Iron Maiden_ Знак Зверя

Первым, кто услышал сочиненное Брюсом, стал журналист Metal Hammer Мик Уолл, которому у себя дома Дикинсон спел под гитару три новые песни. Крайне удивленный тем, какие миазмы раздались от запеченного в фольклорном соусе Led Zeppelin, корреспондент, однако, деликатно ускользнул от высказывания каких бы то ни было чувств вслух. Не менее него оказались удивлены и остальные мэйде-

новцы. Но чувства свои выразили, единодушно опустив большие пальцы вниз. На словах Брюсу об этом передал Мартин.

Берч: «Я всегда с известной долей опаски относился к песням, которые писали Брюс и Эдриан. Их песни таили в себе некоторый риск для группы, риск зайти совершенно не туда. Ни я, ни Стив, не представляли себе Iron Maiden в ином качестве, отличным от того, чем Iron Maiden действительно был. Некоторые из их песен просто не были приемлемыми - как, например, «Reach Out», попавшая в итоге на сингл, похожая на американский рок в стиле Брайана Адамса. Другие песни, написанные Эдрианом для этого альбома, были отличными вещами. Но даже они, на мой взгляд, в чем-то контрастировали со стилем Maiden. Что же до вещей Брюса, все они были акустическими, и... они просто не подходили. Не потому, что были акустическими, они просто были не тем, что нужно».

Так на «Somewhere In Time» не оказалось ни одной песни Брюса. К счастью, совершенно единоличные и законченные мысли нашлись у Эдриана: «Sea Of Madness» и продублированные, как рык, ротного, для полной доходчивости, на 7- и 12-дюймовках «Wasted Years» и «Stranger In A Strange Land». Последняя, повествовавшая о замерзшей в арктических льдах экспедиции, не имела, заметьте, с известным романом Роберта Хейнлина ничего общего, кроме названия. А вот на сингле «Wasted Years» можно было найти некоторые параллели с реальным историческим персонажем.

Из пяти оставшихся песен одна, «Deja-vu», была написана Дейвом и Стивом, и четыре - Харрисом лично. Открывала альбом «Caught Somewhere In Time», наполненная целым набором красивейших мелодий, как та самая индейка всякой всячиной (сходства добавляла известная мелодия Говарда Блейка из ежегодного рождественского мультфильма «Снеговик», игравшаяся на некоторых концертах Мюрреем и Смитом во время гитарного соло). «Heaven Can Wait», не самая, наверно, удачная вещь Maiden, еще 13 лет имевшая, однако, место в основном составе концертного сета благодаря своим стадионным распевкам, закрывала сторону «А». Но, к счастью, была еще и другая сторона, начинавшаяся «The Loneliness Of The Long Distance Runner», повторявшей сюжетную линию одноименной кинокартины 50-х о парне, решившем расстаться с психологией победителя прямо во время забега. Финишную ленточку разрывала «Alexander The Great», одна из самых родных для (анти?)советских людей 80-х песня.

Sheriff Of Huddersfield

«Каждый дурак знает, что центр Вселенной находится в Хаддерсфилде. По этому я не живу там больше. Я живу в Лос-Анджелесе. Это здорово, по-моему!»

Вполне допускаю, что подобные фразы приветствуются, скажем , в амери канском посольстве при выдаче виз, ведь земная ось медленно , но неукоснитель но смещается в сторону федерального казначейства. Только на этот раз дело было не в посольстве , и был это не Род , а Брюс и компания. И глаза их были удив ленными, а лица — хмурыми при мысли о творившемся со Смоллвудом. Смоллвуд, крепкий как йоркширский кремень, Смоллвуд, знавший местонахождение каж дого пенни, имевшего несчастье попасть к нему в руки, тоже решил расслабить ся. После «World Slavery Tour» он поселился побли же к бульвару Сансет, где да же тратил какие-то деньги (что внушает серьезные подозрения об их проис хождении). Кутил, спал по утрам, как Ди’Анно, плескался в теплых волнах простого человеческого общения (женского). «Регби и крикет были забыты». Ос тальным это крайне не нравилось. И вслед за издевательством над собой («Mission From Аггу»), они посягнули на святое . Роду припомнили все смешное, связанное с его персоной. (Надо сказать, что 99% всего смешного в группе с его персоной и связано.) И записали «Шери ф Хаддерсфилда». Калифорния так по действовала на Рода, что он обиделся. «Мы спасли его голову от превращения в подобие земного шарика!» — скромничал впоследствии Харрис. Двумя годами позднее, вернувшись домой, Смоллвуд вздохнул ; «Вы были правы, черт возьм и!» И добавил:« England bloody needs те!»

Брюсу же пришлось подождать с дальнейшей самореализацией до следующего альбома. «Я почувствовал себя как пришлепнутая муха. «Что мне теперь делать? - думал я. - Захныкать, собрать игрушки и идти домой?» Но тогда я уже был далек от мыслей, не дававших мне покоя после «World Slavery Tour». Я решил, может, они и правы, может, я и есть корзина для мусора. В конце концов, я убедил себя. И чем дальше я продвигался в своем самоубеждении, тем меньше во мне оставалось чувства ответственности. Но мысль об уходе из Iron Maiden тогда впервые пришла мне в голову».

...На это существует седьмое доказательство, и уж самое надежное! И вам оно сейчас будет предъявлено.

МЛ. Булгаков. Мастер и Маргарита

Глава 14

СЕДЬМОЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО

У каждого здесь есть мнения, вряд ли оригинальные, но имеющие признанное хождение в каждой отдельно взятой голове. Безотносительную ценность имеет лишь красота, с годами оседающая в глубочайшем иле души, но порой все же всплывающая и поднимающая в этой пресловутой душе невообразимую муть. Наиболее употребительная персонификация упомянутой красоты обычно связана с глубоко замаскированными отголосками детства, нежелательными для непроизвольного или преднамеренного оплевывания коллективом единомышленников. Этим сакраментом из основательно забытого чистого небытия может быть все что угодно. Игрушечная машина с отваливающимися черными пластмассовыми колесами, лицо любимого (непродолжительно, конечно) человека или некая денежная сумма - в зависимости от характера индивидуальной извращенности. Среди прочих люди, именующие себя металлистами, имеют крайне простой рацион желательных к реализации ощущений. Включающий, помимо прочего, ограниченное число не подверженных к устранению в сознании музыкальных произведений.

С «7th Son Of A 7th Son» Iron Maiden превзошли не только самих себя. Эти восемь песен стали поистине эссенцией всей мыслимой до сего дня рок-музыки, независимой от индивидуальных предпочтений читателей. Так же, как обезглавленная и лишенная конечностей античная статуя формали-

зует идеал женщины, «7th Son...» выразил всю природу, всю красоту рока, вобрав в себя рок-н-ролльное ухарство, прометеевскую мысль рок-генезиса на рубеже 70-х, отточенность классического Deep Purple, агрессию и шаманское исступление 80-х.

И будь я поэтом, я смог бы понять словами сущность этой самодостаточной красоты. Я бы тогда, конечно, много чего о ней вам рассказал. Я бы одним четверостишием сравнил ее глаза со звездами ночного неба. Я бы смог предугадать красоту Сильмариллей сильнее профессора. Я нарисовал бы все это словами, черной шариковой ручкой, но я низок к земле, о, боги! Да у меня даже и записной книжки нет, какой из меня поэт!

«7th Son...» стал первым «концептуальным» альбомом группы. Идея объединить всю работу одной темой пришла спонтанно. Вернее, накапала с самого высокого эфирного потолка как сталагмит, и первой каплей-пра- родительницей стало внезапно пришедшее название для будущего шедевра. «У меня, - вспоминал Харрис, - не было абсолютно никаких соображений ни относительно будущего альбома, ни относительно его названия. И тут (случилось же так!) я прочел эту книгу о седьмом сыне седьмого сына. Это был наш седьмой студийный альбом, и сначала я подумал, что это будет удачное название, не более. Я тут же позвонил Брюсу, рассказал ему о своей идее. Он встретил ее с воодушевлением, и она стала обрастать, как снежный ком».