"Чатос" идут в атаку

— Олег Владимирович, немедленно выезжайте на Лериду и доведите задачу до Сенаторова. Он должен нанести отвлекающий удар по казармам и военному заводу «Эскориас» в Сарагосе. Завтра в четыре утра встречаемся с вами на горе Монте Оскуро. К этому времени проверьте связь со всеми аэродромами.

Птухин поднял трубку:

— Сеньорита, Лериду!

— Ун моменто!

— С Лериды на Монте Оскуро поезжайте через Бахаралос, — продолжал он разговор с Кутюрье. — Следует убедиться, в достатке ли там зажигательных патронов.

Зазвонил телефон.

— Александр? Ты давно не виделся с Кутюрье? Соскучился? А он собрался к тебе в гости. Ждешь? Ну, будь здоров… Поезжайте, и как можно быстрее, Олег Владимирович!

Смеркалось. Один за другим покидали Каспе командиры.

Птухин задержал Серова:

— Передай ореликам: от действий вашей эскадрильи во многом зависит исход операции. Завтрашний день должен стать последним днем Гарапинильоса…

Перекинув через плечо ремень летного планшета, Серов твердо сказал:

— Если не выполним поставленной задачи — на Бахаралос не вернусь.

— Нет, Анатолий, не об этом ты должен думать. Ты должен со своими ребятами прорваться к Гарапинильосу. И вернуться обратно. Мы будем ждать вас.

Когда Серов вышел, Агальцов взял со стола планшет с картой.

— Пожалуй, я тоже поеду на Бахаралос — вопросив тельно посмотрел он на Птухина.

— Как раз об этом хотел тебя попросить …

Последний день Гарапинильоса

Возвратившись с Каспе, Серов вместе с Рыцаревым и Альфонсо до наступления темноты не уходил от самолетов, у которых работали механики и оружейники под руководством инженера эскадрильи.

Необычно рано Сильвия и Тереза накормили летчиков ужином, после которого Серов отправил всех спать, строго предупредив, чтобы никто не появлялся на аэродроме.

Антонов насторожился.

— Тут что-то не так, — сказал он Степанову, — командир словно воды в рот набрал, Альфонсо перестал улыбатьсяи выдает оружейникам по счету зажигательные патроны. Пойду-ка разузнаю, в чем дело.

— Ложился бы ты, тезка, спать, — посоветовал ему Евгений.

Но Антонов все же отправился на КП, где Серов, склонившись над полетной картой, ожидал приезда комиссара Филиппа Агальцова.

— Ну как там на Каспе? — безразличным тоном спросил Антонов.

— Каспе на месте. У Еременко новый заместитель — Адриашенко. Только что с Северного фронта прибыл. Высокий, худой такой, по-моему, строгий.

— Это не страшно. Я дисциплину люблю.

— Так почему бродишь по аэродрому, когда приказано отдыхать? — неожиданно напустился на него Серов.

Антонов опешил: никогда комэск так не разговаривал с ним.

— Видишь ли, Толя… — начал он.

— Вижу, что ты занялся наземной разведкой, в которой ничего не смыслишь, — перебил его Серов. — Спать пойдешь или отстранить от завтрашних полетов?

Нет, сегодня командир эскадрильи явно не был расположен к разговорам. А тут еще приехавший на Бахаралос Филипп Агальцов устроил Антонову настоящую головомойку, заметив, что Антонио, кажется, совсем отбился от рук.

— Ушел комиссар с Анатолием и этим молчуном Рыцаревым на стоянки, а нам никакого внимания, — натягивая на голову одеяло, жаловался Степанову Антонов после своей неудавшейся разведки.

— Успокойся. Утро вечера мудренее.

— Ладно, дождемся утра. Но чувствую я, что в воздухе пахнет грозой. Ну скажи, разве можно в такой обстановке нормально спать?

— Вот я тебя за дверь выставлю, тогда узнаешь, можно или нет! — пригрозил проснувшийся от громкого разговора Сюсюкалов.

Тревожным был сон летчиков Арагонского фронта в ту ночь на 15 октября 1937 года. До рассвета на аэродромах работали у самолетов инженеры, механики и оружейники. Не гас свет в штабах. Перекликались телефонистки из узла связи штаба авиации с коммутаторами аэродромов…

Степанов проснулся от нарастающего гула моторов.

Одевшись, вышел во двор. Над Бахаралосом гасли звезды. По склону горы, поросшему густым кустарником, лениво тянулись клочья тумана.

У калитки, держа в руке зажженную папиросу, стоял Серов.

— Не спится, командир?

— Выспался. Где Антонов?

— Ботинки чистит.

Серов взглянул на светящийся циферблат часов.

— Пошли. Догоняй нас, Антонио.

Недалеко от стоянок Серов остановился и коротко рассказал своим спутникам о замысле предстоящей операции.

— Смело задумано! — восхитился Антонов. — Смело.

— Времени, ребята, у нас на разговоры не осталось. Что бы со мной сегодня ни случилось, помните: самолеты фашистов на Гарапинильосе должны гореть. В этом вылете вы оба мои заместители… Беспокоит меня одно: не висят ли над Гарапинильосом истребители? Вон сколько авиации они туда стянули.

— Рановато. Еще темно, — с сомнением проговорил Степанов.

— По-твоему, мы умные, а они… У истребителя комэска их ожидали всю ночь не сомкнувшие глаз Агальцов, Рыцарев и Альфонсо.

— Ставь, Анатолий, задачу, — сказал, поздоровавшись, комиссар. — Через десять минут майор Альфонсо обещал прямо к самолетам подать кофе и бутерброды.

Серов был краток. Назвал состав звеньев, идущих в штурмовой налет на Гарапинильос, указал время нахождения над фашистским аэродромом и количество заходов на цель. Сообщил о составе группы прикрытия. Предупредил, что основной удар наносится по самолетным стоянкам. Ну, а если кто будет подбит, спустится на парашюте или вынужденно сядет, — Антонов, Степанов или Финн садятся рядом и на крыле вывозят попавшего в беду летчика; остальные их прикрывают.

Потом говорил Агальцов:

— Сегодня ваша эскадрилья выполняет главную задачу. Впервые в истории авиации истребтели применяются для уничтожения большого скопления самолетов противника на земле. Каждый из вас должен знать, чго налет на Гарапинильос, наряду с борьбой за господе!во в воздухе, является и морально-политическим ударом пофранкистам. Не забывайте, что вместе с вами в налете частвуют две испанские истребительные эскадрильи, большинство летчиков которых совсем недавно обрели крылья. Успеха вам, ребята! — закончил комиссар.

— По самолетам! — скомандовал Серов.

Над Бахаралосом повис гул заработавших двигателей.

Выстрел ракетного пистолета Выбросив из патрубков мо юра длинный язык пламени, в воздух рванулся «чато» Анатолия Серова, вслед за ним взлетели еще десять истребителей. Через три минуты «чатос» развернулись на северо-запад, к большой петле реки Эбро.

Рядом с комэском летели Евгений Степанов, Илья Финн и Семен Евтихов; правее и выше ведущего звена — Евгений Антонов, Никита Сюсюкалов и Виктор Кустов; слева — Николай Соболев, Григорий Мастеров, Алексей Горохов и Григорий Попов.

На Бахаралосе в готовности номер один остались Анатолий Сидоренко, Том Добиаш, Яков Ярошенко, Вальтер Короуз и Добре Петрович. Такие же небольшие отряды на непредвиденный случай были оставлены на всех аэродромах.

Вскоре показалась подернутая сизым туманом долина Эбро. На петле сбора кружилось несколько эскадрилий.

Серов качнул крыльями самолета: «Внимание!» С юго-востока появились «чатос» Чиндосвиндо. И сразу с высоты спикировал И-16 Еременко. Подойдя к самолету Серова, он резкими взмахами руки дал сигнал ложиться на курс к Гарапинильосу.

Оттянутые уступом назад, истребительные эскадрильи, правее которых шли скоростные бомбардировщики Александра Сенаторова, напоминали занесенный над головой врага меч, острием которого были «чатос» Анатолия Серова и Гонсалеса Чиндосвиндо.

Над Арагоном разгоралась утренняя заря. Первые лучи солнца, прорезав мглу, догнали мчавшиеся к фашистской авиабазе истребители.

Евгений взглянул на карту. До цели — сорок километров…

Птухин стоял на выступе скалы у вершины горы Монте-Оскуро и напряженно всматривался в сторону Сарагосы. Сюда, на наблюдательный пункт, уже пришли доклады о взлете эскадрилий, но генерал Хозе не мог скрыть своего волнения. Слишком многое должно было решиться в это утро 15 октября…