Воспоминания о людях и событиях моей жизни

Адаптация к жизни в Америке для всех членов семьи была трудной. Надо было совершенствовать разговорную речь на английском, а также на американском языке, который отличается от английского. В быту требовалось ориентироваться в магазинах, ценах на различные товары, сильно отличающиеся в разных местах. Хотелось быстрее купить машину и начать ездить по скоростным трассам. Наверное, легче всего было Мише, который учился жизни сразу в Америке.

В Институте стандартов и технологий Саша проработал четыре года и разработал программы масс-спектрометрии. Он содействовал устройству на работу в этот институт Тани, Анзора Ивановича Микая, Юры Мирохина, Толи Лысака и, наверное, еще кого-то. Со всеми ними у него сохраняются добрые и хорошие отношения. А Юра Мирохин теперь один из самых близких его товарищей. Много лет Саша проработал в Институте здоровья, где занимался геномом человека, а сейчас работает в области программирования проблем раковых опухолей. Кроме того, он работал в компаниях Орион и Селера.

Первый раз мы с Симой полетели в США к ребятам в 1993 году. Тогда летали из Москвы с промежуточной посадкой в Ирландии в аэропорту "Шенон". Нас разместили в той же квартире, в которой жили ребята. В этих домах живут люди с достатком ниже среднего. Саша с Таней прожили там два года, а затем купили трехэтажную секцию, так называемый "городской дом". В нем они прожили семь лет. Наши дела с Симой в Америке в основном сводились к прогулкам с Мишей, но его отводили на несколько часов по будням к няне. Когда Оля возвращалась из школы, то она забирала его домой. Я ходил с Олей в ее школу и немного беседовал с ребятами. Меня спрашивали "Довольны ли Вы, что теперь живете в России, а не в СССР?", "Много ли надо работать, чтобы хорошо жить?", "Сколько снега выпадает на улицы зимой?" и другие. В общем визит в школу прошел хорошо. В выходные дни нас возили на метро в Вашингтон, были в Капитолии, нескольких музеях.

После этой поездки мы убедились, что жизнь в США более богата и лучше организована, чем в России, но есть свои проблемы, особенно у эмигрантов. Саше, Тане и Оле нравится жить в США, они к ней приспособились и стремятся получить право на постоянное жительство. В 2000 году они получили статус граждан США.

Нам жить в США было бы очень трудно. Там мы стали бы неполноценными людьми, а мы хотели сохранить свое место и образ жизни. Но контакты между старшими и младшими Левицкими при этом могут быть только эпизодическими.

Весной 1995 года Сима летала в Америку одна. Вернулась расстроенная плохими отношениями между Сашей и Таней: в чем дело, понять очень трудно. Как-то наладить их взаимную жизнь ей не удалось. В январе 1996 года Саша и Таня развелись. Вот, что они написали мне и Симе по поводу этого события:

Из письма Саши от 28.12.1995 года:

"... наши с Таней взгляды на семейную жизнь, на права и обязанности членов семьи довольно сильно различаются. На мой взгляд, в большой степени, эти различия определяются атмосферой и обстановкой в семьях, в которых вырос каждый из нас. Я человек достаточно толстокожий и терпеливый (и то и другое чаще является недостатком, нежели достоинством), поэтому мое решение зрело так долго. Мне кажется, что нашу общую с Таней задачу – вырастить ребят, в сложившейся ситуации лучше решать порознь, а не совместно. Мне не хотелось бы, чтобы представления наших ребят о жизни в семье складывались бы на основе того, что они видят сейчас. Мне кажется, что ребята в этом случае будут покалечены больше, чем при жизни и общении с разъединенными родителями, когда каждый из нас будет стараться дать им как можно больше. Мне хотелось бы надеяться, по-моему, отчасти, это уже происходит, что чувства, испытываемые нами в этой ситуации, обратятся во благо для ребят в виде дополнительного внимания и забот о них ..."

Из письма Тани от 27.07.1995 г.

"... Дорогие мои! Большое вам спасибо за теплое письмо. Я очень вас люблю, и ничто не сможет на это повлиять. И Сашу мне очень жалко и нет зла. Может быть, это у нас болезнь сорокалетних. Хотела сохранить семью, но поняла, что это уже не в моей власти. Лялька все видит и понимает. Не нужно ей такой семьи. Может быть, Саша прав и мы, выкладываясь как только сможем, дадим ребятам больше, если будем жить раздельно. Очень боюсь конкуренции из-за детей. И не понимаю, как Саша сможет жить где-то, если дети здесь. Может быть, надо разбежаться на какое-то время и дать друг другу отдохнуть и подумать? Не знаю. Сейчас очень скверно и надо что-то попробовать сделать. Но будет ли лучше? Можно, конечно, свалить все на Америку. Просто. Но мы взрослые люди и должны отвечать за свои поступки. Может быть, я просто очень скверная жена и в Москве было бы тоже самое...."

В январе 1996 года Саша оформил развод с Таней в соответствующих организациях и Российской Федерации, и Соединенных Штатов Америки. После этого они более десяти лет жили под одной крышей, но на разных этажах, даже построили еще один большой дом, так как их заработная плата позволяла это сделать. Но сейчас в этом большом и красивом доме осталась одна Таня. Может быть, в него вернется Миша. Оля будет, жить где-то с Вэйном. Саша в 2009 году ушел жить к своей подруге Оле Ермолаевой.

Глава 30. Кончина Симы

Самым большим несчастьем в моей жизни была кончина Симочки в апреле 1999 года. О ее неизлечимой болезни стало известно в августе 1991 года – в день выступления ГКЧП СССР. Мы еще жили на даче, Саша готовился к эмиграции и на фоне этих событий как гром прогремел диагноз, который поставили Симе – множественная миелома, попросту говоря, рак крови. В роду Зарецких по женской линии эта болезнь уже имела место. В начале 1950-го года от такой же болезни умерла Симина тетка Римма, сестра Анны Ефимовны. Миеломная болезнь появляется у людей после сорока лет. Она характеризуется появлением в крови патологического белка, снижается уровень нормальных иммуноглобулинов. У больного появляются боли в суставах, иммунодефицит, сосудистые нарушения, кровоточивость.

Симочка лечилась в Боткинской больнице, сначала в поликлинике, затем она периодически ложилась в гематологическое отделение. Наблюдал ее доктор Владимир Александрович Цикалов, который относился к ней очень хорошо и старался, как только мог, помочь Симочке. Ей установили первую группу инвалидности. В начале болезни она ложилась в больницу два-три раза в год. Затем необходимость в проведении курсов лечения стала увеличиваться. В 1997 году она была в больнице пять раз, в 1998 – семь. Я все время был около нее, как мог, подбадривал, все домашние дела легли на мои плечи.

Последний 1999 год жизни был для нее очень тяжелым. В конце февраля она выписалась из больницы в плохом состоянии: была слабость, неуверенная походка, заторможенность речи, сонливость. В марте мы иногда выходили погулять по близлежащим переулкам, но дома она несколько раз падала. К ней приезжали ее подруги: Наташа Шматкова, Валя Шихматова, Аня Дыбовская, Ляля Андреева. Я ездил на консультации в Боткинскую больницу к ее лечащему врачу Владимиру Александровичу в отношении корректировки ее лечения, но он давал мне понять, что сделать уже ничего нельзя. У Симочки смазывалась речь, ограничивались движения, ей все время хотелось спать. С двадцатых чисел апреля Сима находилась в состоянии комы с потерей сознания, нарушения дыхания и прочими неприятностями. Утром 25 апреля 1999 года в 10 часов 15 минут она скончалась. В это время около нее находились я и моя двоюродная сестра Галя.

Так я потерял самого близкого для меня человека, единственную жену, которую всегда очень любил и старался доставить ей радости жизни. Она была моя возлюбленная, всегда желанная, ненаглядная, единомышленник, мягкая и красивая женщина. Мы прожили с ней вместе почти пятьдесят лет, она не дожила до нашей золотой свадьбы семь месяцев. Все эти годы благодаря Симочке я был счастливым человеком. После рождения Саши большая часть ее любви доставалась ему, но мне это было понятно. То, что он эмигрировал в США, было для нее огромной потерей. Может быть, она к нему туда бы уехала, но тогда она уже знала свой диагноз и на первое место вышла ее смертельная болезнь. Кроме того, в это время шел бракоразводный процесс между Сашей и Таней, это тоже останавливало Симу.