Гитлер и его бог. За кулисами феномена Гитлера

«Геккель и ему подобные столкнулись бы с серьезными трудностями, попробуй они объяснить, в чем именно состоит эволюционный уровень, в соответствии с которым они классифицируют расы. Но сам этот вопрос просто не приходил им в голову», – пишет Пишо. «В действительности, они строили иерархию цивилизаций и затем переводили эту иерархию в план биологии. Они считали, что цивилизация основана на наследственности, и первенство, присужденное Геккелем германцам и англосаксам, безусловно, базировалось на очевидном преимуществе в индустриальном развитии этих народов. Однако каким бы фантастическим ни был этот «эволюционный уровень», являвшийся критерием иерархического распределения рас, он прекрасно вписывался в контекст идеологии социального дарвинизма того времени – органически присущий ему расизм получал видимость научной обоснованности»⁷⁶.

Еще один сюрприз эволюционного дерева Геккеля состоит в том, что он, несмотря на то, что сам был убежденным пангерманцем, поместил семитов почти вровень с индо-германцами. Евреев ненавидели и боялись, но ими также тайно восхищались (в том числе и Гитлер) за их способность к выживанию, расовую чистоту и интеллект. Созданный христианством стереотип еврея был «вшит», впечатан в мышление людей. При жизни Геккеля эти привычки немецкого ума стали злобными и агрессивными – дело в том, что сам германский национализм озлобился и приобрел хищные повадки. Даже Трейчке одно время хотел дать евреям шанс влиться в нацию через обращение в христианство. Однако позже он стал воинствующим антисемитом и выдвинул лозунг: «Евреи – наша беда». Этому лозунгу суждена была долгая жизнь в следующих поколениях. По сравнению с ним, Эрнст Геккель держался умереннее.

Одним из основателей современного расизма в Германии, впрочем, как и во всей Европе, является французский аристократ Жозеф де Гобино (1816—1882). Некоторые называют его «отцом расистской теории». Его слава зиждется главным образом на «Эссе о неравенстве человеческих рас». Эта фундаментальная работа вышла в четырех томах в 1853—1855 годах и десятилетиями оставалась незамеченной. «Лишь в 1894 году [то есть уже после смерти Гобино] была произведена серьезная попытка привить идеи Гобино в Германии», – пишет Джордж Моссе. «В этом году Людвиг Шеман основал общество Гобино, с тем чтобы отдать должное его имени и возродить его идеи в Германии и во Франции. Французское отделение не встретило достаточной поддержки и зачахло. Германское тоже не было особенно популярным, однако получило горячую поддержку кружка Рихарда Вагнера, куда входил Шеман. Кроме того, Шеман, будучи членом правления пангерманцев, добился того, что расовую теорию поддержала и эта влиятельная консервативная группа. В результате подтвердились его собственные слова: “Лишь Германия способна воспринять Гобино и его идеи”»⁷⁷.

Версия, предложенная Моссе, нуждается в корректировке. Гобино был высокообразованным человеком и много путешествовал. Согласно Козиме Вагнер, он был принят в кружке ее мужа, Рихарда Вагнера, и «энтузиазм», с которым композитор воспринял его идеи, возместил Гобино равнодушие широкой публики. «Именно благодаря Вагнеру идеи этого француза легли в основу будущего арийского государства. Однако вскоре многие забыли, что истинной причиной того, что Гобино, равно как и Чемберлен, добился известности, был именно хозяин Байрейта»⁷⁸. Иоахим Кёлер пишет, что общество Гобино, основанное Шеманом, родилось с благословения Козимы. Одним из ее друзей был Генрих Класс, председатель Пангерманского союза, куда входил и Шеман. Так разные нити вновь и вновь приводят нас к байрейтскому кружку, который, похоже, был самым активным тайным обществом, поддерживающим расизм и национализм, а также к богатым, влиятельным и вездесущим пангерманцам, которые, в свою очередь, поддерживали Germanenorden. Без поддержки этих трех силовых центров ничего значительного на расистско-нацоналистической германской сцене произойти не могло. Многим они руководили явно, например, капповским путчем, другое же осуществляли тайно: многочисленные секретные махинации и «физические устранения». Отсюда к Адольфу Гитлеру шла прямая дорога – он должен был стать послушным исполнителем их планов и плясать под их дудку.

Что же нашли они в Гобино, чье имя сейчас почти полностью забыто? Гобино первым «объяснил», что раса является определяющим и направляющим фактором эволюции человечества и что смешение чистой крови с нечистой – причина деградации рас. Его рассуждения предполагали историческое существование некой изначальной расы господ, с кровью, свободной от примесей. Немцам из упомянутых выше обществ с их мышлением, пропитанным фолькистскими идеями, особенно нравилось то, что Гобино был закоренелым реакционером и антимодернистом. Впрочем, он был писателем высокообразованным; оперируя множеством разнообразных аргументов и исторических фактов, он легко придавал своим тезисам правдоподобность. По времени его теории предшествовали дарвиновским – четыре тома «Эссе о неравенстве человеческих рас» вышли до публикации «Происхождения видов».

И все же «Гобино был не биологом, а писателем, и содержание его работы [вышеупомянутое “Эссе”] не вполне соответствует заглавию»⁷⁹. Это был «дипломат невысокого ранга, который писал романы и эссе», «обеспечив себе прочное место в истории французской литературы такими произведениями, как “Плеяды”, “Сказания Азии”, “История персов” и “Ренессанс”». «Его “Эссе” и книга Дарвина схожи тем, что на них ссылаются куда чаще, чем читают… Расизм Гобино едва ли имел что-то общее с биологическим понятием расы. Его вдохновляла не классификация видов, но скорее некая иерархическая структура общества, даже мирового сообщества, подобная индийской кастовой структуре. Для того чтобы понять эту разновидность расизма, нужно рассматривать ее в контексте арийского мифа, связанного с Индией»⁸⁰. Согласно Гобино, белая раса, обладающая высокоразвитой цивилизацией, очевидно, стоит выше других; более того, это единственная истинно цивилизованная раса. Черную расу едва ли удастся цивилизовать, а желтая находится где-то посередине.

Гобино, аристократа и ревностного католика, шокировали последствия Французской революции, титанических деяний Наполеона и индустриализации. Принципы Гобино основывались на старом порядке вещей. В этом безбожном веке, высшие идеалы которого – благосостояние и прогресс человечества, он, как и многие другие, чувствовал себя как рыба, вытащенная из воды. Поэтому Гобино был неисправимым пессимистом, а также – как и католическая церковь того времени – «чудовищно реакционным ретроградом».

Ясно, что Гобино никогда не смог бы согласиться с Дарвином. Он был католиком и по необходимости должен был довольствоваться историей об Адаме и Еве – он не мог обращаться к научным аргументам. У него не было никакого объяснения существования высшей расы или нескольких высших рас. Ведь если все чистокровные люди произошли от Адама и Евы, откуда было взяться нечистым загрязнителям?

Гобино, как и многие другие его современники, потерявшие ориентацию в меняющемся мире, не сомневался, что человечество медленно движется к гибели. Это неудивительно, если принять во внимание, какой катастрофой стала Французская революция для представителей старого режима, в особенности для аристократии и церковников – их система ценностей глубоко коренилась в религиозных, социальных и культурных структурах Средневековья. Новые философы-рационалисты больше не принимали слово божье на веру, а некоторые прямо критиковали священное писание или просто смеялись над ним. Но мир, в основу которого легли принципы деистического, атеистического и материалистического модернизма, движется к гибели, поэтому люди, подобные Гобино, были антимодернистами не на жизнь, а на смерть. А если у человека есть глубокие убеждения, он всегда сумеет найти интеллектуальные, философские и «научные» аргументы для того, чтобы прикрыть их наготу.

Гобино не сомневался, что человечество деградирует, становясь аморфной массой животноподобных идиотов, и в конце концов вымрет. Это находится в явном противоречии с идеей создания Третьего рейха, руководимого чистокровной расой господ (Herrenmenschen), – со всем тем, что вдохновляло страну, чествовавшую этого француза как провозвестника нацистского мышления. Может быть, его и чествовали, но не изучали. Для того чтобы питать массовое движение, достаточно лозунгов. Зачастую интеллектуальная база, на которой партия основывает свою программу и оправдывает свои действия, состоит всего лишь из нескольких элементарных идей, кое-как сформулированных и связанных вместе. Нередко эти идеи противоречат друг другу. Хотя человек и является мыслящим существом, мышление само по себе для него тягостно – удивительно, до какой степени люди, даже получившие специальное образование, профессиональные мыслители, просто механически повторяют то, что сказали другие. Основные практические выводы из мировоззрения Гобино были диаметрально противоположны позиции нацистов. Несмотря на это, в своих расистских работах они будут благосклонно на него ссылаться.