История Фридриха Великого

   Этот умысел заставил Фридриха обратить особенное внимание на Саксонию, и он решил овладеть ею непременно и силою принудить Августа III вступить с ним в союз и действовать на пользу Пруссии. Король делал все необходимые к тому распоряжения так скрытно, что не только неприятель, но даже ближайшие к нему полководцы не могли отгадать настоящих его намерений. Только перед самым открытием похода он созвал военный совет, изложил ему причины, побуждающие его к поднятию оружия, представил копии со всех актов, заключенных его врагами, и открыл, наконец, план своих действий. План был всеми одобрен единодушно, и вслед за тем войска двинулись в поход. Между тем ко всем дворам были отправлены списки с полученных им от Менцеля бумаг, чтобы открыть перед всеми державами умыслы соседей и показать законность своего предприятия.

   Когда Вольтер узнал о новой войне, предпринимаемой Фридрихом, он написал ему послание в стихах, в котором упрекал его за то, что он променял жезл мудреца на меч завоевателя. Фридрих отвечал ему также в стихах, говорил, что всегда предпочитал счастье мира суровому закону войны, но он, поднимая меч, исполняет только веления судьбы. Далее он желает Вольтеру всех наслаждений, какие могут доставить мудрецу уединение и науки, и заключает свое послание следующими прекрасными строками:

   А я... Я должен пред бедою,

   В борьбе с коварною судьбою,

   Жить, мыслить, умереть -- как царь!

{252}

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Начало Семилетней войны. Поход 1756 года

   Шаг, сделанный Фридрихом, был отважен, но необходим. Только решительность и быстрота могли ему дать некоторый перевес над многочисленными неприятелями, которые со всех сторон облегали его государство. Ударив на врагов прежде, чем они успели вооружиться, Фридрих надеялся отклонить войну от границ Пруссии. Для прикрытия королевства от России он оставил двадцатидвухтысячный гарнизон, под командой фельдмаршала Левальда. Фельдмаршал Шверин с 26.000 войска занял укрепленный лагерь близ Кенигин-Греца и тем заслонил Силезию. А сам Фридрих во главе пятидесятишеститысячного войска пошел в Саксонию. Вся армия его была разделена на три главные корпуса. Первый, под начальством принца Фердинанда Брауншвейгского, отправился из Магдебурга через Лейпциг, Хемниц и Фрейберг в Котту; второй корпус сам король повел в Преч, приказав в то же время принцу Морицу Дессаускому овладеть Виттенбергом; потом оба отряда соединились при Торгау и переправились через Эльбу. Третий корпус, под командой князя Бевернского, через Лаузиц, Бауцен и Штольце проник в Богемию.

   Неожиданное появление прусских войск в Саксонии до того поразило Брюля, что он не знал, что начать. Встретить Фридриха с {253} оружием в руках он не решался, потому что саксонские войска были разбросаны по всему курфюршеству, а притом и сами воинские снаряжения не были еще кончены. Вся армия, которую Август мог наскоро соединить, состояла из 17.000 человек и была, стало быть, почти вдвое слабее прусской. Оставалось одно средство: объявить Саксонию нейтральной или со всей армией перейти в Богемию, чтобы там соединиться с австрийцами. Но французский посланник граф Броглио посоветовал собрать войско в укрепленный лагерь, где можно было бы кончить необходимые приготовления к войне и спокойно дожидаться подкрепления со стороны Австрии. Совет его был принят. Возвышенная равнина между Пирной и Кенигштейном, простирающаяся на четыре мили, была выбрана для лагеря. Граф Рутовский быстро вывел туда войско, не позаботясь наперед о его продовольствии; за ним последовали король Август и граф Брюль. Естественное положение равнины делало ее почти неприступной, только в немногих местах можно было в ущельях проложить к ней военную дорогу, но и тут саксонцы оградили себя сильными батареями и палисадами. Оттуда они смело могли смеяться над тщетными усилиями неприятеля. Но в то самое время, как они почитали себя неприкосновенными, тайный, невидимый враг прокрадывался уже в лагерь -- это был голод. В несколько недель весь провиант истощился, а новых подвозов не являлось, потому что Фридрих перерезал все сообщения.

   Хотя Фридриху очень неприятно было, что саксонская армия ускользнула от него, не потратив выстрела, и преградила ему своим лагерем быстрый путь в Богемию, он принял деятельные меры, чтобы принудить Августа действовать согласно со своими видами.

   Найдя Саксонию без всякой защиты, он быстро разместил в ней свои войска. Виттенберг, Торгау, Лейпциг и другие города были им заняты почти без сопротивления. Девятого сентября он торжественно въехал в Дрезден и расположил около столицы Саксонии разные войска свои так, чтобы между ней и саксонским военным лагерем не могло существовать никаких сношений.

   В Дрездене Фридрих издал манифест, в котором объяснял, что обстоятельства войны заставляют его взять Саксонию на время под свое управление, как залог безопасности германских держав. Вслед за тем из богатых арсеналов в Дрездене, Вейсенфельсе и Торгау были выбраны все пушки, ружья, амуниционные и полевые запасы и отправлены в Магдебург. Саксонское министерство было упразд-{254}нено, зал совета заперли, все канцелярии опечатали. В Дрездене учредилось временное прусское управление. Все казенные суммы во всем курфюршестве были отобраны. Но Фридрих строго наблюдал за тем, чтобы никто из саксонских подданных не был обижен, обременен налогами или лишен собственности. Эта мера заставила саксонцев довольно равнодушно смотреть на постигшее их несчастье. Для народа, собственно, никаких существенных перемен не произошло. Даже сановники, уволенные от должностей, были обласканы Фридрихом и ежедневно приглашались к его столу. Супруге Августа и детям его, о которых беспечный польский король, по обыкновению своему, не подумал в минуту опасности, и которые остались в Дрездене, Фридрих оказывал все почести и знаки уважения.

   Между тем внезапное занятие Саксонии произвело страшный шум в Европе. Враги Фридриха жаловались и кричали о нарушении всех народных прав. Император отправил к Фридриху указ, которым повелевал ему, как возмутителю, "оставить свое неслыханное, дерзкое и достойное строгого наказания намерение, заплатить польскому королю за все причиненные ему убытки и спокойно возвратиться в Пруссию, если он не хочет испытать всей строгости имперского суда". В то же время было разослано ко всем генералам и полковникам приказание "немедленно оставить безбожного и дерзкого бунтовщика или страшиться гнева императора, который будет для них немилосердным судьею".

   Поведение прусского короля было признано виновным всеми державами единогласно, и Фридрих увидел необходимость оправдаться в глазах европейских дворов. Он решился обнародовать все козни Австрии и Саксонии, побудившие его к немедленным и решительным мерам для спасения собственного королевства.

   Для этого он имел нужду в подлинных бумагах, но государственного архива в Дрездене уже не было. Фридрих не мог допустить мысли, чтобы Август III захватил с собой архив, когда он в страхе забыл даже свое семейство. Все углы и закоулки в Дрездене были обшарены, но бумаг не отыскивалось. Наконец, Фридриху шепнули, что архив перенесен в опочивальню королевы, и что у нее хранятся и ключи. Фридрих послал к ней одного из своих генералов с просьбой выдать ключи. Она не соглашалась, посланный настаивал и, наконец, несмотря на ее сопротивление, просьбы и обещания, объявил, что имеет приказание действовать решительно, но умо-{255}лял, чтобы ее величество, из милости, не заставляла его прибегать к оскорбительному насилию.

   Ключи были ему отданы, и архив немедленно отправлен в Берлин. Там отличный дипломат своего времени, министр Герцберг, составил свой знаменитый Memoire raisonne, в котором были приведены все оригинальные акты о союзе держав против Фридриха и план дележа Пруссии. Брошюра была напечатана в Берлине и разослана ко всем кабинетам с копиями подлинных бумаг. Против этих доказательств даже австрийский двор не нашел оправданий.