Дневник космонавта

Сотые сутки полета. Ночь почти не спал. Утром встал — и за работу. Сейчас половина первого дня. Ребята встали. Света долго приводит себя в порядок в своем корабле. Вчера тоже, когда открыли люк после стыковки, то ее долго ждали, а она, как любая женщина, прихорашивалась и кричала из спускаемого аппарата: «Сейчас, сейчас», а потом появился хвост ее волос.

День провели спокойно, без суматохи. Стали меняться кораблями, так как возвращаться домой они будут на нашем корабле, у которого заканчивается ресурс. Перенесли ложементы кресел, которые изготавливаются индивидуально по отливкам форм нашего тела в специальной гипсовой ванне. Это необходимо для того, чтобы в случае удара о Землю в момент посадки при отказе двигателей мягкой посадки или при переворотах корабля в сильный ветер мы не получили травм. Затем переносили центровочные грузы, скафандры, документацию. В течение дня на Землю почти не смотрел. Леша наблюдал Мальвинские острова — помнит. Там сейчас идет война. Света хитрит, за нами наблюдает. Письма прислали хорошие. Спросил ребят, как дела. Ответили: хорошо, только медиков беспокоит мое состояние, так как мало якобы занимаюсь ФИЗО. Вечером, когда пили чай Света тряхнула флягу, и янтарные капли полетели во все стороны, а мы гурьбой стали летать и ловить их ртом, как рыбы корм.

2 часа ночи, а мы еще не ложились. Этой ночью спали мало, но хорошо. Днем занимались медициной. Леша со Светой выполняли эксперименты с использованием медицинской аппаратуры «Аэлита», а Саша работал на «Эхографе». У него запуталась пленка в кассете, помогал исправить. Отснял их кинокамерой в работе. Леша со Светой работали весело. Сегодня она готовила нам поесть. Это приятно, по-домашнему. Как назло — опять отказал блок раздачи подогрева. Пришлось быстро его менять. Ребята голодные, ждать не будут. Света — девчонка себе на уме. Вечером начали новый эксперимент «Таврия» по разделению биопрепаратов методом электрофореза на отдельные фракции (сгустки) однородных биологических веществ на макромолекулярном и клеточном уровне. Эти фракции в колонке, где идет разделение, выстраиваются вдоль нее, в виде биологического спектра вещества с почти абсолютно одинаковыми свойствами в каждой фракции. Поэтому есть возможность отделить вещество с необходимыми свойствами из общей массы. Во время работы помогал ребятам, записывал ход эксперимента на видеомагнитофон.

Перед сном посмеялись. Леша пил кавказский сувенирный чай из фляги, а это у нас не так просто делается, ведь здесь невесомость, и как флягу ни крути, из нее ничего не выльется. Но он приноровился: брал горлышко фляги в рот, подпрыгивал и резко приседал. При этом все, что в рот попадало, мы называли одним «бульком». Правда, у него этот бульк получался в несколько раз больше, чем у нас. Уж больно классно Леша исполнял эти прыжки, при этом бывало, у него на носу повисала огромная капля того, что он пил. Смешно морщась, так как ему щипало нос, выпивал ее, вытягивая губы и всасывая ртом. Саша предложил другой способ, используя свойство смачиваемости жидкости. Он опускал ложечку во флягу и всасывал содержимое вдоль нее. Ночью, перед сном, гасили памятные конверты бортовой печатью. Сейчас ребята все спят. Смотрю на них — Леша лежит ко мне лицом, а у Светы вывалилась рука из спальника и висит в воздухе.

Проспали. Разбудила Земля звуковой побудкой. Вскочили, и жизнь началась в работе. С утра был эксперимент по исследованию изменений в координации движений у ребят в период адаптации. Потом выполняли астрофизические и геофизические эксперименты с «Пирамигом» и «ЭФО». Продолжается эксперимент «Таврия». Надо сказать, что он очень интересен, потому что можно наблюдать и контролировать визуально, как проходит процесс электрофореза в прозрачных колонках. Записали на видеомагнитофон колонки с разделенными фракциями смеси белков, составляющих кровь человека — альбумина и гемоглобина, и по телевизионному каналу передали изображение на Землю. Специалисты довольны. Говорят, что, по предварительной оценке, получился хороший результат. Но главный, конечно, будет, когда ребята доставят эти пробы для анализа на Землю. Беспокоит блок раздачи и подогрева воды. По связи нам сказали, что в резерве пока остался всего один блок, тот, который у нас на борту. Дело в том, как я уже говорил, при заправке пакетов с пищей подтекает вода и заливает изоляцию нагревателя из стекловаты. Она намокает, идет перегрев, и нагреватель выходит из строя.

Две тени поработали с «Пирамигом». Много находились в орбитальной ориентации, и была хорошая возможность посмотреть Землю. Когда проходили мыс Игольный в Зимбабве, я видел редкую по красоте картину: пыльные бури с поднимающимися вверх песчаными вихрями, как дымы от костров, и на огромном белом шаре облачности расцветали в лучах солнца золотистые розы, гвоздики от восходящих потоков воздуха, замешанных с пылью. Вечером прошли двухтысячный виток станции. Сейчас час ночи, еще сидим, пьем чай. Света мне готовит творог.

Режим дня, надо сказать, когда приходит экспедиция посещения, полностью ломается. Поэтому надо обязательно после их ухода отдыхать дня 2–3. Идет усталость. Леша плавает по станции из одного конца в другой, освобождая наш корабль от оборудования, которое хранилось там. В общем, проводим обмен кораблями.

Проснулся, смотрю — Саша уже умывается. Леша открыл глаза. Толя спал. Света тоже спала. Вчера заснули часа в 4 ночи. Лежа в спальниках, проговорили с Сашей около часа — о доме, о работе, о том, как там на Земле. Встал и первым делом — кормить ребят. Самочувствие, хоть и мало сплю, ничего, держусь. День тяжелый — много экспериментов. И все надо контролировать, помогать. Сегодня еще отказала медицинская аппаратура «Аэлита». Ребята забыли ее выключить, и она от перегрева вышла из строя.

Неприятно было на душе. Закончили эксперименты около 9 часов вечера. Сели ужинать, поговорили. Я сказал об искренности, потому что даже здесь, в космосе, люди не всегда бывают в состоянии сбросить оковы земных отношений и быть откровенными.

Дни бегут быстро, работы много. Сейчас 12 час. ночи. Буду писать письма домой. Лень, но надо. Где мои родные сейчас? Вспоминают, наверное, а у меня даже и времени нет о них помечтать, побыть с ними вместе.

День хороший. Работаем в основном по астрофизике. Правда, ребята еще делали другие, медицинские эксперименты. Живем весело. Когда сегодня снимали звезды «Пирамигом», то после выхода из тени на свет ко мне подплывает Света и говорит: «Валь, я забыла открыть крышку иллюминатора». Вот это да! Я аж за голову схватился. Ведь вся работа дня пошла насмарку. А она, оказывается, меня разыграла. Все хорошо посмеялись. Через некоторое время я выдал команду «Выключение программ», как положено после завершения управлением станцией, а по ней штатно высвечивается на дисплее аварийный кадр системы ориентации и управления движением. Но ребята не знали, что так и должно быть. В их программу подготовки тщательное изучение станции не входило. Поэтому, когда Света увидела это на дисплее, я сделал вид, что ничего не заметил и занимаюсь сборкой телеметрической схемы. Тогда она ко мне медленно подплывает и тихо говорит: «Валентин, смотри — „Авария“», — и показывает глазами на пульт. Изобразив страшный испуг, говорю: «Все! Вывели из строя всю систему управления. Теперь станции нет, она неуправляема. Что делать? Я на Землю возвращаться не буду». Тогда она стала меня тихо от ребят успокаивать: «Валь, может быть, не совсем вышла из строя?» Подплывает Леша Попов, услышав в чем дело, тоже поверил, потому что он с этой системой также не был хорошо знаком. И говорит: «Ты не спеши докладывать, пусть сами разберутся». Все ребята были растеряны и переживали за меня. Так я их держал в неведении минут пятнадцать, разыгрывая трагедию, потом сказал: «Братцы, технику изучать надо». Теперь смеялись в обратную сторону.