Остановка в Чапоме
Остановка в Чапоме читать книгу онлайн
В 1982-87 гг., будучи приглашен Мурманским Рыбакколхозсоюзом в качестве публициста и специалиста по исторической экологии, А.Л.Никитин принимал участие в попытке возрождении поморских сел Терского и Мурманского берега на основе внутриобластного перераспределения финансирования наземного хозяйства (земледелие, животноводство, зверобойный промысел, оленеводство) рыболовецких колхозов. Результатом стали его статьи и очерки в центральной и местной печати:
Рифы у Терского берега. // “ЛГ”, № 39 (4897), 29.09.1982 г., с. 11;
Новь Терского берега. // “Правда”, № 125 (23651), 05.05.1983 г., с. 3;
А "рифы" остаются... // “ЛГ”, № 48 (5010), 28.11.1984 г., с. 11;
Рыбаки живут на берегу. // “Октябрь”, 1985, № 12, с. 164-178;
Запоздавшая весна. // Дорогами России, сб. 5. М., 1986, с. 102-169;
Разные грани перестройки. // “Север”, 1987, № 6, с. 78-83;
Реабилитация? // “ЛР”, 1988, № 3 (1303), 22.01.1988 г., с. 20;
Расследование. // “Октябрь”, 1989, № 2, с. 154-180; № 3, с. 173-185),
В последующем Никитин объединил их в книгу “Остановка в Чапоме” (М., 1990), названную одним из ее героев “энциклопедией современной поморской жизни”.
По сути собрание очерков А.Л. Никитина представляет собой попытку целостного анализа краха колхозной системы на Терском и Мурманском берегах. Любопытны его бытовые зарисовки в первой и второй тетрадях, где писатель очень живо описывает поведение терчан в различных ситуациях. Третья тетрадь посвящена "разборкам" в верхах власти Мурманской области в середине 1980-х гг., которые были вызваны требованиями колхозов самостоятельно контролировать свою прибыль. Последняя тетрадь описывает разваленное хозяйство колхозов Терского берега. Автор размышляет о перспективах развития региона, о его ценности и значимости для истории и культуры России в целом. "Остановка в Чапоме" это первоклассная журналистика, что удивительно, учитывая идеологический пресс советской эпохи. Эта книга может быть полезна и тем, кто занимается экономической социологией указанного региона, поскольку в публицистике Никитина можно найти живые мнения участников экономического процесса того времени.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
- А чем плоха кооперация? - поинтересовался я у рыбаков.
- Она, может, сама по себе кооперация и не плоха - вроде и строить начали, и убытки наши предприятия на себя взяли, и закупают у нас продукцию... Так ведь это сейчас, когда в магазинах в Мурманске ничего нет! А потом? Вот стало мясо появляться, молоко, яйца - кому будет нужно отсюда возить, да еще с таки ми расходами? А мы схватились, обрадовались, бросились сельское хозяйство развивать... Разовьем - и опять себе в убыток? Нет, мы на это хозяйство насмотрелись за свою жизнь! С рыбой дело вернее, рыба всегда приносить доход будет, и кроме как нам ловить ее здесь некому...
Молодые парни, когда я обратился к ним, тоже поддержали рыбаков. По их словам, очень уж тяжело разрываться между рыбой и сенокосом: каждый день туда - обратно два десятка километров набегает, а между ними не лежишь - работаешь косой, сколько сил есть. Поэтому они тоже за то, чтобы колхоз был специализированный, исключительно рыболовецкий, а сельское хозяйство так, в качестве подсобного, чтобы было в деревне всегда свое мясо, масло и молоко.
- Ну, а если одну рыбу оставить, эти тони по берегу да Колониху,- хватит средств, чтобы от одной семги колхоз поднять? Чтобы привлечь людей, построить дома, провести телевидение, держать школу-десятилетку, детский сад, провести водопровод? Да и самих вас удовлетворит жизнь и работа на такой тоне, на которой вы сейчас сидите,- без электричества, среди песков? Наконец, без дорог, так что даже в районный центр надо лететь или ждать отлива?..
Вопросами своими я расшевелил рыбаков. Оказалось, что теперешняя жизнь их не устраивает, им нужна "культура" - современные профессии, дороги, дома с удобствами, телевидение, дом культуры с кинозалом и кружками, спортивные секции... И все это, они считали, кто-то должен был для них сделать, как бы в компенсацию за то, что они не уехали из родного села, а согласились в нем остаться. Так сказать, "джентльменское соглашение": мы соглашаемся на работу в теперешних условиях, а вы нам эти условия изменяйте! На первый взгляд, логика в их рассуждениях была, только логика не хозяина, а слуги, раба, наемного рабочего, привыкшего трудиться "на дядю": мы вам - свой труд, а вы нам - оплату и условия. Молодые колхозники, окончившие десятилетку, не понимали, что "дяди" нет и, пока они не осознают, что сами они и есть хозяева этой земли, этих вод и лесов, этой рыбы, ничего в их жизни не изменится. По-прежнему кто-то сверху будет спускать нереальные планы, за них будут думать совсем не так, как им хотелось бы... И все потому, что они плохо представляют себе, как складывается бюджет колхоза, как распределяются деньги, что нужно для того, чтобы не они существовали для хозяйства, а само это хозяйство обеспечивало их жизнь, их быт, их культурные и материальные потребности...
Выражаясь языком политэкономии, сознанием своим эти молодые колхозники еще не доросли до товарно-денежных отношений со всеми привходящими сюда обстоятельствами. Они жили представлениями еще полунатурального хозяйства и обмена, рассматривая деньги не как регулятор общественного производства, а как некий дар божий, своего рода "паек", выдаваемый каждому для поддержания его сегодняшней жизни и определяемый оценкой по поведению, а не качеством и количеством произведенного продукта и вложенного в него труда.
В их сознании не выстраивалась причинно-следственная цепочка "труд - оплата - вложение средств - изменение облика и содержания жизни", как то происходит у человека, определившего свое место в обществе, знающего, для чего он живет и трудится. Не дальняя перспектива - всего лишь удовлетворение сиюминутных желаний. Может быть, это было тоже следствием интернатской жизни, где от них требовали лишь дисциплину и успеваемость - все остальное приходило к ним как бы вознаграждением за послушание...
- Ну и что вы на это скажете? - спросил меня заинтересованно Шитарев, когда я рассказал ему о встрече на тоне и выразил удивление и тревогу по поводу подобной инфантильности молодых колхозников.
- Сказать можно многое, Михаил Александрович,- ответил я ему.- И о "моральной усталости" поморов, которым сельское хозяйство в печенку въелось за полсотни лет: не верят они в него. И о справедливых опасениях - а что будет, когда перестанут требовать с промышленных предприятий развитие сельскохозяйственной деятельности и призовут их заниматься своим прямым делом? И о том, как сейчас это направление в колхозах развивать, чтобы в любых условиях, при любых направлениях общей хозяйственной политики страны оно оставалось высокодоходным... Ведь вот вынуждены были по всей области колхозы птицефермы ликвидировать - какое уж тут развитие! Но главный мой вывод - что во всем этом вы же, районное руководство, и виноваты!
- Это почему же? - Председатель райисполкома несколько опешил.
- В первую очередь потому, что сами вы заняли роль наблюдателей по отношению к кооперации и подъему колхозов; критиковать критикуете, но не вмешиваетесь,- дескать, это не наше дело, пускай рыбакколхозсоюз и "Севрыба" с этим возятся! Разве не так?
- Ну, в какой-то степени...
- Вот-вот. Все всегда происходит "в какой-то степени", а между тем отражается на всем. Вы сейчас занимаете позицию, которую уже давно заняли колхозники: нам, дескать, сверху указания спускают, нашего мнения не спрашивают, а если спрашивают, то лишь для фор мы; того, что нам нужно, что просим,- не дают... Стало быть, все это не для нас, не наше! Так пусть и делают все это те, кто придумал, нам-то это уже ни к чему... Разве не так? А теперь давайте по смотрим, что получилось в результате такой позиции...
И я стал перечислять и приводить примеры, которых у меня много набралось за поездку.
Первое, что бросилось в глаза, когда по приглашению "Севрыбы" я попытался разобраться в сложившейся на Терском берегу ситуации,- это отсутствие какой-либо развернутой кампании в областных и районных газетах - даже в ведомственных, рыбацких. За три первых года в них было опубликовано не более десятка статей и заметок, рассказывавших, что должны сделать предприятия "Севрыбы" для рыболовецких колхозов в течение пятилетки - то-то там-то построить, столько-то десятков и сотен тысяч рублей "вложить", накосить столько-то сена и получить такое-то количество продукции.
Ну, а для чего все это задумано?
Получалось, для этих самых цифр, которые надо "вложить", "получить", "освоить". Не для людей! Да к людям и не обращались - их просто ставили в известность, что то-то будет сделано, а для чего - догадывайтесь сами.
Не было ни лекций, ни статей, раскрывающих положение дел и суть планируемых преобразований, их экономический и социальный итог, касающийся всех без исключения жителей Мурманской области и уж, конечно, всего Терского района. Партийные и советские организации остались в стороне от начинания "Севрыбы" - и в стороне остались поморы, в интересах которых все и было задумано. Так что же с них спрашивать? Ведь вот и работники промышленных предприятий, приезжающие в колхоз на косовицу, совершенно уверены, что заготавливают сено не для своих подсобных коров, а оказывают благодеяние колхозу, который за это должен их на руках носить. Здесь, в Чапоме, не выполнив и половины работы, они вернулись в село и стали требовать у Стрелкова денег на обратный путь, питания, ночлега и еще чего-то. Командированные были очень удивлены, когда в разгаре буйной перебранки я вмешался и объяснил им, что никакие они не "шефы", что работают для своего предприятия и на себя, поэтому должны быть благодарны колхозу и лично его председателю, что тот выслушивает весь их выпендрёж, не отправляя по адресу, который указало для этого в телефонном разговоре их непосредственное начальство,- к такой-то матери пешком до Мурманска, если они пропили все полученные деньги, после чего все они будут уволены за прогул и пьянку...
Парни были растеряны и могли только смущенно пробормотать, что "они не знали".
Так что же спрашивать с колхозников?
- А с кого? - уже заинтересованно спросил Шитарев.