Решения принимались на земле

Отклонение Штеммерманом советского предложения о капитуляций и добровольной сдаче окруженной группировка в плен, вероятно, не было для нашего командования неожиданным. Не случайно в ту же ночь, когда летчики забрасывали в котел листовки с текстом ультиматума об условиях капитуляции, командование воздушной армии получило очередное указание - решительным образом усилить воздушную разведку, установить очаги скопления танков и пехоты врага на внешнем и внутреннем фронтах окружения. Вывод напрашивался сам собой: если окруженная группировка не капитулирует, значит, гитлеровцы еще на что-то надеются.

Как и было приказано, большинство офицеров оперативного отдела штаба, моих непосредственных подчиненных, выехали в неземные войска в качестве представителей авиации. На фронте ненадолго установилось относительное затишье, однако работы на армейском КП, как всегда, было невпроворот.

Требовалось, в частности, срочно подготовить боевое донесение в штаб ВВС Красной Армии. Уточняя со штабами авиасоединений наши боевые возможности, а также просьбы и требования об авиационной поддержке, изучая и сопоставляя данные воздушной разведки, я как бы интуитивно убеждался, что обстановка вновь резко осложнялась.

Хотя была глубокая ночь, генерал Горюнов не спал. Я прошел к Сергею Кондратьевичу, застав его задумчиво склонившимся над картой. Коротко доложил свое мнение о складывавшейся обстановке, о возможности нового вражеского удара.

- Да, да, все говорит о том, что немцы готовят новый удар, - сказал Сергей Кондратьевич. - Мне только что звонили по ВЧ от Конева, предупредили, что бои могут начаться в любой момент. Надо срочно переговорить с комкорами и комдивами о боевой готовности.

...И бои начались. На внешнем фронте окружения своих дивизий немецко-фашистские войска предприняли наступление из района Ерки на Лысянку. Одновременно окруженные войска Штеммермана с отчаянием обреченных рванулись в направлении Шендеровки.

Как стало известно позже, вражеское командование бросило против наших войск без малого 350 бомбардировщиков. Фашистские стервятники бомбили Лысянку, Звенигородку, Шендеровку. В сложившейся обстановке командарм Горюнов вынужден был срочно массировать силы истребительной авиации, иначе говоря, в считанные часы перенацелить всю истребительную авиацию 7-г" и 4-го авиакорпусов на те направления, где решалась судьба сражения.

Непосвященному человеку может показаться, что массировать силы авиации для боевых действий на ограниченном по фронту направлении - дело несложное: посылай, мол, группы истребителей туда, где чаще появляются вражеские бомбардировщики, - и вся недолга. В действительности все далеко не так. У противника свои планы, свои расчеты. Сейчас он бомбит одни пункты, затем может сосредоточить удары с воздуха по другим. Все это надо предвидеть, попытаться предугадать, спланировать наращивание сил так, чтобы удержать господство в воздухе по всей линии фронта. В противном случае массирование не принесет должных результатов.

В целях экономии времени в этот раз наша армейская оперативная группа привлекла к участию в разработке плана прикрытия группировки наземных войск от налетов вражеских бомбардировщиков командиров истребительных авиакорпусов генералов Подгорного и Утина, а также начальников их штабов Простосердова и Семенова. Планом были предусмотрены различные варианты боевых действий в воздухе в зависимости от изменения обстановки, от вылетов крупных полковых групп до "свободной охоты" истребителей парами. В воздушных боях с "мессерами" рекомендовалось полнее использовать тактический прием покрышкинской "этажерки". По мере поступления данных от воздушных разведчиков об обнаружении направлявшихся к линии фронта вражеских бомбардировщиков и истребителей командирам авиакорпусов Подгорному и Утину ставились боевые задачи, а они в свою очередь отдавали соответствующие приказания командирам частей и подразделений. Группы истребителей, вылетавшие на выполнение боевых заданий, в большинстве случаев возглавлялись Героями Советского Союза Николаем Гулаевым, Иваном Кожедубом, Николаем Ольховским, Федором Семеновым, Василием Ивановым, Анатолием Добродецким. Несмотря на то что самолетов врага часто в воздухе было больше, чем наших, господство в воздушном пространстве над полем боя все время оставалось за советской авиацией. Потеряв в боях более 70 самолетов, противник через день-два вынужден был резко снизить активность бомбардировок.

Бои, однако, продолжались. Фашистские генералы стремилась во что бы то ни стало пробить узкий коридор с юга на Лысянку, с севера - на Шендеровку Чтобы помочь наземным войскам остановить продвижение вражеских полчищ, по решению командарма Горюнова на борьбу с танками и пехотой противника были брошены 80 групп штурмовиков 1-го гвардейского авиакорпуса. Группы Героев Советского Союза Одинцова, Бегельдинова, Красоты, Нестеренко и их боевых друзей непрерывно наносили мощные удары по скоплениям гитлеровцев и боевой технике. Вместе с танкистами 5-й гвардейской танковой армии генерала П. А. Ротмистрова, с артиллеристами, возглавляемыми командующим артиллерией фронта генералом Н. С. Фоминым, они час от часу все надежнее сдерживали продвижение немецких танковых дивизий на внешнем фронте и окруженной группировки на внутреннем фронте, не давая им возможности соединиться. Только за три боевых дня противник потерял в этом районе 113 танков, из которых 52 были сожжены летчиками-штурмовиками. Кроме того, было уничтожено более 900 автомашин с грузами и живой силой, подавлен огонь нескольких артиллерийских батарей врага.

Несмотря на плохую, по существу нелетную, погоду - мела пурга, сильные удары с воздуха по войскам окруженной группировки наносили и бомбардировщики 2-го гвардейского авиакорпуса. Показывая личный пример храбрости, отваги и мастерства, группы бомбардировщиков возглавляли комкор генерал И. С. Полбин, командиры дивизий полковники Ф. И. Добыш и Г. В. Грибакин.

14 февраля советскими войсками был освобожден мощный узел вражеского сопротивления город Корсунь-Шевченковский. К этому времени силы деблокирующих немецко-фашистских войск явно истощились, и они фактически прекратили контрнаступление. Окруженные вражеские дивизии получили приказ самостоятельно пробиваться в южном направлении.

Загнанные в ограниченный район у населенного пункта Шендеровка, находившиеся в котле немецко-фашистские войска все еще не сдавались и, по данным воздушных разведчиков, видимо, готовились к последнему безнадежному рывку из кольца. 16 февраля наши воздушные разведчики наблюдали в районе Шендеровки большое скопление танков, автомашин и пехоты.

Близилась долгая февральская ночь на 17 февраля. В домике командарма Горюнова собралось руководство нашей армии. Присутствовал на летучке и генерал Селезнев, мой непосредственный начальник. Большую часть времени по заданию командарма он по-прежнему находился во втором эшелоне. Время от времени Николай Георгиевич приезжал или прилетал и к нам, в нашу оперативную группу, знакомился с разрабатываемыми наметками к тем или иным планам авиационных наступлений, давал мне необходимые указания и, получив разрешение командарма, снова отправлялся во второй эшелон. Такой несколько необычный порядок, видимо, устраивал и командующего армией, и самого Николая Георгиевича: дело от этого нисколько не страдало.

В этот раз начальник штаба и начальник тыла армии прибыли в первый эшелон, чтобы доложить свои соображения по поводу организации доставки горючего, боеприпасов и продовольствия авиасоединениям в условиях начинавшейся распутицы и февральских метелей: требовалось заручиться распоряжением командарма на мобилизацию всего имеющеюся в армии транспорта в интересах создания в авиасоединениях дополнительных фондов боеприпасов и горючего. Все эти вопросы были быстро решены, и собравшиеся в домике командующего обменивались мнениями о предстоящих боях. Неторопливый разговор шел и о нелетной погоде: за окнами свирепствовала снежная пурга, которой, казалось, конца не будет.