Моя жизнь с Гертрудой Стайн

Пьер Балмэн приходил на днях навестить в сопровождении весьма очаровательного молодого китайца, с которым познакомился в Пекине. Пьер хотел посмотреть книгу Фрэнсиса [Роуза]. Женщина, читавшая его книгу мне вслух, так наскучила мне, и я часто «отсутствовала», чтобы не слышать ее неприятный голос. Не помня, что Фрэнсис написал о нем и его матери, я дала Пьеру книгу. Мать Пьера, вдова доктора — в свое время открыла магазин для продажи драгоценностей неопределенного вкуса — продала даже свой жемчуг, чтобы оплатить его [Балмэна] первый взнос на улице Франсуа Премьер. Ну вот, когда Пьер прочел описание своей матери как «зеленщицы», представляешь его ужас. Первой его мыслью было призвать к порядку, но он быстро понял, что это была одна из бесконечных врак Фрэнсиса. Американское издание его книги окажется в аховом состоянии, Он пишет, что ежедневно встречался в Берлине с Герингом — Гитлером — Муссолини, все это время гостил вместе с Сесилем в Билиньине. Умоляю, не исправляй книгу для американского издания. Твое имя не должно путаться с его!

Только собиралась написать тебе о Дженет, как она позвонила — она появится завтра утром, чтобы прочесть мне пять страничек, которые написала о картинах. Молю Бога, чтобы она не выболтала лишнего. Она удивительно худая и суетливая — у нее серьезный артрит, она постарела.

Я на ¾ полька [202]. Напики — чистые поляки, никакой ненависти к кому-либо. Не думаю, что и я ненавижу кого-нибудь теперь. Мой духовный отец вернулся в Англию, а его преемник — старый, старый друг Бернара. Он поможет мне.

Да благословит тебя Бог.

Преданная тебе,

Я выздоравливаю — не очень быстро, но вполне приемлемо. Я отправилась вчера на просмотр коллекции Пьера Балмэна. Сидела на маленьком стуле между принцессой Изабеллой и нашим послом, генералом Гэвином с его привлекательной женой. Шоу было изумительно прекрасным. И я там присутствовала в лучах славы, которую мне устроил Пьер, но вернулась домой одеревеневшей и уставшей.

Я вошла в комнату сама, без помощи сиделки.

Преданно,

Не знаю, какой сегодня день — Хасинта отобрала бумагу, а календарь мне не помогает. У меня чертовская неразбериха, все стараются мне помочь. Женщина, которая купила эту квартиру, когда дом [был продан] несколько лет тому назад прислала huissier [203] вчера в 7:30 утра, который предупредил, что вызовет полицию с ордером на выселение. Джо Бэрри и Дода Конрад пытаются мне помочь. Дода привлек на помощь Мальро. Похоже, что он может помочь. Мадлен же утверждает, что если генерал де Голль мне не поможет, придется отправиться сейчас же в отель.

Новостей нет, и потому, что никто не приходит, разве что в порядке оказания помощи. Но возможно вскоре будут и хорошие новости. Ни тебе, ни Гилберте не следует ничего предпринимать в связи с намерением полиции выселить меня.

С горячей любовью к вам обоим.

Преданно,

Вы даже не представляете, как я рада, что увижу вас здесь, в Париже 11 декабря. Проиграв дело в суде, меня выселили с улицы Кристин. После 3-х месячного пребывания в американском госпитале и двух недель в реабилитационном доме, где мной занимался слепой массажист, Мадлен перевезла сюда мебель и мои принадлежности. Ну вот, теперь я здесь, в моем возрасте в новом доме, очень современном, — но без права даже вбить гвоздь в стену — это страна живописи! Увидите меня 13-го, когда, надеюсь, стану достаточно здорова, чтобы ходить.

Всегда о вас думаю и молюсь за вас.

Рада услышать от тебя. Сэм вполне мог передать тебе новости, гораздо лучшие, чем настоящие, ибо я уже год как прикована к постели. Новая квартира вполне приемлемая и я постепенно к ней привыкаю. Улица Кристин была полна любимых воспоминаний о Гертруде, но меня выселила владелица, которая переделала квартиру по своему вкусу. Несколько лет тому назад она пришла посмотреть квартиру и сказала: «У вас много замечательных картин». А я ответила: «Они никак не сочетаются с вашей квартирой». Тогда она не могла отличить одну картину от другой, теперь же она эксперт.

Квартира современная — с центральным отоплением. Если что с ним случится, будет страшное бедствие. Пять этажей подниматься. Не думаю, что когда-нибудь полюблю это жилище.

Моя глубокая любовь вам обоим и наилучшие пожелания к Новому году.

Одним из самых живых и радостных воспоминаний был визит Гертруды Стайн к тебе на квартиру, расположенную очень высоко на самом верху бесчисленных этажей. Гертруда позднее сказала мне: «В его картинах так ощущается влияние, скорее понимание Пикассо. Спустя столетие их будут продавать не как псевдо-, а как истинный Пикассо». Интересно, приходилось ли тебе быть у нас в Париже и видеть принадлежащие ей Пикассо.

После последней войны мы вернулись в Париж, она купила портрет работы Доры Маар — единственная картина, оставшаяся у меня. Скучаю по старой квартире, заполненной памятью Гертруды Стайн. Если будешь в Париже, хотела бы с тобой увидеться. У меня катаракта, которую в самом ближайшем времени удалят и тогда я смогу посмотреть документы, который ты мне послал.

Сердечно,

Так рада получить от вас весточку, устала ждать, когда вернетесь в Париж. Я ожидаю массажиста, который должен был появиться еще несколько месяцев тому назад. Вообще говоря, я ждала, чтобы собрать денег на оплату его услуг. Не знаю, что будет со мной. В данный момент я живу на деньги, посылаемые банком. Юрист армянки [205] пытается выработать какое-то соглашение, не продавая картин. Но как он собирается добиться этого, я, конечно, не знаю.

Приезжайте скорее, меня не хватит надолго.