ЧaйфStory

«В июне на день рождения группа подарила мне с женой поездку в Париж» (Шахрин). От подарка Вова отказываться не стал, взял жену и поехал в город на Сене. Что сказать вам о Париже? Он все еще на месте. И вообще, в данном случае нас интересует исключительно музыкальный контекст, каковой предстал Шахрину в двух ипостасях.

Во-первых, был ансамбль барабанщиков. Был прямо у Володи под окнами и состоял из двадцати, примерно, человек различного возраста, пола и цвета кожи. Плюс девица, которая бедрами крутила. На предмет девицы Шахрин возражений не имел, чего нельзя сказать о собственно барабанщиках, особенно на второй, третий и четвертый день вынужденного ежевечернего шоу.

Второй музыкальный опыт приключился с Шахриным недалеко от Эйфелевой башни непоздним вечером после победы сборной Аргентины над сборной Ямайки с известным уже счетом. Дело в том, что одновременно в столице Франции проходил чемпионат мира по футболу, но с безразличным к этому виду спорта Шахриным как-то не пересекался. И приспичило Володе прогуляться под Эйфелевой башней, прогуляться было трудно, потому что вокруг башни бурлило бело-голубое море ликующих аргентинцев. Тронулись вверх, и наткнулись на сиротливую компанию ямайцев, человек пятнадцать болельщиков проигравшей стороны сидели и пели что-то невероятно грустное и ритмичное в стиле рэгги. Двое ямайцев били в барабаны, остальные пели. Шахрин стоял и проклинал себя за то, что не прихватил видеокамеру.

Но действо продолжалось, рядом с траурными ямайцами возникла парочка аргентинцев — девица, которая тут же принялась вытанцовывать, и хромой мальчишка с флагом победившего своего отечества. Встали, проверяя, будут бить или нет, потом, видимо, мальчишка флагом собратьям помахал, и пошла аргентинская прибыль — флагов становилось все больше, аргентинцы пустились в пляс, но и ямайцы оживились, поддали жару… У одних появилась аудитория, другие делились с проигравшими своей радостью; сбоку стоял Шахрин, а добравшись до гостиницы, записал:

Как выяснилось позже, ради этих строчек стоило сгонять в Париж.

Дома тем временем творилось нечто с метеорологическим подтекстом. Перед самым Бовиным отъездом выяснилось, что чайфы обещали посетить фестиваль «Русского радио», о чем благополучно забыли, а он как раз и будет. Но деваться некуда, надо ехать, раз обещали. «У Вовки были круглые глаза, когда я прибежал за ключом от базы, посмеивается Бегунов, — а я говорю, надо репетировать, завтра уезжаем с концертом»… Поехали втроем плюс Спирин, название за отсутствием Шахрина решили поменять, назвались скромно — «Тройка Ураган».

Фестиваль представлял собой тотальную пьянку с последующим не просыханием вплоть до самого конца, но Бегунов был уже непьющий, а к тому же в роли худрука, на котором лежала ответственность за выступление «Урагана». «Вокруг бардак, алкоголизм, а я ответственный, который учит тексты, повторяет аккорды, пытается найти людей, от которых зависит аппарат… И с каждым днем понимающий все лучше, что эта история может стать позорным пятном на всей моей жизни. Чувство ответственности у окружающих все уменьшалось, потому что они были пьяные в задницу, а мое будущее становилось все ярче. Как ни странно, отыгралось здорово, по ходу рулился звук, по ходу все налаживалось, обстановка семидесятых. Программа оказалась близка народу — мы с испугу дали оторваться»…

Один раз дали, во второй раз играть не хотели ужасно. И нашама-нили. Начался второй концерт — пришло грозовое предупреждение — идет ураган. Это был знаменитый ураган июня 1998 года, обрушившийся на Москву, а потом докатившийся до Волги и избавивший одноименную тройку от необходимости выступать во второй раз…

Чайф, как уже сказано, менялся, и если снаружи перемены были не очень заметны, внутри происходили вещи, пять лет назад совершенно невозможные. Шахрин: «Сольники — явление, которое раньше в коллективе очень болезненно воспринималось, и тот же Антон со своим проектом сработал, что ли, не вовремя. Все начали что-то пробовать вне группы, появилась уверенность в себе, появилось некое знание, которым уже хотелось поделиться. Внутри коллектива глупо лишний раз друг другу напоминать, что «я это знаю, это я умею». Захотелось понять, что ты представляешь собой помимо группы. Дозрели, и все стало естественно».

Бегунов уже зимой появлялся с группой «ВИО», играл с ними «по блюзу». Шахрин сошелся на какое-то время с группой Black Cat Bones, довольно бесшабашной компанией молодых людей, игравших нечто, напоминающее «Аэросмит», с самодельными текстами на английском языке. Шахрин в порядке взаимопомощи стал изживать англоязычие, ребята принесли записи с подстрочным переводом, Володя худо-бедно русифицировал три текста… «Они начали писать пластинку, а дальше пошел раздрай, им показалось, что удача рядом, и они, как это часто бывает, начали делить шкуру медведя, которого еще не видели, но уже что-то о нем слышали…» (Шахрин).

Параллельно собственный проект открыли Бегунов и Слава Двинин. «Мы разговаривали о том, что можно поиграть то, что, может быть, неинтересно группе «Чайф», реализовать какие-то старые наработки, — рассказывает Двинин. — Сначала была шутка: «А не взять ли какую-то девушку, попродюсировать?..» — но потом оказалось, что эта девушка нас не устраивает, та не устраивает… Лизу Рыбалко выкопал Вова, где-то он ее увидел». Этот проект все еще в стадии становления, но Шахрину он нравится: «Не знаю, чем это закончится, но очень интересно. И потом, раньше они многого не делали: договориться со студией, чтобы все срослось, чтобы все пришли, текст, музыка, самим разговаривать с людьми на радио… Я в этот проект не совался, Гройсман говорил, чтобы я там поправил что-то, я сказал: «Дима, можно, я лезть не буду? Никак».

Сам Шахрин был занят в другом проекте. «Кукушкин появился в 98-м, я не видел его сто лет. Вадик на меня произвел впечатление человека, которому срочно нужна помощь, если что-то с ним прямо сейчас не произойдет, он просто переломится пополам. Время перед кризисом, ситуация казалась благоприятной, и я ему предложил: буду продюсером от начала и до конца… А вариант был очень непростой — супернекоммерческий проект, сложные стихи, Вадик не вокалист, и прозрачные мелодии, которые уловить можно с трудом».

Для начала на студии Пантыкина записали две песни, одну с большим количеством лупов, эффектов, долго возились, вторую полегче, где Шахрин еще и попел. Ее сразу взяли на радио, начали крутить, и Вадик разогнулся. По привычке человека, которому постоянно не везет, он очень сомневался, но получилось, стали делать по две вещи, за полгода вышел альбом «Шалуны на Луне». «Мне очень нравится результат, — это Шахрин. — Если я компакты группы «Чайф» дома практически никогда не ставлю, то «Шалуны на Луне» слушаю. Это не моя, это все равно Вадика работа».

В августе побывали на концерте Rolling Stones… Сказанного достаточно.

После концерта у Гройсмана в кармане зазвенел телефон, и Дима, слегка белея лицом, произнес: «Мужики, вас обокрали». Шахрин: «И мы стали представлять: «Все, что нажито непосильным трудом, все… Три магнитофона, три куртки кожаных»… Приехали — окно выставлено, выломаны решетки… Как ни странно, не взяли мелочь, которую можно за приличные деньги продать, примочки, обработки, микрофоны, зато уперли три колонки JBL со встроенными усилителями».

Событие дурацкое, в наши дни банальное, но чайфы не были бы чайфами, если бы не устроили из него маленькое шоу. Поскольку один JBL остался, быстро сняли на местных телеканалах видеоролик, в котором демонстрировали колонку: «Вот как она выглядит! Если увидите на улице человека с такой серой штукой, звоните». И заявили, что предъявляют ворам ультиматум: если через сорок восемь часов колонки не вернутся на место, «мы вас накроем!». Понятно, что все эти чикагские штуки представляли собой чистый блеф — непонятно, как их накрыть. Но Шахрин очень уверенно в кадр говорил: «Через сорок восемь часов мы возьмем вас за задницу, и вы, как дурни, будете из-за куска железа в тюрьме сидеть»…