Силуэты разведки

— Затем, насколько я знаю, была Словакия. Унтер-офицер дивизии СС «Галичина», в качестве которого вы действовали на территории Польши, снова стал руководителем разведывательно-диверсионного отряда, теперь уже под названием «Зарубежные». Вы участвовали в Словацком национальном восстании, организовывали диверсии против высокопоставленных гитлеровцев, участвовали в разработке дерзкой операции по освобождению из фашистских застенков коммунистических лидеров Чехословакии…

— Обстановка в Словакии особенно обострилась в августе 1944 года. Приближение советских войск к границам Чехословакии вызвало подъем антифашистского движения. Многие словацкие солдаты открыто выражали готовность вступить в борьбу с режимом Тисо. Сотнями они пополняли ряды партизанских отрядов. 29 августа правительство Тисо обратилось к Гитлеру с просьбой оказать помощь в борьбе с нарастающим партизанским движением. Вспыхнувшее вооруженное восстание в ночь на 29 августа предупредило оккупацию Словакии немецко-фашистскими войсками.

Наша десантная диверсионно-разведывательная группа из 12 человек под моим руководством была высажена на базу партизанского соединения Алексея Егорова в районе Банска-Бистрицы 16 октября 1944 года. Группе присвоили название «Зарубежные», а я действовал под псевдонимом «Зорич». Группа занималась подбором и подготовкой разведчиков-диверсантов для выполнения особых заданий.

Во время пребывания в Банска-Бистрице мне довелось неоднократно общаться с прославленными руководителями восстания Карелом Шмидке, Густавом Гусаком (будущим президентом Чехословакии), Алексеем Асмоловым. Они нам всячески помогали. Карел Шмидке выделил крупную сумму денег, предупредив о необходимости расплачиваться со словацкими крестьянами за продовольствие. Узнав, в каком направлении следует наша группа, Шмидке попросил оказать помощь в освобождении из фашистских застенков генерального секретаря компартии Словакии Вильяма Широкого и члена ЦК Юлиуса Дюриша. Их побег нам удалось организовать при активном участии отважного разведчика Сергея Каграманова. Вскоре Широкого и Дюриша под интенсивным обстрелом немцев благополучно доставили в расположение советских войск, а затем — в Кошице, где находилось чехословацкое правительство.

— В своей работе вы опирались также и на местные кадры?

— Да. К примеру, главным связующим звеном группы «Зарубежные» был братиславский портной Штефан Халмовский. Ежедневно, рискуя жизнью, этот бесстрашный человек и его супруга принимали и отправляли наших связных, передавали ценнейшие сведения, которые пересылали в Центр.

Неоднократно мастерскую Халмовского посещал разведчик-связной Эмиль Дуцкий. Однажды ночью он наскочил на немецкий патруль. Разведчик сумел убедить фашистов, что допоздна задержался у девушки. Рассказ о свидании понравился патрульным, но они все же пожелали проверить, где ночной гуляка живет, и пошли за ним. Эмиль оказался в трудном положении, так как никакого жилья в Братиславе у него не было. Но он проявил исключительную находчивость: проходя мимо барака, где строившие мост рабочие справляли вечеринку, он решил заглянуть туда. Смело открыл дверь, подошел к столику, за которым сидели сильно подвыпившие рабочие, обратился к одному из них, как к старому знакомому, выпил с ним стакан водки и, подхватив «приятеля» за пояс, повел его в другую комнату укладывать спать. Эта сцена вполне успокоила немцев, и они оставили Эмиля в покое.

Нашим разведчикам удалось проникнуть в близкое окружение президента Тисо, а также в управление госбезопасности, где были добыты ценные документы.

— С вами работали и женщины?

— А как же. К примеру, наши разведчицы, очень красивые девушки, Гелена и Боришка посещали рестораны, завязывали знакомства с немецкими офицерами, добывали ценную информацию, оставляя «на память» мины с часовым механизмом. Спустя несколько месяцев их вычислило и схватило гестапо. Им организовали очную ставку с уже арестованным разведчиком Яном Колено. Но они, несмотря на жесточайшие пытки, его не выдали. Гестаповцам все же удалось изобличить их как исполнителей диверсионных актов. Девушкам грозила казнь. Все мои диверсанты были задействованы в их спасении. Мы подкупили охранников, и таким образом Гелена и Боришка были спасены. А Ян Колено был депортирован в Брно, и мы не смогли ему помочь. Немцы его расстреляли.

Большое мужество, отвагу и находчивость проявляла наша разведчица Женя Редько. Кроме акции по проникновению в фашистскую службу безопасности в Братиславе и постоянному приобретению там крайне необходимых нам для оперативной работы документов и бланков, она участвовала также в дерзких операциях, в результате которых нам удалось захватить рад старших фашистских офицеров и предателей.

— Могли бы вы рассказать хотя бы об одном таком эпизоде?

— Могу. Как-то мы получили задание добыть в качестве «языка» немецкого штабного офицера для 2-го Украинского фронта. Женю Редько должным образом экипировали, снабдили соответствующими документами (паспортом, пропуском) и вместе с разведчиком-словаком Войтом Свободой послали в Злате Моравце, предварительно разработав им надежную легенду. В ресторане Женя начала заигрывать с немецким оберстом (полковником). Станцевав с ним несколько туров, девушка заявила, что ей пора возвращаться домой, потому что ее тетушка будет волноваться. Изрядно подвыпив, оберст Курт Гартман начал приставать с любезностями. Закончилось тем, что он «уговорил» девушку разрешить сопровождать ее домой, в местечко Недановце. Там мы и захватили его вместе с двумя солдатами и водителем.

— Александр Пантелеймонович, а где вы встретили День Победы?

— В Братиславе.

— Чем вы занимались после войны?

— В декабре 45-го, поскольку я воевал в Словакии и знал язык, меня после стажировки в МИДе послали в качестве вице-консула СССР в Братиславу.

— Вы были резидентом?

— Да. А дипломатическая должность была не более чем прикрытием. Но вице-консулом я был всего два месяца. Потом генконсул Демьянов уехал в Москву, а я был назначен на его должность.

В феврале 48-го там произошла мирная социалистическая революция. Я был в ее водовороте.

Потом, во второй половине 1948-го года, меня отозвали в Киев, а оттуда направили в Берлин. В Германии, при проведении оперативных мероприятий, я действовал под крышей «невозвращенца».

— Но вы же, наверное, были не только нелегалом-«невозвращенцем», но и одним из организаторов разведки…

— Наше разведуправление было размещено в пригороде Берлина — Карлхорсте, в доме, где в мае 45-го года Жуков и представители западных союзников принимали капитуляцию гитлеровского командования. Оттуда мы «доставали» Австрию и Западную Германию.

— Вас, наверное, тогда очень интересовал Мюнхен?

— Совершенно верно. Ведь там обосновались в то время все важнейшие антисоветские центры.

Где-то в 1951 году из Нью-Йорка туда приехал Александр Керенский. Он хотел объединить все эти партии и организации в единый антисоветский центр.

— Генерал Судоплатов пишет, что во время приезда Александра Керенского в Мюнхен в Москве очень серьезно рассматривался вопрос о его ликвидации.

— Дело было так. Керенский собрал представителей всех этих организаций, но объединения не получилось — все перессорились… Особенно резкий отказ получил он со стороны украинских националистов. И поскольку его миссия оказалась неудачной, то и вопрос о его ликвидации перестал быть актуальным…

В качестве исторического курьеза хочу привести следующий: много лет спустя в Нью-Йорке встретились Александр Керенский с дочерью Сталина Светланой.

— Вы могли бы рассказать о своей работе против украинских националистов?

— С ними я почти не работал… Хотя был один эпизод. Я хотел завербовать известного писателя Ивана Багряного.