Юрий Гагарин

Любопытно, насколько соответствует действительности история про цыган летом 1941-го: по сути, Валентин Алексеевич пытается сказать, что их с Юрием отец остался на оккупированной территории потому, что в момент отступления заразился тифом от попивших из их колодца цыган (страшно подумать, что стало с этими тифозными цыганами, оказавшимися близко к линии фронта осенью 1941-го; об этом В. А. Гагарин не упоминает). Также следует с осторожностью относиться к рассказам о пребывании Валентина в плену. В воспоминаниях он пишет, что сумел бежать из плена буквально через три недели, на границе Смоленской области и Белоруссии. Судя по другим свидетельствам, его пленение продолжалось два года, до весны 1945 года, и к Красной армии он примкнул уже на территории Германии. Дело не в том, что мы пытаемся поймать гагаринского родственника на неблаговидном поведении (скорее над неувязками в его мемуарах можно иронизировать — что и делали саркастически настроенные комментаторы); эти два года брата в плену обернутся большой проблемой для Юрия — потому как анкетные данные такого рода были априори подозрительными. Именно поэтому ему придется в автобиографиях либо не упоминать о существовании старшего брата вовсе, либо не фокусироваться на этом этапе его карьеры. Что, впрочем, совершенно не означает, будто ничего из описанного Валентином Гагариным нельзя принимать на веру. История про подвешенного немцем к дереву младшего брата Бориса (который, странным образом, 34 года спустя, решив уйти из жизни, тоже повесился) подтверждается всеми Гагариными — письменно и устно. Тамара Дмитриевна Филатова, дочь сестры, Зои Гагариной, рассказывает, со слов матери, как Анна Тимофеевна на коленях стояла перед немцем, чтобы тот не угонял Зою в Германию, а та просила ее: «Мама, не унижайся».

Что бы впоследствии ни говорили о том, что сталинская пропаганда преувеличивала ужасы оккупации, «немецкий» период был самым тяжелым в жизни Гагариных. Они прожили полтора года бок о бок с чужаками. От этого периода остались три-четыре находящихся в жесткой ротации эпизода; все они подозрительно соответствуют формату серии «Пионеры-герои». Наверняка за это время происходило и многое другое; как-то ведь немцы взаимодействовали с Гагариными не только на уровне «матка-курки-яйки». Вряд ли все полтора года они каждый день провоцировали друг друга; менялась обстановка, менялись времена года, менялись слухи, менялся контингент; возможно, в какой-то момент у них сложились симбиотические отношения. Т. Д. Филатова рассказывает, что некоторое время в их доме квартировал немолодой, «сердобольный» фашист, который однажды пригласил в избу всех четверых детей, поставил их перед собой, обнял и сказал, что его отправляют к Москве и наверняка убьют там, а у него дома остались четверо точно таких же — и раздал всем по шоколадке.

Для беллетриста особенный интерес представляет немец Альберт по прозвищу Черт, фамильный кошмар Гагариных, живодер и изверг. Без каких-либо усилий можно представить себе роман, написанный от его имени: 12 апреля 1961 года, ГДР, он узнает по радио, что русские запустили в космос человека, который родился в деревне Клушино, — и начинает вспоминать, что во время войны простоял несколько месяцев как раз в этой деревне, где все это время его изводил восьмилетний мальчишка; наверняка Альбертова версия событий чем-то отличалась бы от версии его контрагентов, Гагариных.

Мы не можем сказать со стопроцентной уверенностью, была ли оккупация для Гагарина психической травмой и правда ли, что он решил стать летчиком, чтобы отомстить немцам, — в тот момент, когда увидел подбитый советский самолет. Именно такую версию событий навязывала советская пропаганда — и, надо сказать, у нас мало резонов отвергнуть ее. Судите сами: вас вышвыривают из собственного дома на улицу, а в вашем доме поселяются люди, которые стряхивают с воротников вшей прямо на пол и заставляют вас варить себе картошку; затем они угоняют в плен вашу сестру и брата — и на протяжении двух лет вы не знаете о своих ближайших родственниках ровным счетом ничего, хотя догадываетесь, что происходит в концлагерях с пленными. Можно получить от всего этого психическую травму или нет? В любом случае, без особых натяжек можно предположить, что когда в 1963 году подполковник Гагарин вместе с Терешковой приехал в ГДР вручать Ульбрихту подарки от Хрущева и осматривать свеже-выстроенную Берлинскую стену — он испытал известное удовлетворение: и тут тоже, как многое в биографии Гагарина, «случилось как в хорошем романе». Сначала немцы-оккупанты пришли к нему в дом и попытались расчленить его страну, через 20 лет — он к ним; это было справедливо.

Помимо чисто травматического у войны имелся и другой аспект. Все происходившее было для десятилетнего мальчика еще и ценным — экзотическим на фоне мирного крестьянского быта — опытом. Война была для него театром жестокости и гигантским натюрмортом в поучительном жанре vani-tas [10].Много чужих людей; много новых моделей поведения; много необычных гаджетов и просто незнакомых предметов, использовавшихся в меновой торговле; много контактов с мертвой материей (убитые люди и животные); много экстремальных, потенциально смертельно опасных ситуаций. Все это Гагарин переживал, впитывал, срисовывал, пропускал через себя; он учился контролировать себя в условиях постоянного стресса, приспосабливаться к тотально враждебной атмосфере, достигать компромисса в заведомо невыгодной для себя ситуации. Все это, позже, пригодится ему — и в космосе, и потом, в шестидесятые.

Что было бы с Гагариным, если бы история развивалась по альтернативному сценарию и немцы так и остались бы в Клушине окончательно? Скорее всего, вместо Люберец году в 1949-м он был бы отправлен куда-нибудь в Любек, по тому же маршруту, что его старшие брат и сестра, в арбайтслагерь, — где и выяснял бы, производит ли его открытая славянская улыбка магическое действие на хозяев или нет.

На эту тему написан неплохой рассказ (34) в жанре «альтернативная история» — про то, как Гагарин работает на немецком заводе в давно оккупированной России (где, помимо всего прочего, еще и революции не было). Он неформальный лидер бастующего рабочего коллектива; его вызывает к себе мастер и предлагает договориться с ним лично, однако Гагарин отвергает все его посулы. По дороге домой он слышит по радио новость о том, что соперничающие между собой немцы и американцы только что запустили в космос ракеты с рейхс-флигеркосмонавтом и астронавтом соответственно; а ночью ему снится сон: он сам летит в ракете, и на ней выведены непонятные четыре буквы — «СССР».

Los Angeles Times:

Космонавт на самом деле сын князя, утверждает газета «New York News». Величайший герой России после Ленина космонавт Юрий Гагарин, являющийся, согласно утверждениям русских, сыном скромного русского плотника и продуктом советской государственной образовательной системы, — внук русского князя, расстрелянного большевиками.

Гагарин, чей отец также был князем, из-за своей голубой крови был подвергнут коммунистической партией остракизму. Командование выбрало его для осуществления космического полета потому, что если бы его постигла неудача, никто не стал бы по нему скучать, выяснила «New York News» в среду.

Житель Манхэттена Алексис Щербатов, профессор истории в университете Фэрли Дикинсон, Тинек, Нью-Джерси, а также компетентная организация, специализирующаяся на русской аристократии и генеалогии, проверили эту информацию у секретаря русской делегации в ООН, и секретарь подтвердил, что Щербатов прав.

Щербатов выяснил, что дедом Гагарина был князь Михаил Гагарин, который владел большими земельными наделами под Москвой и Смоленском. Когда большевики захватили власть, князь Михаил — на тот момент капитан царской кавалерии — был расстрелян красными; это произошло в ноябре 1919 года (13).

У Юрия Алексеевича Гагарина обычная крестьянская родословная. Его предки происходили из Смоленской и Костромской губерний (3).