Александр Васильевич Колчак. Жизнь и деятельность

До нас дошла значительная мемуарная литература из, так сказать, промежуточного лагеря, в частности, из левого крыла антибольшевистского движения***. В них мы черпаем данные о негативной реакции этих сил на установление 18 ноября 1918 г. в Омске власти Колчака. В какой-то мере к ним примыкают воспоминания предшественника А. В. Колчака по верховному командованию В. Г. Болдырева****. Интерес представляют строки воспоминаний о совместной работе с Колчаком весной и летом 1917 г. в Севастополе А. И. Верховского, позднее

* См.: Плотников И. Кто убил Колчака?!! Родина. 1995. № 1.

** Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 39. С. 44-63, 151-159.

*** Святицкий Н. В. К истории Учредительного собрания. — В кн.: Колчаковщина. Сб. Екатеринбург, 1924; Чернов В. Перед бурей. Воспом. Нью-Йорк, 1953.

**** Болдырев В. Директория, Колчак, интервенты. Новониколаевск, 1925.

военного министра Временного правительства*. Потом Верховский перешел к красным. Чувст-вуется, что этот уход автора воспоминаний в другой лагерь повлиял и на его противоречивую оценку деятельности Колчака в 1917 году. На книге воспоминаний сказалась и рука цензуры. Особое место занимают воспоминания Н. В. Савича, работавшего совместно с Колчаком в предвоенный период в Государственной думе, в ее военном комитете**.

Неоценимое значение имеют воспоминания людей из окружения Колчака или лиц, часто общавшихся с ним, — А. П. Будберга, Г. К. Гинса, М. И. Занкевича, М. А. Иностранцева, В. В. Князева, К. В. Сахарова, И. И. Серебренникова, Д. В. Филатьева, Е. Шильдкнехта***. Сходные по характеру, эти публикации все же во

* Верховский А. И. На трудном перевале. М., 1959.

** Савич Н. Три встречи (А. В. Колчак и Государственная Дума). Архив русской революции. М., 1991. Кн. 5, т. 10.

*** Гинс Г. К. Сибирь, союзники и Колчак. Харбин, 1921. Т. 2, ч. 2-3; Иностранцев М. А. Адмирал Колчак и его катастрофа. Восточн. Прага, 1922; он же. Первое поручение адмирала Колчака. Белое дело. Берлин, 1926; Сахаров К. В. Белая Сибирь. Мюнхен, 1923; Занкевич М. И. Обстоятельства, сопровождавшие выдачу адмирала Колчака революционному правительству в Иркутске. Белое дело. Берлин, 1927. Т. 2; он же. Чешские легионы в Сибири (чешское предательство). Рига, 1930; Будберг А. Дневник белогвардейца (Колчаковская эпопея). М., 1929; Шильдкнехт Е. Встречи с Колчаком. Морские записки. Нью-Йорк. 1958. Т. XVI. Вып. 1(46); Филатьев Д. В. Катастрофа белого движения в Сибири. 1918 — 1922. Впечатления очевидца. Париж, 1985; Князев В. В. «Жизнь для всех и смерть для всех». Записки личного адъютанта Верховного Правителя адмирала А. В. Колчака, ротмистра В. В. Князева. Тюмень. 1991 (данные воспоминания и текст рассматривавшейся выше книги М. И. Смирнова переизданы. См. Адмирал Александр Васильевич Колчак. М. 1992); Серебренников И. Воспоминания о Колчаке. Иртыш. Омск. 1993. № 1.

многих отношениях разнятся. Некоторые отчасти носят дневниковый характер, поэтому более точны в передаче событий, их датировании. Другие содержат ценные документы. Не равнозначны они по степени объективности. Наибольшее доверие вызывают воспоминания Будберга, Гинса, Занкевича. Хотя и им присущ субъективизм. Будберг стремился как можно конкретнее оценивать людей, в том числе и Колчака, но на страницы его дневника проникало критиканство, ибо он почти все видел в мрачном свете, склонен был к пессимистическим оценкам. Гинс, пожалуй, заметно оттенял, несколько выпячивал свою личную роль в решении государственных вопросов. Занкевич — главное военное лицо при Верховном правителе на последнем этапе, — похоже, сгладил свою роль в том, что отход Колчака в Монголию, его спасение не были обеспечены. Наибольшее неприятие в воспоминаниях Сахарова вызывает его настойчивое утверждение, что Колчак определенно был привержен монархизму, а это явно не соответствует действительности. Генерал-лейтенант Сахаров, назначенный Колчаком на пост командующего Западной армией (а затем и фронтом), допустил вместе с генералом Д. А. Лебедевым непростительные ошибки в планировании и проведении ряда операций, в частности Челябинской. В своих воспоминаниях он явно фальсифицирует многие военные события. И, тем не менее, воспоминания данной группы авторов имеют непреходящее значение. Без них мы мало что знали бы о повседневной жизни и деятельности Колчака, его официальных и неофициаль-ных встречах, разработке вопросов, принятии документов, руководстве рядом высших учрежде-ний и ставкой. Ценность этих воспоминаний заключается в том, что будучи в целом лично благожелательно настроенными к Верховному правителю, их авторы попытались отразить его деятельность всесторонне, оттеняя сильные и слабые стороны.

Надо особо выделить грандиозные «Очерки русской смуты» А. И. Деникина, в которых немалое место отведено взаимоотношениям и взаимодействию правительства юга России с правительством А. В. Колчака, содержатся данные об обстоятельствах признания Верховного правителя как главы Российского государства, всего белого движения. По тем или иным обстоятельствам полезно обращение читателя и к некоторым другим мемуарам, в частности Л. А. Кроля, описывавшего выступления и действия А. В. Колчака в поездках по Уралу, Г. М. Семенова, затрагивавшего вопрос о своих взаимоотношениях с адмиралом*. О большом внимании А. В. Колчака к расследованию обстоятельств убийства большевиками царской семьи можно узнать из воспоминаний М. К. Дитерихса и Н. А. Соколова**. И, наконец, мемуары А. В. Книпер (в то время — Тимиревой), близкого друга А. В. Колчака, передавшей свои впечатления о нем, как человеке, его поведении в кругу знакомых, в общении с нею, о его мужестве в последние дни и часы жизни***. Эти воспоминания полностью еще не опубликованы.

* Кроль Л. А. За три года. Воспоминания, впечатления, встречи. Владивосток, 1921; Семенов. О себе. Воспоминания, мысли и выводы. Дайрен, 1938.

** Дитерихс М. К. Убийство царской семьи. М., 1991; Соколов Н. А. Убийство царской семьи. М., 1990.

*** Книпер А. В. Фрагменты воспоминаний. Публикация К. Громова и С. Боголепова. — Минувшее. Исторический альманах. Воспом. Вып. 1. Париж, 1986; М., 1990.

Оставили потомству мемуары и некоторые из руководителей миссий и войск интервентов в Сибири. Постоянно общались с А. В. Колчаком и много писали о нем французский генерал, главнокомандующий союзными войсками в Сибири, на Урале и Дальнем Востоке М. Жанен, американский генерал В. Гревс и английский полковник, потом генерал Д. Уорд*.

Наиболее подробно из этих трех авторов о Колчаке пишет Дж. Уорд. Его оценка деятельности и личных качеств Колчака в целом высокая. Иным предстает Колчак в дневниковых или более поздних записях М. Жанена. То и другое мнения в значительной степени зависели от характера деловых отношений авторов с Колчаком. В частности., отношения Колчака с Жаненом ухудшались по мере того, как осложнялись отношения с чехословаками, находившимися на попечении французского генерала.

Наконец, еще об одной группе воспоминаний. Это записки тех, кто арестовывал, содержал в тюрьме, допрашивал, а затем, по указанию сверху, расстреливал А. В. Колчака: И. Н. Бурсака, В. И. Ишаева, А. Г. Нестерова, И. М. Новокшонова, С. Г. Чудновского и А. А. Ширямова**. Участие в аресте и расстреле А. В. Колчака и главы его правительства В. Н. Пепеляева считалось в свое время делом большой революционной чести, заслугой перед пролетариатом. Поэтому участники этих акций охотно, а некоторые многократно публиковались в печати, подробно, подчас со смакованием, освещая последние минуты Колчака. Сами по себе эти воспоминания ценны. В них правильно показывается время и место казни. Внимание читателя хотелось бы лишь обратить на то, что некоторые участники и руководители расстрела, в частности Бурсак, утверждают, будто В. И. Ленин не только не причастен к расстрелу А. В. Колчака, а даже запретил это делать и требовал обязательной доставки его в Москву для предания суду. Эта версия проистекала от И. Н. Смирнова, который умышленно распространял утверждение, будто от Ленина еще в Красноярске было получено распоряжение, «в котором он решительно приказывал Колчака не расстреливать», а предать суду. В связи с этим назовем читателю и этот источник — воспоминания Смирнова***. Он знал всю подноготную дела, сам дал указание о расстреле, руководствуясь распоряжением Ленина, а потом стремился скрыть это. В большевистских верхах так было принято…