Война: ускоренная жизнь

Наркомовская «сотка»

Водку в дореволюционной армии и на флоте выдавали и в мирное, и в военное время, но, судя по признанным во всем мире высоким боевым качествам русских солдат, алкоголиками они не становились. По описаниям очевидцев, когда перед Бородинским сражением солдатам Кутузова стали раздавать по положенной чарке, многие пить отказались, заявив, что «не такой сегодня день, чтобы зельем его поганить». В 1908 году винная порция (3 чарки в неделю) по приказу военного министра была заменена «чайными» деньгами. Узаконенная выдача водки в нашей армии была восстановлена зимой 1940 года во время советско-финского военного конфликта. Тогда бойцам (вместе с салом) по приказу наркома обороны СССР К. Ворошилова выдавался стеклянный пузырек со спиртом емкостью в сто граммов. С той поры, очевидно, и пошло выражение «наркомовские сто граммов».

Выдача водки (100 г в день на человека) в действующей Красной армии началась с 1 сентября 1941 года. За время войны порядок неоднократно менялся. Уже весной 1942 года вышел приказ наркома обороны, по которому ежедневная выдача водки сохранялась только для военнослужащих частей передовой линии, имеющих успехи в боевых действиях, правда, уже по 200 г на человека в день. Всем остальным военнослужащим передовой линии полагалось по 100 г на человека в революционные и общенародные праздники, а также в день формирования части.

Очень скоро 200 г в день показалось многовато, и уже в июне 1942 года было приказано ежедневную выдачу водки сохранить в размере 100 г «только тем частям передовой линии, которые ведут наступательные операции».

В Приказе «О порядке хранения и выдачи водки войскам действующей армии» № 0470 от 12 июня 1942 г. говорилось о том, что «всем остальным военнослужащим передовой линии выдачу водки в размере 100 граммов на человека производить в следующие революционные и общественные праздники: в дни годовщины Великой Октябрьской социалистической революции — 7 и 8 ноября, в День Конституции — 5 декабря, в день Нового года — 1 января, в День Красной армии — 23 февраля, в дни Международного праздника трудящихся — 1 и 2 мая, во Всесоюзный день физкультурника — 19 июля, во Всесоюзный день авиации — 16 августа, а также в день полкового праздника (сформирование части)».

Пункт 4 Приказа № 0470 гласил:

Подписал документ заместитель народного комиссара обороны СССР генерал-лейтенант интендантской службы Хрулев.

С ноября 1942 года состав бойцов и командиров, получающих по 100 граммов в день, вновь расширился. Теперь он распространялся и на находящихся в окопах на передовых позициях: подразделения, ведущие разведку; артиллерийские и минометные части, приданные для поддержки пехоты и находящиеся на боевых позициях; экипажи самолетов по выполнению ими боевой задачи. По Закавказскому фронту было приказано выдавать вместо 100 граммов водки 200 г крепленого или 300 г столового вина.

От фронтовиков приходилось слышать, что порой вместо водки им выдавали спирт, особенно зимой. Вот что рассказывал участвовавший в прорыве ленинградской блокады в январе 1943 года водитель фронтовой полуторки Александр Мирошниченко:

«По северному пайку получали мы 100 граммов спирта в день. Я не курил, и у меня выходило 200 граммов — выменивал на табак. Но по тем морозам ни разу не помню, чтобы крепко опьянел. Немного погреет тебя спирт, и все — опять замерз. Выскакиваешь и мотаешь круга вокруг машины.

Многие же молодые бойцы не пили положенные им сто граммов вовсе. «Стали мы в оборону летом 42-го на Северском Донце, — вспоминал бывший артиллерист, а впоследствии французский партизан Спиридон Бояринов. — Через день привезли на грузовике водку, только пить ее никто не стал. Мы же не водку туда пришли пить, а Родину защищать!».

Последнее изменение, связанное с водкой, произошло в мае 1943 года, тогда выдачу водки по 100 г в сутки было приказано «производить военнослужащим только тех частей передовой линии, которые ведут наступательные операции». Причем определение того, каким именно армиям и соединениям выдавать водку, возлагалось на военные советы фронтов и отдельных армий.

С 22 июня 1943 года бойцам подразделений войсковой разведки водку полагалось дополнительно выдавать только в дни выполнения боевых заданий. Но сколько приходилось читать воспоминаний фронтовых разведчиков и выслушивать их самих, ни один не припомнит, чтобы он употреблял спиртное в дни выполнения боевых заданий.

«Перед уходом в поиск и во время его ни я, ни мои товарищи никогда не выпивали. Мы хоть и молодые были, да не дураки, — пояснял бывший командир отделения пешей разведки 47 года гвардейского танкового полка прорыва Иван Лубинец. — После удачного поиска, случалось, собирались в блиндаже и снимали напряжение как следует. Водки для нас тогда никто не жалел, и пить ее командиры не мешали».

«В разведке была возможность пользоваться этим допингом, но никогда, ни единого раза я не использовал его и теперь только благодарю свою волю», — пишет в книге «Записки фронтового разведчика» кавалер четырех орденов Славы, Герой Социалистического Труда барнаулец Василий Христенко».

Солдаты, положенную им водку употребляющие (а таких было абсолютное большинство, поскольку не выдавать положенное по пайковому довольствию спиртное вряд ли кто б тогда решился. — Авт.), делали это по-разному. В некоторых частях, по воспоминаниям фронтовиков, было принято выдавать водку не до, а после атаки. Таким образом, тем, кто выжил, доставалось ее больше. Да и по делу было получше, пожалуй.

В марте 1945 года командующий 38-й армией 4-го Украинского фронта генерал Москаленко издал распоряжение, согласно которому водка утром выдавалась только пехоте, артиллеристам же было запрещено пить до вечера и только — положенную норму.

Если же вместо водки выдавался (или добывался) спирт, пить его разведенным среди бывалых фронтовиков считалось дурным тоном. В таких случаях в один стакан или кружку наливали спирт, а рядом ставили аналогичную емкость с водой. Иногда над кем-нибудь «подшучивали»: ставили вместо воды тоже спирт. Правда, тот, кто устраивал такой «сюрприз», всегда держал наготове воду, чтобы в критический момент прийти на помощь товарищу.

Частенько солдаты, особенно те, кто постарше, подкапливали свои порции водки к празднику, либо просто спокойному моменту, чтобы как говорится, выпить по-человечески. В качестве иллюстрации к этому хочется привести отрывок из замечательной повести Виктора Астафьева, одного из лучших произведений о той войне, «Пастух и пастушка», где говорится о двух «воевавших без суеты и злобы, но по необходимости да основательно», жителях Алтайского села Ключи кумовьях Карышеве и Малышеве.

«Малышев и Карышев пивали редко, зато уж обстоятельно. Получая свои сто граммов, они сливали их во флягу и, накопив литр, а то и более, дождавшись благой, затишной минуты, устраивались на поляне либо в хате какой, неторопливо пили, чокаясь друг с другом, и ударялись в воспоминания, «советовались», — как объясняли они эти свои беседы. Потом пели: Карышев — басом, Малышев — дискантом.