Прошлое с нами (Книга первая)

В небе «юнкерсы», три десятка. Ведущий сверкнул крестами, ринулся в пике. Зенитчики открыли огонь. Воют сирены, грохочут разрывы бомб.

Ни один тягач не сбавил скорость, не остановился. Черная тень «юнкерса» мелькнула за стеклом, самолет взмыл вверх. Попадание бомбы казалось маловероятным, я чувствовал себя в безопасности.

Вдали показался монастырь, деревья на окраине Зимно. В лесу, где находился запасный выжидательный район, колонна остановилась.

— Район ОП фольварк Октавиан,— объявил лейтенант Величко.— Тот же, что утром, несколько ближе к домам. Основное направление... сорок семь ноль... Готовность к открытию огня одиннадцать часов пятьдесят пять минут. Гаранин, старший огневого разъезда, вперед немедленно. Теперь, товарищ лейтенант,— командир батареи обратился ко мне,— постарайтесь... на ОП необходим твердый порядок и темп. Я уезжаю... все, по местам!

Возле тягача собрались командиры орудий. Бомбежка все же задела огневые взводы. Потеряны два орудийных номера. Имели повреждения орудия.

— По местам! Марш! Остался справа фольварк Октавиан — восемь домов, в беспорядке разбросанные на поляне. Начальник огневого разъезда встретил орудия, развел по местам.

— Огневые взводы к бою... тягачи в укрытия!

В плоскости стрельбы — вырубка, торчат пни, на всем пространстве — кучи хвороста. По сторонам сплошной стеной высится нетронутый лес — бук, граб. В тылу ОП — мощенная щебенкой дорога с кюветами. Вдоль тянутся ряды рябины.

— Первое основное... основному сорок один пятьдесят... наводить в буссоль...

По данным, которые указал командир батареи при постановке задачи, 1-е орудие наведено в основное направление стрельбы. По 1-му — наводятся все остальные.

Подготовка огневых взводов к открытию огня закончена. С НП связь еще не установлена. Гаранин смотрит на часы. По его мнению, телефонисты опаздывали. Со всех сторон слышится грохот, гул самолетов. Опять ожидание.

Люди заняты в непрерывной работе. Разгружаются и сортируются боеприпасы, имущество, инструменты, принадлежности. Идет заготовка крепежных материалов. На очереди инженерное оборудование позиции, рытье ровиков, щелей, ниш под боеприпасы. Работа прекращалась только по команде «стой», чтобы перенацелить усилия орудийных расчетов.

Гаранин озабочен. Чем? До сих пор не выставлено охранение. Это упущение со стороны старшего на батарее.

Охрану позиции с тыла несет отделение тяги. Тягачи за кюветами под кронами деревьев. Патрулировать в плоскости стрельбы я не видел надобности. Наводчики безотлучно на месте и обязаны вести наблюдение. Гаранину следует ускорить работу по маскировке и оборудованию позиций. 2-й огневой взвод отстал от 1-го. Гаранин, не обращая внимания, разворачивал карту.

— В конце вырубки лощина,— Гаранин ткнул карандашом,— вот... Отсюда по кромке леса во фланг... Первое орудие... сколько тут?., шагов триста...

Пехота едва ли отважится атаковать позиции с фронта, a также со стороны флангов. Зачем преувеличивать?

Гаранин настаивал, он помешался на этой лощине. Меня раздражало упрямство командира 2-го огневого взвода. Спорит со мной, по какому праву? Пусть занимается делом и идет отсюда к своему месту.

— ...Есть на свое место,— взглянул Гаранин с видом убежденного человека.— Как угодно...— повернулся кругом.

Такое положение... Тут связи нет, а он?..— думал я, глядя вслед командиру 2-го огневого взвода. Лощина... лощина... а ведь он, пожалуй, не так уж не прав. Деревья в трехстах шагах. Я окликнул.

Гаранин нехотя вернулся. Я сказал, что согласен с ним Нужно контролировать подступы. Парный дозор, достаточно? От 2-го огневого взвода.

Правота Гаранина вскоре подтвердилась. Наводчик 2-го орудия обнаружил телефонистов взвода управления только на расстоянии двухсот шагов.

Связь с НП установлена. Телефонист передал доклад о готовности огневых взводов и умолк. В чем дело?

— Товарищ лейтенант, передают... по пехоте... осколочно-фугасной гранатой... взрыватель РГМ осколочный, заряд второй... основное направление правее один ноль... уровень тридцать ноль... прицел сто восемьдесят, батареей... один снаряд, огонь!

Поданы команды. Время, положенное для наведения орудий, проверки и заряжания, прошло. — Огонь!

Командиры орудий ждали. Проценко поднял руку с флажками.

1-е орудие готово произвести выстрел. Подняли свернутые флажки командиры остальных орудий. Готово, готово,готово!

— Первое!

— Орудие! — выкрикнул в ответ Проценко и опустил руку с флажком. Наводчик нажал спуск. Взметнулось пламя над стволом, орудие окуталось дымом.

— Второе!

— Орудие,— ответил Дорошенко.

— Третье!

— Четвертое!

Четыре мощных выстрела сотрясают воздух. Затухающие колебания звуковой волны опередил мягкий шелест улетевших к цели снарядов.

— Правее ноль двадцать, прицел сто девяносто шесть, батарея, четыре снаряда, огонь!

С треском ломалась деревянная укупорка, желтизной отливают гильзы в руках орудийных номеров.

— Огонь!

Стреляющий перешел на залповый огонь. Многоголосое эхо уносил с собой вдаль тяжелый басистый грохот. Всякий раз телефонист сообщал на НП — «очередь».

— Огонь!

Второй, третий, четвертый, седьмой, десятый раз производится залп — четыре выстрела.

Стреляющий вводил корректуры, изменял направление стрельбы, дальность, одновременно то и другое, вел огонь батарейными очередями.

— Стой! — принял с НП телефонист.— Батареей... один снаряд, огонь!

— Стой! Прицел меньше... четыре... огонь! — Темп нарастал.

— Стой! По переправе... основное направление... правее... два ноль... батареей один снаряд... огонь!

Время 14 часов 20 минут. Более двух часов на позиции не затихает грохот. Ни одной паузы. Стрельба не прерывается ни на одну минуту. В задульных конусах сгорела растительность, обуглился грунт. Измельченная ударной волной земля поднялась серой непроницаемой пеленой в воздух. Подсошниковые борозды, подковой опоясавшие орудия, превратились в ров. Чудом уцелевшие маты удерживали орудия, и они не ушли вместе с лафетами в землю. Огневые взводы уже израсходовали более 600 снарядов.

Взвод боепитания парковой батареи трижды разгружал шесть трехтонных машин. И сейчас боеприпасы на исходе. Уже в течение 10 минут телефонист пытается передать об этом стреляющему. Поток команд с НП не останавливается. На ОП духота. Штиль и безветрие. Стволы накалились. Даже за щитом на сиденьи наводчика жарко, как у открытой печи. Орудийные номера выбивались из сил. Огонь продолжался.

Для подноски снарядов и удаления стреляных гильз используются все, кто не занят ведением огня. Но заряжающие! В течение 15—20 минут каждый перемещал в полусогнутом положении тонну груза. Время 16 часов 30 минут.

— Батарея, стой! — принял с НП телефонист.— СО... сто... буссоль... двадцать девять ноль... прицел двести десять... О готовности доложить.

Направление стрельбы изменялось на 15.00. ^[32]Перестраивается полностью фронт батареи. Орудия необходимо развернуть под прямым углом к прежнему направлению стрельбы. Огневым взводам нужно, по существу, занять новую позицию.

Работы закончены. В течение 10 минут 3-я батарея ведет огонь по району СО. Слышатся выстрелы других батарей.

— Стой! — поступила команда.

Наконец-то выпала минута оглядеться. Куда стреляла! 3-я батарея? Траектория полета снарядов проходила через фольварк, и рвались они если не в тылу, то в пунктах, расположенных в глубине нашей территории. Пользуясь картой и приборами, я определил: район СО накрыл участок на дороге из Владимира-Волынского на Сокаль. Что же происходит? Уж не по своим ли войскам?

— Огонь! — И снова: — Огонь! Время 17 часов 10 минут.

— Батарея, стой! Цель номер десять... четыре снаряда... беглый... огонь!

Фронт снова перестраивается. Стреляющий требовал вести огонь в неослабевающем темпе.

Взвод боепитания поначалу загружал пустые кузова машин стреляными гильзами. А теперь? У орудий образовались горы. Гильзы дымят, отравляют и без того застойный воздух. Вонь.