Коммандо. Бурский дневник бурской войны

Жители относились к нам вполне доброжелательно, никаких признаков неприязни с их стороны я не заметил, хотя они надеялись, что нас в конце концов окружат, о чем постоянно нам говорили.

Мы видели случайный патруль местного ополчения, от которого, однако, никакого беспокойства не было, потому что они ограничивались наблюдением, и вообще не было никаких неприятностей о того дня, когда на холме появилась английская кавалерийская колонна и не открыла по нам огонь с дальней дистанции. Не желая вступать в бой против собственного желания, мы отошли в узкое дефиле, рассекавшее находившийся перед нами горный массив. Это был хребет большого Винтербергена, и мы остановились на закате в прекрасном месте, окруженном великолепными деревьями, где развели большой костер и провели замечательную ночь, радуясь тому, в какую прекрасную страну мы попали.

На следующий день наша дорога проходила по еще более красивым местам. Вокруг нас был первобытный лес, и через случайную прогалину среди деревьев мы бросали взгляд на зеленые поля и белые фермы в долинах, лежавших далеко под нами.

Следующим утром, когда мы остановились на живописной поляне, лесник, живший в бревенчатой хижине, рассказал нам о таверне и торговой станции у подножия перевала, который находился рядом с нами и вел вниз. Все живо этим заинтересовались и решили посмотреть, что там находится, поэтому уже к закату мы достигли подножия гор, где стояла большая гостиница, и тут же было несколько полных разным добром складов.

В этой отдаленной местности нашего появления никто не ожидал, и никаких попыток увезти товары со складов под охрану ближайшего военного поста предпринято не было. Владелец складов очень сильно пострадал в результате нашего посещения, потому что в искусстве изъятия английской собственности мы были уже мастерами. Я и не стал бы упоминать об этом эпизоде, если бы в результате этого мы не лишились бы еще одного из «Пятерки денди».

В гостинице оказалось большое количество пива и спиртного, и, хотя многие из нас не пили спиртного больше года, почти никто пьяным не был, кроме Пье де Рю, нашего товарища, который перебрал и уснул, и, когда коммандо покидало гостиницу, про него забыли и он остался там.

Некоторое время спустя мы узнали, что он был обнаружен в номере гостиницы, и поскольку, как и большинство из нас, он был одет в британскую униформу. бедняга был казнен, во всей вероятности прежде, чем его одурманенный мозг смог понять, что с ним происходит.

Ни тогда, ни недели спустя, мы не знали, что всем одетым в хаки полагалась смертная казнь, и, хотя через некоторое время через местных жителей до нас стали доходить слухи о том, что англичане расстреливают наших людей, мы этому не верили. Мы и думать не могли о том, что англичане расстреливают пленных. И только много позже мы узнали о прокламации Китченера, которая предписывала расстреливать всех буров, одетых в хаки. Насколько мне известно, никем из англичан не принимались какие-либо меры, чтобы ознакомить нас с этой прокламацией.

От подножия Винтерсбергена мы продолжили путь в течение следующих нескольких часов в темноте, по извилистой пешеходной тропе, пересекающей покрытые кустарником равнины, и разбили лагерь на открытом месте. На рассвет мы разглядели вдали небольшой поселок Аделаида, но, в нем оказался сильный гарнизон, мы оставили его в покое, и продолжили свой путь на юг по долине, покрытой холмами и оврагами.

Здешние жители тоже были в основном англичанами, которые со всей любезностью демонстрировали нам свои хорошие манеры: в то время, когда мы их грабили, они резали для нас баранов и помогали обчищать свои сады и кладовые. К вечеру к нам подошла колонна из Аделаиды, они стояли, когда стояли мы, и двигались вместе с нами. Когда в темноте мы разбили свой лагерь, огни их костров были от нас на расстоянии в пять-шесть миль. После полудня к нам прискакал вооруженный колонист с соседней фермы, который сказал, что хочет бороться с англичанами. У него была хорошая лошадь и он хорошо говорил по-голландски, поэтому мы приняли его к себе, но теперь, когда мы расседлали коней, он вдруг вскочил на своего коня и умчался прочь. Никто не смог его преследовать, и, поскольку он наверняка был шпионом, который должен был выведать наши планы, мы снова оседлали лошадей и проехали еще час или два, прежде чем встать на ночевку.

На следующий день мы уклонились к западу и на закате достигли Биг Фиш Ривер. Ее мы перешли вброд., а затем, в миле или двух дальше, на станции Коммадага, перешли железную дорогу, которая шла от Порт-Элизабет вглубь страны. Никаких блокпостов там не было, поэтому не составило никаких проблем до темноты оказаться на другой стороне, а потом, поскольку наши лошади устали, генерал Смэтс приказал расположиться лагерем в сельском доме в пятистах или шестистах ярдах оттуда. Как только мы отпустили животных пастись, прибыл бронепоезд, прожектора которого ощупывали вельд, но, поскольку мы лежали в низине, видеть нас не могли, хотя команда все же подозревала о нашем присутствии, потому что послали наугад несколько снарядов, только один из которых упал в относительной близости от нас. Разрыв не причинил нам вреда, но мы решили, что нас обнаружили, и побежали седлать лошадей. Возник большой беспорядок, прежде чем мы поняли, что англичане стреляли наугад. Тогда мы посмеялись над своими страхами, и, завернувшись в одеяла, спокойно проспали до рассвета.

Отсюда мы пошли на юго-запад, спокойно пройдя через район Сомерсета, и перед закатом мы были у подножия Зуурбергена, последнего хребта перед тем, как страна начинает плавно снижаться к морю

К настоящему времени мы находились в пределах пятидесяти миль от залива Алгоа. Я никогда во время нашего рейда не знал, какими были намерения генерала Смэтса, потому что он был очень скрытен, но, думаю, в тот момент он планировал совершить внезапное нападение на Порт-Элизабет следующим утром. Когда мы увидели английский отряд численностью около трех тысяч человек, он приказал нам оставаться у подножия гор, хотя мы спокойно могли уйти на восток или на запад. Эти войска прибыли по железной дороге и высадились на станции Коммандага, там, где мы за две ночи до этого пересекли железную дорогу, и, судя по их передвижению, они хотели прижать нас к склонам хребта.

Мы наблюдали за их медленным приближением в течение большей части дня, пока их разведчики не приблизились к нам почти на расстояние выстрела, а потом генерал Смэтс повел нас прямо на склон. Ночь мы провели на первом из параллельных хребтов, которые составляют Зуурберген.

От того места, где мы достигли вершины, мы видели горы — несколько линий горных хребтов, идущих параллельно друг другу, разделенных глубокими лесистыми ущельями, и перспектива попасть в эту местность нас не устраивала. Но войска, приближавшиеся к нам с тыла, не оставляли нам выбора, и мы развели костры и устроились на ночь. По пути Джек Борриус и я встретили местного пастуха, который сообщил нам, что в соседнем ущелье был большой отряд лошадей. Во время нашего пребывания в Капской колонии ни на одной из ферм мы не могли найти ни одной лошади, потому что англичане забирали их, чтобы лишить нас возможности сменить коней. Пастух сказал, что около пяти сотен лошадей были собраны военными в течение нескольких последних дней при слухах о нашем приближении. Поэтому мы с Джеком перед рассветом оставили коммандо и прошли по хребту несколько миль, пока не нашли место, где можно было спуститься в указанное нам ущелье. Наконец мы нашли ферму, земля вокруг которой была истоптана множеством копыт, но кафр, который появился из леса, сказал нам, что накануне патруль отогнал всех лошадей к побережью, так что нам пришлось оставить затею найти свежих лошадей и мы, заведя лошадей в загон, растянулись под тенистым деревом и уснули.

Несколько часов спустя мы были разбужены несколькими людьми, которые оказались здесь в поисках еды. Они разбудили нас и велели прислушаться. слушать. Вскочив на ноги, мы услышали звук отдаленного винтовочного огня, который доносился с той стороны, где мы утром оставили коммандо. Ясно было, что коммандо вступило в бой, и скоро мы увидели нескольких наших людей на противоположном склоне ущелья, которые, как муравьи, ползли по крутому склону. До них было около мили, но можно было понять, что дела их плохи — они были сильно растянуты и по ним стреляли с той стороны, где должен был находиться враг.