Моя фронтовая лыжня

Восьмое марта. Ситуация прямо-таки неправдоподобная: в радиусе нескольких километров нет ни одной представительницы прекрасного пола. Поздравлять с женским праздником абсолютно некого. Говорят, в полковых, дивизионных тылах, в медсанбате есть Маши, Даши и Светланы. И якобы им к лицу даже шинели, ватные брюки и кирзовые сапоги., Но нам этих фронтовых красавиц пока что видеть не довелось. После Селищенского Поселка вращаемся исключительно в мужском обществе.

На новые позиции пришли ночью. А с утра каждая рота детально ознакомилась со своим участком, уточнила, где целесообразнее всего проложить линию переднего края.

От третьей роты на рекогносцировку местности отправилась группа из десяти - двенадцати человек: комроты, политрук, командиры взводов, старшина Фунин, я, несколько наших охотников-следопытов, в том числе Авенир Гаренских и Кронид Урманцев.

Опытных следопытов захватили для того, чтобы они зорким соколиным оком проникали в гущу леса и засекали любые приметы, малейшие намеки, говорящие о присутствии противника. А мне надлежало досконально изучить все изгибы переднего края, чтобы впредь не залезать к немцам с пшенной кашей и спиртом.

Рядом с нами снова осточертевшие уже Гажьи Сопки. Правофланговому взводу придется даже расположиться на болоте. Пока что оно держит. Но что будет через каких-нибудь две недели?! Вокруг хорошо знакомый нам унылый пейзаж: чахлая болотная растительность, поросшие рахитичными деревцами перелесья, жидкие кустарники... Только невысокие взлобочки покрыты мало-мальски нормальными соснами и елками.

Нам известно, что в том лесу должен быть противник. Но там - полнейшая тишина, ни малейшего подозрительного звука. Возможно, немцы ушли из этих мест? Но если это так, то нам придется закрепляться где-то севернее...

- Подойдем поближе, - сказал лейтенант Науменко. - Вон к тем елочкам. Оттуда обзор лучше.

- Не подойдем, а подползем, - уточнил политрук Гилев. - А вдруг на деревьях немецкие "кукушки" сидят...

Группа елочек росла отдельно, метрах в тридцати от лесной кромки. Под прикрытием зеленой ширмы, в небольшие прогалы между ветвями, опять всматриваемся в загадочный лес. Из рук в руки переходит бинокль лейтенанта Науменко...

Возможно, именно этот бинокль сыграл роковую роль в судьбе нашего командира роты. Впереди раздался одиночный винтовочный выстрел... Науменко ухватился было за ствол ели, но тотчас же выпустил его из рук и ссунулся в снег. Падая, успел сказать ком-взводу-3:

- Большаков, примешь роту...

И тут же потерял сознание. Пока мы, вжимаясь в снег, тащили тяжелораненого в лес, позади через равные промежутки времени щелкали одиночные выстрелы, в сумрачном ельнике цокали разрывные снайперские пули...

Науменко умер, не приходя в сознание: пуля угодила ему в солнечное сплетение. Ускоренного Сережу большую часть пути везли на волокуше. А последние сто метров Авенир нес его перед собой на полусогнутых руках - как ребенка. По лицу великана текли слезы...

Похоронили мы своего командира в бору, недалеко от штаба лыжбата. Место для могилы выбрали подальше от Гажьих Сопок. Насыпали высокий намогильный холмик. С большим трудом раздобыл я у артиллеристов фанеры на традиционную пирамидку. Парторг Фунин сказал краткое, но проникновенное прощальное слово. Прозвучал залп из автоматов. Прослезился не один Авенир...

Сдал я в штаб ОЛБ комсомольский билет и другие документы лейтенанта. А записную книжку оставил себе на память. Она была заполнена служебными записями: запасной полк, эшелон, марш от Малой Вишеры к Мясному Бору и затем к Ольховке, приказы и распоряжения по лыжбату, по 8-му гвардейскому и 4-й гвардейской. В конце - чистые листики и между ними фотография миловидной девушки с лаконичной надписью на обороте: "Сереже от Вали".

Погиб Сергей Науменко на двадцать первом году жизни.

Вокруг весна беспутная легла,

От нетерпенья жгучего дрожа,

И даже медь на гильзах зеленела,

И прорастали бревна в блиндажах.

Сергей Орлов

Часть 5. Пора подснежников

Ярый март

Если уж в феврале начало пригревать, то в марте - и подавно. Тем более, что первая военная весна выдалась ранняя и дружная.

Но смена времен года происходит своеобразно. Зима на полную капитуляцию пока не согласна. Она договорилась с весной о разделе суток примерно пополам. Ночь и раннее утро еще остаются во власти мороза, а днем хозяйничает древний славянский бог солнца Ярило.

Раннее утро. Затихла перестрелка. Надо полагать, немцы полностью израсходовали суточную норму ракет. Теперь, когда на короткое время умолкли минометы, пулеметы и автоматы, появилась возможность послушать звуки леса.

- Т-так!.. Т-ток!.. Т-тук!.. Т-тах!..

Звуки эти весьма различны по силе. Одни - сравнимы с легким щелчком, другие - напоминают глухой взрыв противопехотной мины или даже артиллерийского снаряда.

- Т-так!.. Т-ток!.. Т-тук!.. Т-тах!..

За день мартовское солнце крепко нагревает деревья, особенно с южной стороны. И вдруг резкий перепад: ночью, под утро, железная стужа опять сковывает их. И вот распаренные было дневным теплом и вновь прохваченные морозом сучки щелкают, а стволы - стреляют:

- Т-так!.. Т-ток!.. Т-тук!.. Т-тах!..

Особенно "разговорчивы" ели, они чаще всех остальных деревьев перекликаются между собой. Впрочем, и на костре ель ведет себя шумно: трещит, во все стороны стреляет угольками. В этом отношении выгодно отличается ольха. На огне она держится поистине стоически.

Нам, солдатам переднего края, в этот переходный период приходится еще труднее, чем в разгар зимы. Днем, когда раскисает снег и на тропинках, в снежных траншеях показывается вода, - остаться сухим мудрено. То приходится ползти по снежной каше, то во время артиллерийского или минометного наа плюхаешься куда попало. И если не сумеешь к ночи просушиться, дело может кончиться очень печально.

Особенно много хлопот сейчас с обувью. Беда тому, кого утренник захватил в мокрых валенках. Промерзая, они сильно ужимаются и, бывает, настолько сдавливают ноги, что солдат кричит от боли.

В арсенале орудий пыток испанской инквизиции были особые деревянные колодки. Дьявольское приспособление надевали жертве на ступни ног и специальными винтами начинали медленно сближать створки. Это чудовищное изобретение святых отцов вошло в историю христианской религии под названием "испанских башмаков".

Сильно промокшие валенки на крепком морозе могут превратиться в "испанские башмаки".

Вот когда дошел до нас глубокий смысл предупреждения генерала Андреева! По разным поводам вспоминаем сейчас, как, держа над головой великанские сапоги Авенира, комдив говорил нам: "Берегите, ни в коем случае не теряйте это добро! Уже через месяц, когда начнет пригревать весеннее солнце, сапоги очень и очень понадобятся вам".

Теперь мы имеем возможность комбинировать: днем ходим в сапогах, ночью - в валенках. И все же ярый март то одного обувает в "испанские башмаки", то другого.

На днях попался лыжбатовец Егор Кандауров. Находясь в дозоре, провалился в затянутую тонким ледком лужу. Пока дождался смены, валенки окончательно очугунели. Попробовали ребята стаскивать, да бросили: побоялись, как бы вместе с кожей не стащить. Пришлось пустить в ход нож. Теперь Кандауров отлеживается в ПМП.

А многие "славяне", имеющие только валенки, оказались в еще более трудном положении. Из-за весенней распутицы доставка с Большой земли настолько осложнилась, что обещанные сапоги в срок не прибыли. И в ближайшее время рассчитывать на них не приходится. В результате получается странное явление: наступила весна, а в госпитали все везут и везут обмороженных.

ЧП с Итальянцем

Ведущий архитектурный стиль, принятый на Волховском фронте, предусматривал три основных типа жилых строений на переднем крае.

Во-первых, обыкновенная, прославленная в многочисленных песнях землянка с бревенчатым накатом. Но из-за болотистого грунта построить ее удавалось не всегда. Кроме того, во время переходов или при частой смене позиций на трудоемкие строительные работы не хватало времени.