Жизнь и мечта

Подписи А. Сукрушева и М. Сукрушевой Острожский сельсовет Оханского района Пермского округа свидетельствует.

Председатель сельсовета (подпись)

Секретарь (подпись)

9.XI.29 г.

18

Может быть, кому-нибудь эта характеристика покажется слишком подробной, стилистически далеко не блестящей, но для меня она бесценна, так как воскрешает в сознании первую светлую и потому особенно дорогую страницу жизни.

Я не один был таким. Среди коммунаров было немало воспитанников, которые потом окончили высшие учебные заведения, приобрели хорошие специальности и теперь успешно трудятся на своих постах. У меня, к сожалению, нет достаточных сведений, чтобы рассказать о них.

Именно в трудкоммуне сложились мои первые осознанные представления об окружающей нас действительности. Именно там я начал задавать себе вопросы о будущем, стал мечтать, рисовать заманчивые картины предстоящей деятельности. Этому содействовало все: и неостывший еще пафос революционных дней, и великие задачи преобразования страны, и ее будущее.

Помню, как однажды приехал к нам в трудкоммуну работник губкома партии. Фамилию его запамятовал, но знаю, что он был участником революционных боев и неоднократно встречался с Лениным. Он ярко и увлекательно рассказывал о том, как в условиях царских ссылок и тюрем большевики ковали победу революции, рисовал, какой будет страна через 50—100 лет, как чертовски интересно будет тогда жить. Я никогда (не забуду один его рассказ, в котором он привел нам в качестве примера жизнь Владимира Ильича.

— Ильич ни на минуту не переставал работать и в ссылке, — говорил он.— В один из длинных сибирских вечеров в кружке друзей он убежденно и страстно говорил о том, каким будет социализм, каким будет коммунизм и как интересна будет жизнь человека. Все люди будут тогда приобщены к знаниям, к творчеству...

Один из собеседников неожиданно бросил ему реплику: «Все это «мечты, мечты, где ваша сладость...»

Ильич, быстрый на реакцию в подобных случаях, немедленно ответил ему: «А что, по-вашему, при коммунизме или социализме люди перестанут мечтать? Разучатся думать и уподобятся тем животным, которые, наевшись досыта, умеют только хрюкать да своим рылом корыто переворачивать? Так, по-вашему? Нет, миленький. Человек всегда будет стремиться вперед, всегда будет мечтать, всегда будет искать все новое и новое...»

19

Слушая эти рассказы, мы зачаровывались ими. Мы воображали себя уже строителями коммунизма. Но еще чаще, конечно, мечтали стать такими.

Живя в коммуне, мы учились мечтать. Не о себе, не о личном, а о гораздо более широком, заманчивом, волнующем. Слушая рассказы про Ильича, мы постепенно сами становились участниками его мечты.

Воспитатели трудкоммуны всеми силами стремились привить нам любовь к книге — этому лучшему другу и советчику. Именно там, в трудкоммуне, я впервые познакомился с книгой, и она навсегда вошла в мою жизнь.

Из книг я узнал, что жизнь гораздо разнообразнее, богаче и содержательнее, чем мы ее видели. Из книг же я узнал, почему я и моя мать среди сытых буржуев и эгоистичных мещан не могли найти себе места под солнцем.

Нас учили не только понимать окружающую действительность, но и переделывать ее.

Партия и правительство, народ проявили тогда величайшую заботу об обездоленных детях, дали им в руки специальности, спасли от болезней и смерти, вывели на широкую дорогу.

Разве можно все это сравнить с моей горькой долей в дореволюционной России! Надо ли еще говорить, к чему могла бы привести мальчишку жизнь на колесах?

По меткому выражению замечательного металлурга Ивана Павловича Бардина, вся наша советская действительность отделена от прошлого дореволюционной России огненным рубежом — огнем революции. В огне этой революции сгорела дотла горькая участь всех обездоленных и выковалась новая система отношений человека к человеку, выковался новый человек, человек с новой моралью.

Теперь и в голову никому не придет, что в наших условиях может повториться горькая участь чеховского Ваньки Жукова. Многие даже и представить себе не могут, что это за судьба была у миллионов детей.

Говорят, что в сравнении все познается лучше и проще. С этой целью я и попытался в нескольких словах рассказать о том, как начинал жизнь в дореволюционной России и как воспитывала меня Советская власть.

20

Конечно, тот, кто дольше моего прожил до огненного рубежа, может лучше и более красочно провести эту параллель, но и на мои детские годы выпало немалое испытание.

Каждый из нас, если поворошит свою память, наверное, найдет, что рассказать, что больше всего запечатлелось в его детском сознании.

Вспоминается один случай. Май 1923 г. Английский министр иностранных дел лорд Керзон предъявил тогда Советскому правительству ультиматум, требуя выполнить ряд условий. В противном случае он грозил вновь начать интервенцию.

Но советский народ не дрогнул. На ультиматум Керзона вся Россия ответила небывалым трудовым и творческим энтузиазмом, несгибаемой волей к победе.

Вот как этот эпизод преломился тогда в нашем «беспризорном» сознании.

Выступая по поводу ультиматума Керзона на собрании коммунаров, один из наших воспитателей закончил свою речь словами:

— Мы теперь не мелкая сошка. Нас нельзя запугать никакими угрозами. Россия выстояла против Антанты, она выстоит и сейчас, откуда бы эти угрозы ни исходили.

И мы аплодировали этим словам так, что рукам было больно. Мы гордились тем, что Россия разрушенная, Россия мешочная с ее армией беспризорников воспрянула, расправила свои могучие крылья и теперь никто ей не страшен. Мы почувствовали себя настоящими гражданами Советской России. Коммуна сделала из нас, обездоленных, подлинных строителей коммунизма.

И как же приятно было мне читать выступление руководителя Кубинской революции Фиделя Кастро на открытии у них, на далекой Кубе, первой школы-интерната, где дети борцов за свободу учатся и трудятся на своих фермах и плантациях. Таких школ-интернатов на Кубе уже немало. Из них выйдут настоящие строители будущего, борцы за новую Кубу.

БЕЗ МЕЧТЫ НИКТО НЕ ЖИВЕТ

Мечта — это не то, что уже существует, но и не то, чего не может быть. Это, как на земле, — дороги нет, а пройдут люди, проложат дорогу.

Из древней рукописи

Мечта! Сколько надежд, радостей и огорчений, а еще больше разочарований, у каждого связано с этим словом! И все-таки мы любим это слово.

Многие в детстве и в юности мечтали стать отважными летчиками, инженерами, учеными, врачами, педагогами, литераторами. Одних влекло желание покорять воздушные просторы и добиваться все новых и новых рекордов во славу Родины. Других — стремление создавать и управлять сложными машинами, заменяющими труд человека. Тот, кто думал стать врачом или биологом, горел желанием принести человеку избавление от недугов и болезней, хотел понять саму жизнь и, быть может, найти средство отодвинуть неизбежный для каждого роковой конец.

Быть ученым — это значит открывать новые тайны природы, исследовать неизвестное и тем увеличивать власть человека над стихией. Быть педагогом или литератором — значит прививать людям все хорошее, воспитывать новое поколение и ограждать его от всего дурного.

22

А любовь и мечта! Разве когда-нибудь живут они врозь? Да и можно ли не сочувствовать юноше или девушке, мечтающим найти себе друга, который дополнил бы их собственную жизнь, стал бы навеки самым близким, самым родным человеком, с которым радостно пройти весь жизненный путь, как бы ни был он тяжел!

Мечта! Как много соединяем мы в этом слове надежд и желаний. Мечта всегда окрыляет человека — она опережает время. А в нашей стране и само время, в которое мы живем, подобно мечте. Все дороги открыты для всех дарований, каждый может мечтать и творить.

Не беда, что первые мечты порой бывают зелены, не ясны, не оконтурены жизненным опытом, не соразмерны с возможностями и силами творца-мечтателя.