Силуэты разведки

3-го октября, когда стало совершенно ясно, что город не удержать, Леонов отобрал десять человек, я был среди них, и поставил задачу: перед отступлением надо успеть взорвать телеграф, телефон и еще кое-какие объекты. И когда немцы уже входили в город, мы выполнили эту задачу и еще успели уничтожить наши документы и поджечь здание НКВД. И потом уже, поздно ночью, тропами выбирались из города. Мы были в гражданском и имели в своем распоряжении одну машину, какой-то «фордик»…

Полковник Леонов меня заметил и сделал своим адъютантам. Вскоре он стал начальником разведки Украины. И взял меня в управление разведки. Но в феврале 42-го Леонов погиб. А я, еще усиленно обучаясь сам, уже занимался подготовкой диверсантов для заброски в тыл фашистов.

— Когда вы участвовали в ликвидации военного коменданта Харькова генерала Георга фон Брауна — это было ваше первое серьезное дело?

— Да.

— Пожалуйста, расскажите об этом подробнее.

— Еще перед тем, как Харьков захватили немцы, мы создали там агентурную сеть. Мне было поручено через агентуру сообщать данные о том, что происходит в оккупированном городе, а также организовывать диверсии.

В особняке, где поселился фон Браун, заблаговременно было установлено два взрывных устройства. Причем одно из них — радиомина новейшего образца, разработанная легендарным минером Ильей Григорьевичем Стариновым, который и замаскировал их в особняке. Дом усиленно охранялся, а время торопило. Наконец — удача. Через своего человека, работающего у немцев, узнали, что у генерала собираются гости. И в тот момент, когда у коменданта Харькова собрался цвет немецкого офицерства, раздался огромнейшей силы взрыв. Под обломками дома погибло около двух десятков офицеров вермахта. Фашисты заметались в поиске. Но безуспешно…

— А когда вас направили в глубокий вражеский тыл?

— Вскоре после освобождения Киева меня в качестве руководителя диверсионно-разведывательной группы десантировали на территорию Польши, в Люблинское воеводство. Нужно было продолжить начатое Николаем Кузнецовым дело — проникнуть в такие фашистские службы, как гестапо, Абвер, диверсионная школа.

Один из местных партизанских отрядов стал нашей базой. Мы там быстро освоились и начали проводить свои операции.

— В чем они заключались?

— Мы готовили наших разведчиков, сочиняли им легенды; у нас были специалисты, которые изготавливали немецкие документы…

Засылали наших агентов во вражеские службы для осуществления диверсий, убийств.

— И вы готовы рассказать даже о том, что в Польше, будучи руководителем диверсионно-разведывательной группы, сами действовали как боец дивизии СС «Галичина»?

— Представьте себе — готов. Начиналось все это таким образом. В августе 44-го года под Бродами дивизию СС «Галичина» разгромили. Это исторический факт. Так вот, остатки этой дивизии остались на территории оккупированной немцами Польши. И к нам, на партизанскую базу, приходили группы из этой дивизии, говорили примерно так: «Оце ми прийшли до вас добровільно. Ось наша зброя. Так, ми служили німцям, але зрозуміли, що вони нас обдурюють, що збудувати самостійну Україну вони ніколи нам не дозволять. Бандеру вони вже заарештували. Ви нам довіртесь — і ми вам допомагатимемо…».

И я со своим помощником Толей Коваленко отобрал из них наиболее пригодных ребят и задействовал в своих операциях. При этом и я, и они действовали под прикрытием того, что мы — бойцы дивизии СС «Галичина».

Мы выследили шефа одного из подразделений гестапо Акардта. В его кабинете заложили взрывчатку. И взорвали…

В этот же период я охотился за Эриком Кохом. Он был гауляйтером Восточной Пруссии и рейхкомиссаром Украины. В Ровно был его штаб. К нему подбирался Кузнецов…

— Вообще-то, разведчик Кузнецов стал в какой-то степени легендарным персонажем, изображаемым в стиле мифов Древней Греции.

— Я уверен, что всю правду о Николае Кузнецове в силу определенных обстоятельств общественность узнает еще не скоро.

Так вот, после гибели Кузнецова в Центре, мой начальник, генерал Савченко, посылая меня в Польшу, подчеркнул: одна из твоих главнейших задач — разыскать и ликвидировать Эрика Коха.

Обычно нам давали задание, напечатанное на машинке. Но на этот раз оно было написано от руки. То есть, было настолько сверхсекретным, что его не доверили даже машинистке.

В то время Эрик Кох из Ровно уже бежал в Восточную Пруссию, а оттуда его ожидали в Кракове, в резиденции Ганса Франка (замок Вавель). Мы заслали в замок своего разведчика Болеслава Матеюка по кличке «Лех». Он был ксендзом и в этой резиденции вскоре стал своим человеком. Болеслав дал нам подробнейшую схему замка, расположение комнат, в которых должен был расположиться Кох. К сожалению, один из моих агентов по кличке «Электрик» оказался предателем, выдал противнику наши планы. Потом мы его ликвидировали. Но всю операцию пришлось тогда срочно сворачивать. Так что Эрика Коха ни Кузнецову, ни моей группе ликвидировать не удалось.

А дальнейшая судьба Коха сложилась вот как. Он оказался долгожителем. После войны, оставшись в живых, начал симулировать сумасшествие, потому что знал: умалишенных не расстреливают. Он содержался в одной из тюрем ГДР. Его допрашивали. Это же он вывез Янтарную комнату! Он знал, где она находится. Но не сказал… Дожил до 1986 года и умер естественной смертью в тюрьме.

— Расскажите, как вам удалось взорвать Люблинскую разведшколу.

— В этом суперсекретном учебном заведении гитлеровцы готовили для засылки в нашу страну диверсионные группы, созданные из власовцев и других предателей. Так вот, это осиное гнездо — Люблинскую диверсионную школу — нам было поручено уничтожить. Мои люди проникли в нее, все разузнали, а когда в школу прибыл шеф люблинского гестапо Акардт, мы провели боевую операцию. Все разгромили, почти всех перестреляли, захватили документы и нескольких инструкторов школы, которые на допросе дали ценные показания. К сожалению. Акардта живым взять не удалось: он погиб в перестрелке.

— Один ваш друг рассказал мне по секрету, что вам удалось взять в плен личного представителя адмирала Канариса — Вальтера Файленгауэра. Как это было?

— В июле 1944 года разведчик нашего отряда, поляк Станислав Рокич, в совершенстве владевший немецким языком, по нашему заданию проник в фашистскую разведку как гауптман Фридрих Краузе. Он познакомился с немецкой машинисткой и переводчицей Таисией Брук, от которой получал довольно интересную информацию. От нее же он узнал, что в Люблин прибывает личный представитель адмирала Канариса, именитый абверовец Вальтер Файленгауэр, очень опытный разведчик.

— И вас заинтересовало — зачем?

— Вот именно! Зря такую важную птицу не прислали бы. Вместе с ним приехала и его личная секретарь Зофия Зонтаг, которая оказалась хорошо знакомой Таисии Брук. И у нас возникает смелый план. Гауптман Краузе срочно «объясняется в любви» своей «невесте», назначается помолвка, на которую Таисия Брук приглашает Зофию Зонтаг. Мы знали, что Файленгауэр ревнив и не отпустит Зофию на вечеринку одну, а, возможно, приедет с ней. Наш расчет оправдался. Хотя мне и пришлось потратить на это лжеобручение несколько тысяч злотых, «улов» был знатным.

— Неужели обошлось без выстрелов?

— Конечно, нам хотелось осуществить операцию без единого выстрела, чтобы не поднимать шума и не привлекать внимание. Но стрелять пришлось. Мы сняли охрану, ворвались в дом, где как раз в разгаре была попойка.

— Так с какой же целью прибыл посланец Канариса?

— Он оказался одним из организаторов операции под кодовым названием «Сатурн». Под его руководством готовились для заброски в наш тыл диверсионные группы. Несколько уже было заброшено. О них он и рассказал. Вскоре все эти уже засланные группы были ликвидированы.