе американской гильдии появилась организация «Настоящие русские» — это группа русских актеров-эмигрантов (человек 30), которые борются «против рецидивов холодной войны» в кино США, то есть против того, чтобы русские в американском кино изображались злодеями или придурками.

Что касается съемок Видова в постперестроечном российском кино, то такой факт имел место лишь однажды: в 1993 году он снялся в фильме «Три дня в августе» (о путче в Москве в 1991 году), где сыграл честного русского генерала, запутавшегося в сложной политической ситуации.

Кроме всего перечисленного, стоит отметить и то, что Видов довольно активно занимается бизнесом. В 1992 году он явился одним из создателей кампании Films bu Jove, которая приобрела у студии «Союзмультфильм» права на зарубежный прокат нескольких десятков советских мультфильмов, снятых 30–40 лет назад (среди них: «Снежная королева», «Щелкунчик», «Сказка о царе Салтане» и др.). Как объяснил актер: «В 1992 году, побывав в России, я ужаснулся: мало того, что возможности делать хорошее кино все меньше, пропадает то лучшее, великое, что было создано в стране за последние десятилетия. Советские мультики всегда были моей слабостью, а здесь, в Америке, совершенно не знают этого удивительного мира — советской мультипликации. Ведь даже чудные диснеевские фильмы не могут передать того многообразия чувств, ситуаций, юмора, мудрости и доброты, которые дарят наши мультфильмы».

По условиям договора студия получала не только процент от проката, ежеквартально ей также выплачивали 25 тысяч долларов за передачу прав проката.

Однако существовал ряд проблем. Во-первых, компании Видова надо было озвучивать советские мультяшки с помощью западных звезд. Казалось, что найти таких будет трудно (весь гонорар колебался от 500 до 1500 долларов за фильм). Но все же озвучивать мультфильмы согласились многие звезды западного кино, среди которых оказались: Катрин Денев, Джессика Ланж, Хулио Иглесиас, Тимоти Далтон и другие.

Во-вторых, американского зрителя очень трудно затащить на чужое кино, тем более советское. Поэтому первый пакет фильмов, выпущенный компанией Видова, имел малый успех у зрителей. Надо было что-то делать. И выход был найден. Помогать компании О. Видова вызвался Михаил Барышников, имя которого в Америке известно всем. Он стал одним из продюсеров этого проекта, и с его именем была выпущена вторая серия мультфильмов — «Михаил Барышников: сказки моего детства». И зритель сразу пошел в кинотеатры. Олег чувствовал себя победителем и уже подумывал о расширении своего предприятия. Однако…

То, что советские мультфильмы могут принести большую прибыль, понимал не только Видов, но и другие люди, в том числе и пираты. Именно благодаря их усилиям в 1993 году 130 мультфильмов попали в Германию, 350 — в США. Один мошенник, заключивший контракт на прокат нескольких картин, умудрился официально зарегистрировать себя продюсером и производителем 80 лучших советских мультфильмов. Все это сильно ударило по фирме О. Видова, который к тому времени вложил в реставрацию советских мультфильмов несколько миллионов долларов. Поэтому в том же 1993 году компания Films by love подала первый иск в суд Большой инстанции Парижа о незаконном кинопрокате во Франции принадлежащих фирме мультфильмов. Однако состоявшийся в марте 1997 года суд вынес неожиданное решение: снять взаимные претензии сторон.

Между тем в разгар этих событий — 26 ноября 1996 года — в Москве случилось ЧП. В высотке на Котельнической набережной прогремел взрыв. Наверное, он не привлек бы к себе столь пристального внимания российской прессы (мало ли взрывов происходит ежедневно в России), если бы не одно обстоятельство: взрыв прогремел у дверей квартиры, где проживают родственники О. Видова — бывшая его жена Наталья Федотова и сын Вячеслав. Досужие журналисты тут же попытались связать это происшествие с судебной тяжбой Олега, на что он официально ответил: «Мне странно, что российские газеты связали инцидент е моим именем и с делом, которому мы с Джоан посвятили последние четыре года. В Туле лопнул самовар, в Москве посадили врача Абрамовича. Дело в том, что ни к этой квартире, ни к людям, которые там проживают, я не имею никакого отношения вот уже 20 лет…»

Взволнованная московская общественность еще несколько дней горячо обсуждала это странное происшествие, после чего олагополучно о нем забыла. А что же Видов? Он по-прежнему живет в Америке с женой и сыном (тот всерьез увлечен компьютерным делом), пропагандирует советские мультфильмы, снимается в кино и редко приезжает в Россию. Правда, тем, кто еще помнит этого актера, российское телевидение регулярно делает подарки — например, на днях показали и «Сказку о царе Салтане» и «Всадника без головы».

1965

Валерий ЗОЛОТУХИН

В. Золотухин родился 21 июня 1941 года в поселке Быстрый Исток Алтайского края. Его отец — Сергей Илларионович — в 20-е годы занимал должность председателя комбеда, затем был председателем райисполкома. Мать — Матрена Федосеевна — работала в колхозе. В семье Золотухиных, кроме Валерия, было еще трое детей: двое сыновей (Володя, Иван) и дочь (Антонина). Причем все они уродились рыжими, как и их отец, а будущий актер появился на свет черненьким, как цыганенок. Поэтому долгое время отец не признавал в нем своего сына и периодически устраивал в доме по этому поводу скандалы. Лишь спустя много лет, когда Валерий, не сменив цвета волос, лицом все же стал похож на отца, тот понял, что в сыне течет его рыжая кровь, природой переиначенная.

Через несколько месяцев после рождения младшего сына Сергей Илларионович ушел на фронт. Пройдя всю войну и получив шесть ранений, он живым вернулся в родное село и вскоре стал председателем колхоза. Валерию тогда было уже пять лет.

По словам В. Золотухина, именно в этом возрасте он научился петь. Его мать уходила работать в поле, а сына привязывала на крылечке за ногу. Час-другой маленький Валера сидел спокойно, но затем от тоски затягивал какую-нибудь песню, коих он знал от своего отца (кстати, первоклассного певца) огромное множество. А в шесть лет с ним случилась беда.

В тот год мать решила отдать младшего сына в ясли, в которых уже был его средний брат Ваня. Однако походить туда нашему герою пришлось недолго. Однажды он вместе с другими ребятишками сидел на веранде второго этажа и подставлял ручки под теплые струи дождя. А перила оказались гнилые. Когда мальчик в очередной раз облокотился на них, они треснули, и мальчишка упал со второго этажа на землю. В результате он сильно ушиб левую ногу и вывихнул руку. Мать с отцом тогда благодарили Бога, что ребенок насмерть не зашибся. Однако они тогда не подозревали, что ждет их сына впереди.

Где-то через год после этого случая ушибленная нога Валерия стала распухать, и вскоре колено увеличилось до размеров капустного кочана. Родители повезли сына в Барнаул, к хирургу. Но тот посетовал, что нет в больнице бинтов, чтобы гипс ребенку наложить, да и прописал ему покой и ихтиол. Вернулись они юмой, а колено еще больше стало распухать. Пришлось вновь ехагь в Барнаул. Другой врач, осмотревший нашего героя, поставил страшный диагноз: туберкулез коленного сустава. «В санаторий его надо», — резюмировал в конце осмотра эскулап. Но в санаторий отправляли только по путевкам. А где их взять? Пришлось отцу Валерия идти в крайком, к самому первому секретарю. Благо тот его хорошо знал. Вскоре после этого мальчик очутился в санатории в Чемале. А там врачи положили его на койку и стали лечить. Три года лечили, и все это время Золотухин не поднимался со своего ложа. Когда в 1951 году впервые после долгого перерыва он наконец встал на ноги, тут же упал как подкошенный. Пришлось заново учиться ходить. По две минуты в день, на костылях, подхваченный со всех сторон няньками, учился наш герой ходить по земле. Когда за ним наконец приехала мать, чтобы забрать домой, врачи ее напутствовали: «Вашему сыну можно ходить в день не больше 45 минут. Каждый тень пусть прибавляет по две минуты».