На боевом курсе

С Дальнего Востока, как и туда - в 1947 году, мы ехали поездом. В дороге много времени, есть о чем поразмышлять, и мои думы невольно возвращались к суровому краю, который стал дорог и снится до сих пор...

С чем я приехал на Дальний Восток? С мизерным знанием его. К изучению Дальнего Востока мы относились, да и сейчас, пожалуй, относимся на всех уровнях равнодушно - знаем лишь то, что написано в школьных учебниках. А край этот заслуживает того, чтобы его знать глубже. Дальний Восток поистине велик и неповторим. Какие просторы! Какие интересные люди, их труд, обычаи...

А история? Она столь же героическая, сколь и мало освещенная. Известно, что земли от Урала практически до Байкала присоединили дружины под водительством Ермака. И вот надо же, с трудом удалось мне найти и прочитать о Ермаке только маленькую книжку, едва ли не брошюру. Если бы не Рылеев, написавший известную песню, мало бы осталось памяти об этом самородке, совершенно выдающемся человеке. Ведь будучи неграмотным, Ермак сумел подняться до уровня государственного организатора!

А Поярков, Баранов, Атласов, Дежнев?.. Все ли знают, что стоит за ними? Герои России - труженики, землепроходцы, чьими неустанными делами, ценой чьих жизней открыт для нас и безбрежный по просторам, и необъятный по богатству Дальний Восток, - как же не знать о них!

Очень неприятно писать об этом, но кому-то, какому-то врагу России понадобилось и удалось так накрепко замолчать, так предать забвению эти подлинно героические страницы нашей нелегкой истории, что невольно чувствуешь себя Иваном, не помнящим родства.

Пусть простит меня за откровенность читатель, и мой ровесник, и совсем юный, но, ей-богу, во сто крат дороже мне судьба моего отечества, песни, сказки и былины русского народа, нежели разные там мифы о чужеземных фараонах. Молодежь уже ныне не поет о Ермаке. Кафешантанные на новый лад песенки Пугачевой, Леонтьева забили эстрадные подмостки. Да что подмостки - души молодых людей! И забывается русская история. Какой-то злой дух, злой рок поднимается на пути ее к своим сыновьям.

Доколе?..

В академии Генерального штаба я учился вместе со многими хорошо известными среди авиаторов командирами, прославленными героями минувшей войны. В нашей учебной группе было двенадцать человек: А.И. Покрышкин, П.С. Кутахов, В.Г. Карякин, В.А. Луцкий, С.Я. Жуковский, М.И. Безух, В.Ф. Хахлачев, Г.П. Скориков, П.И. Друзенков, Е.М. Кунгурцев, И.А. Зуб и я. В соседних группах обучались А.Н. Ефимов, А.П. Силантьев, В.И. Семенов, В.И. Семенчиков, В.А. Барковский.

Распорядок дня был достаточно уплотненный. С утра - занятия на кафедрах, где крупные ученые, видные военные специалисты передавали нам наиболее эффективные методы и приемы ведения военных дел, знакомили с новейшими достижениями в различных областях знаний. Например, начальник кафедры авиатехники профессор Н.А. Соколов-Соколенок и его заместитель доктор технических наук профессор И.И. Ануреев не только раскрывали перед слушателями тайны сверхзвукового полета, но и вторгались в область ракетно-космической техники. Со знанием дела преподавали тактику и оперативное искусство А.С. Ковалев, В.В. Поварков. Вторая половина дня у слушателей академии планировалась обычно на самостоятельную работу в лабораториях, а затем, вплоть до ночи - это уже в зависимости от прилежания и ответственности за порученное дело, - дома.

Учиться я любил с детства. Познание нового меня всегда увлекало. Так что, получив возможность пополнять свои знания в столь благоприятных условиях, я целиком отдался учебе. А постоянные так называемые выезды "на местность", где мы решали практические задачи, посещение частей и кораблей не только обогащали знаниями, но и не давали слушателям академии отрываться от жизни войск.

На выпускном курсе мы участвовали в двух крупных армейских учениях. Тогда министром обороны был Маршал Советского Союза Г.К. Жуков, и учения проводились под его общим руководством. Много лет минуло с тех пор, но я и сейчас помню все подробности разборов учений - прекрасная школа нашего выдающегося полководца!

Кроме солидного теоретического багажа новых знаний, систематизирования имевшихся академия Генерального штаба значительно расширила наш кругозор, привила навыки масштабного мышления. По итогам учебы меня удостоили диплома с отличием. И вот, незадолго до выпускных торжеств, нас пригласили к начальнику академии Маршалу Советского Союза И.Х. Баграмяну.

- Дорогие товарищи, - обратился ко всем Иван Христофорович. - Мне предоставлена почетная обязанность объявить, что наше правительство наградило каждого из вас высокой наградой. Эти награды догнали вас здесь, в академии, и мне поручено вручить их.

В тот памятный день мне вручили сразу два ордена: за выслугу лет в Вооруженных силах и за налет в сложных метеорологических условиях. Запомнились добрые слова напутствия Баграмяна:

- Вот какие у нас теперь генералы: сами летают на современных самолетах, да еще и в сложных метеоусловиях!..

Назначение после окончания академии Генштаба я получил в Ленинградский военный округ - заместителем командующего ВВС по боевой подготовке и 3 января 1958 года представлялся командующему генерал-лейтенанту авиации Д.Т. Никишину. Знакомясь с воинскими частями округа, одновременно восстанавливал свои летные навыки, несколько утраченные за два года учебы. Много летал на МиГ-17, на Ил-28.

Как раз в то время в частях наших ВВС происходило освоение системы слепой посадки "Плот". Система эта состояла из наземного оборудования, комплекта приборов на борту самолета и обеспечивала летчику заход на посадку в сложных метеоусловиях: "выводила" его на взлетно-посадочную полосу, помогала совершить посадку при низкой облачности и ограниченной видимости. Такая посадка получила у летчиков название "посадка по стрелкам" - имеются в виду стрелки приборов в кабине самолета.

Еще раньше, будучи ознакомлен с теорией "слепой посадки", я полагал увидеть ее в действии в полках нового места службы. Но был разочарован. Действительно, несколько частей ВВС округа имели комплекты системы "Плот", а лежали они почему то на складах в нераспакованных ящиках.

Интересуюсь причинами такого безразличного отношения к новой техники и слышу слова в ответ: " Руки не доходят". Оказывается, уже дважды составлялся план мероприятий по освоению "Плота" и дважды инспекторские проверки отмечали в своих актах невыполнение своих планов.

Уяснив обстановку, я направился к начальнику штаба ВВС Ленинградского военного округа генералу Ф.П. Иванову. Состоялся приблизительно такой разговор.

- Разрешите узнать: как и когда планируется начать освоение новой, очень нужной нашим авиаполкам техники под названием " Плот"? - с места в карьер приступил я к делу.

- Удивительное совпадение мыслей, - отвечает Иванов. - Я только что хотел просить вас, Иван Иванович, разработать план мероприятий по освоению " Плота". Вот и начинайте это дело.

- Делом я займусь безотлагательно, только от составления третьего плана мероприятий прошу меня уволить.

- А что же вы намереваетесь делать в таком случае? - не скрывая удивления, поинтересовался начальник штаба.

- Поеду в часть Соколова и постараюсь " обрубить канаты", которые удерживают "Плот" о вольного плавания. Надеюсь и на вашу поддержку, товарищ генерал, - на столь серьезной ноте мы закончили разговор.

А через несколько дней группа специалистов, направленная в одну из авиачастей, совместно и инженерами развернули работы по монтажу и настройке оборудования. Параллельно шел монтаж наземной части системы, установка аппаратуры " Плота" на самолетах Ил-28у - так называемых спарках. Как же, помню, активно включились летчики управления и первого подразделения части! Они с энтузиазмом изучали эту технику, настойчиво готовились к ее практическому освоению. Я тоже упорно и детально изучал систему, стараясь не отстать от других.

Как только закончили монтаж наземной части системы и комплекта аппаратуры на первом двухместном самолете, произвели облет "Плота". Небольшие настроечные работы пришлось выполнить на аппаратуре, и вот с инспектором подполковником Гульбадашвили, попеременно меняясь местами в самолете, начинаем осваивать систему "слепой посадки" на практике.