Интерпол

После четырех процессов — в трех из них возникли разногласия в жюри — он был признан виновным и приговорен к пожизненному заключению.

В октябре 1985 года, через две недели после того, как коммунистический Китай стал членом Интерпола (вытеснив Тайвань), созданное в Пекине НЦБ получило через Сен-Клу запрос из НЦБ-Лондон о нескольких алмазах общей стоимостью 2 миллиона фунтов стерлингов, пропавших где-то между аэропортами Хитроу и Пекина. У НЦБ-Пекин еще не было надежной радиосвязи, которая позволила бы ответить на запрос. Но несколько недель спустя в Сен-Клу прибыл на переподготовку старший офицер китайской полиции и сообщил Раймонду Кендаллу, что алмазы найдены. Полиция обыскала многочисленные строения и ангары в аэропорту Пекина и нашла их во временном укрытии — в подземном колодце канализации. Преступников обнаружить пока не удалось.

14 июня 1985 года через 10 минут после того, как самолет компании «Транс уорлд эрлайнс», выполняющий рейс 847, взлетел в Афинах и направился на запад в Рим, двое молодых арабов-шиитов (каждому по 21 году) двинулись к кабине пилота. У дверей один из них повернулся лицом к салону со 145 пассажирами и направил на них 9-мм автоматический пистолет. Второй ворвался в кабину и, угрожая капитану Джону Тестрейку ручной гранатой, приказал лететь в Бейрут, столицу Ливана.

Так начались 16-дневные мытарства пассажиров и экипажа, за которыми следили по телевидению миллионы людей. За это время Тестрейка заставили дважды пересечь Средиземное море от Бейрута до Алжира и обратно в Бейрут. По пути многие пассажиры были освобождены, но в заложниках все еще находились 39 американцев. Наконец 30 июня террористы позволили им сойти на землю в бейрутском аэропорту. На следующий день Израиль выпустил 700 шиитских заключенных, чьей свободы требовали воздушные пираты.

Никто из этой банды под судом не оказался, но впервые в своей истории Интерпол сыграл небольшую активную роль в борьбе с терроризмом, и именно тогда, когда воздушное пиратство неуклонно растет.

Итак, первое: когда самолет в первый раз приземлился в Бейруте на пути из Алжира, эти двое молодых шиитов впали в бешенство, узнав об отказе Израиля освободить заключенных. На борту самолета находился молодой аквалангист ВМС США — а именно морских пехотинцев два года назад президент США Рейган послал в неудавшуюся миссию для поддержания мира на Ближнем Востоке. Ни в чем не повинный юноша оказался подходящим козлом отпущения. Его стащили с сиденья и жестоко избили. «Мы убьем его, если не добьемся своего!» — орали они. Прозвучал выстрел, и капитан Тестрейк бесстрастно доложил диспетчеру бейрутского аэропорта: «Они убили пассажира». Несколько минут спустя труп моряка был выброшен на взлетную полосу.

Но кто это был? НЦБ Бейрута и Мадрида прямо с места передали фотографии, отпечатки пальцев и другие материалы в НЦБ-Вашингтон, и это позволило Министерству обороны США опознать в жертве 24-летнего Роберта Стетхема.

Второе: захваченный самолет еще кружил над Средиземным морем, а Кендалл уже разослал все паспортные данные пассажиров на борту по сети Интерпола. Для чего? «Потому что, — объяснял он мне, я знал, что эти паспорта могут попасть в руки пиратов, а потом использоваться другими террористами при совершении актов международного разбоя. По крайней мере, эти паспорта они уже не смогут использовать в своих грязных целях!»

Личное участие Кендалла в деле с захватом самолета компании «Транс уорлд эрлайнс» — типичный для него факт. Он не любил проводить время в кресле, раздавая поручения подчиненным. 21 октября 1985 года через несколько дней после его возвращения Генеральным секретарем из Вашингтона, я приехал к нему в Сен-Клу за интервью для английского журнала — и тут же заметил перемены, происшедшие со времени моего прежнего визита три года назад к Андрэ Боссару.

Он заметил меня у стола дежурного: «Привет, Фентон! Как поживаете? Хотите кофе?» — спросил он, проходя мимо в рубашке с короткими рукавами. Кендалл спустился вниз, чтобы взять кофе из автомата: в его великолепном кабинете на седьмом этаже вышел из строя кофейник.

Невозможно даже представить, чтобы двое его предшественников повели себя так же. Непот и Боссар, конечно, с учтивостью, но всегда соблюдали дистанцию и тем более никогда не стали бы пить кофе из автомата. С тех пор мы много раз встречались с Кендаллом за обедом в столовой Интерпола.

Мое мнение поддерживает Роберт Литтас, офицер шведской полиции, один из немногих иностранцев, работавших в Сен-Клу по контракту с организацией с 1978 по 1988 год. «Непот и Боссар были типичными французскими высокопоставленными чиновниками — их не спутаешь с пехотинцами. Рей совсем другой, и в этом, я думаю, одно из его достоинств».

Вернувшись в свой кабинет с нашими чашками кофе, Кендалл полностью расслабился и принялся делиться со мной своими мыслями о настоящем и планах на будущее.

«Мы испытываем трудности потому, что не в состоянии показать миру нашу деятельность в полном объеме. Многие просто не знают, каковы результаты работы Интерпола. В этом главная проблема.

Но в то же время у нас есть подразделения, не выполняющие свою работу просто потому, что не устроены, как должно.

По современным понятиям, секретариат такой международной организации, как наша, обязан не только сравняться в техническом плане с лучшими странами-членами, но и опередить их. К сожалению, Генеральный секретариат долгие годы препятствовал прогрессу.

Причины тому разные. Одна из них — нехватка денег, и это очевидно. Но нельзя же заставить страны-члены платить за то, что они не получают. Поэтому моя главная задача — убедить их в том, что при правильной организации технической и профессиональной поддержки мы сможем предложить им нечто лучшее, чем они имеют при двусторонних отношениях. Тогда они и платить будут больше, и пользоваться нашими услугами без особых трудностей. Уверен, что все это достижимо.

Мы должны модернизироваться и сделать это быстро».

Итак, он наметил с американской помощью («я обязан ей куда большим, чем британской») разобрать всю структуру штаб-квартиры на части и вновь собрать. Задача номер один — восстановить авторитет Интерпола в международном полицейском сообществе, а это означало, помимо всего прочего, сделать его более эффективным. В среднем, чтобы ответить на запрос любого НЦБ, требовалось 14 дней. Этого нельзя было допустить в наш век реактивных самолетов, когда любой преступник мог обогнуть половину земного шара меньше чем за 24 часа.

Была пересмотрена долговременная практика штаб-квартиры, и даже «священные коровы» подвергались критике и анализу. Отдел полиции — одна из важнейших структур — вынес основную тяжесть реформ: была создана антитеррористическая группа, обновлены отделы извещений и поисков украденных произведений искусства, сформированы новые подгруппы и подразделения, призванные заниматься (помимо прочего) организованной преступностью, а также отмыванием денег, торговлей людьми, украденными автомобилями, взрывчаткой и компьютерной преступностью.

Был создан Европейский секретариат, чтобы заниматься сугубо европейскими проблемами. Встряхнули и поставили на ноги подотдел по борьбе с наркотиками, который к середине 80-х годов превратился в лежебоку, живущего воспоминаниями о былых подвигах.

Конечно, все это произошло не сразу. Офицер японской полиции Акира Кавада в течение пяти лет руководил Отделом полиции, но, великолепный полицейский и выдающийся лингвист, он, по мнению некоторых, так и не проявил способностей блестящего администратора, столь необходимых для международной организации. Отдел полиции приблизился к своему максимальному потенциалу лишь в январе 1991 года, когда Кендалл привез из-за океана молодого офицера Королевской канадской конной полиции Одилона Эмонда.

«Если я и могу критиковать Рея Кендалла, — говорит Роберт Литтас (ныне управляющий Отделом безопасности в «Виза интернэшнл», Лондон), — то только за то, что, став шефом, так же принял авторитарный стиль руководства, недостаточно доверял подчиненным, хотя сам не терпел этого в Жане Непоте. Но, должен признать, он проделал огромную работу, растормошив эту организацию. Не со всеми решениями Кендалла я согласен, но он, по крайней мере, принимал их — а это существенная часть обязанностей Генерального секретаря».