«Викинги» Гитлера. Эсэсовский интернационал

Это новое подразделение подчиняется теперь командиру 1-й группировки гауптштурмфюреру СС Витгману. Отныне танкисты отправятся пешком, как рядовые гренадеры или пулеметчики. Сверх этого в группу прорыва включаются еще три командира СС с 200 солдатами, которых делят на четыре боевые группы, вооруженных крупнокалиберными пулеметами. Через несколько дней импровизированные пехотинцы акклиматизировались и уже перестали ощущать себя танкистами дивизии «Викинг» Отныне они не получат никаких танков, которые теперь даже не ремонтируются. Все неспособные к движению боевые машины и грузовики должны быть оставлены. Теперь прорыв из окружения будет осуществляться в основном пехотой.

Генерал Штеммерман убежден, что после отклонения советского ультиматума о капитуляции пробиться на запад возможно только с крайним напряжением и при безусловной решимости всех окруженных. Не следует ожидать больше никакой помощи извне. Предусмотренное деблокирование остается под большим вопросом. При Лисянке, по ту сторону большой реки Гнилой Тикич, в лучшем случае необходима еще большая подготовка, чтобы перейти в наступление.

Для успешного прорыва из котла ему должен предшествовать мощный удар части, имеющей в своем составе, по крайней мере, 50 000 солдат. На такое способна только танковая дивизия «Викинг».

9 февраля генерал Штеммерман вызывает к себе группенфюрера СС Гилле:

— Я доверяю вам авангард. Он должен разорвать кольцо окружения, 11 февраля овладеть Шендеровкой и нанести затем удар далее на юго-запад.

— Где можно рассчитывать соединиться с нашими частями, господин генерал?

— Не рассчитывайте на них. Мы имеем сведения о том, что у Лисянки концентрируются танки лейбштандарта СС «Адольф Гитлер». Но эти соединения, кажется, уже полностью обескровлены.

У командира германских добровольцев самая сильная единица — это полк «Германия» под командованием оберштурмбаннфюрера СС Эхрата. Гилле немедленно ставит его в известность о приказе.

— Я должен сделать еще одно замечание, — говорит Гилле в заключение. — Теперь успех этой операции зависит только от вас. Жизнь и свобода 50 000 солдат в ваших руках.

Ответственный груз лежит на обескровленном полку, который насчитывает теперь всего лишь несколько сот потрепанных в боях мотопехотинцев, командирами которых являются оставшиеся в живых, похожие от усталости на привидения, постоянно глотающие таблетки первитина офицеры с грязными небритыми лицами. Полк «Германия» покидает старые базы и перемещается на исходные позиции юго-западнее Корсуня. Для командира полка особое значение имеет 1-й батальон под командованием штурмбаннфюрера СС Ганса Дорра, который в течение нескольких месяцев находился на передовых позициях. Его батальон, несмотря на огромные потери, все еще относится к элите дивизии «Викинг».

— Вы составляете авангард прорыва, — обращается к Дорру Эхрат, — 11 февраля Шендеровка должна быть в наших руках…

К полудню 10 февраля на командный пункт Дорра прибывают четыре командира рот его батальона: померанец Вернер Мейер и его друзья Клейн, Мартин Крузе и датчанин Сёрен Кам. Последний из двух — доброволец из Копенгагена, который еще в 1941 году в двадцатилетием возрасте вступил в дивизию «Викинг». Пять командиров СС, холодные и усталые, встречаются у стога соломы для обсуждения порядка выступления. Небо покрыто тучами, все кругом обледенело. Отвратительная смесь из снега и дождя льется с небес.

— Я верю, что мы получим хороший шанс, если станем действовать ночью, — начинает разговор Дорр.

Четыре командира рот задумчиво соглашаются с ним. Прорваться из котла, очевидно, можно только под покровом темноты. И даже во мраке операция кажется им крайне рискованной.

— Нам нужна хорошая разведка, — продолжает командир 1-го батальона полка «Германия». — Какая из рот пойдет на это добровольно?

Ответа не последовало. Командиры рот знают, что большая часть их пехотинцев не способна к активной боевой деятельности.

— Тогда я скажу прямо, — твердым голосом говорит Дорр. — Этим займется 1-я рота. Мейер, само собой разумеется, я имею в виду вас. Клейн будет следовать за вами, Кам остается в резерве. Поняли?

— Нет проблем, — неуверенно отвечает Мейер. — Когда приступаем и как дальше должны проходить наши действия?

— Сначала мы оставляем слева деревни, доходим до большой балки, а затем поворачиваем направо. Отсюда начнется атака в направлении Шендеровки. Это все просто, не так ли?

— Очень просто, штурмбаннфюрер.

Ганс Дорр смотрит на своих четырех командиров рот СС и заканчивает беседу более оптимистично.

— Мы не можем долго раздумывать. И должны идти на прорыв скрытно, прежде чем враг нас заметит. Если мы неожиданно появимся в деревне, сначала должно быть только одно направление удара — вдоль улицы. Затем мы атакуем каждую ее сторону: 1-я рота слева, 2-я справа.

Если Дорр так спокойно излагает разработанный им план, то все действительно может быть очень просто. Сильный ветер рвет стебли на стоге соломы. С ревом разбивается он о балку. Что принесет им ночь?

При наступлении ночи гренадеры 1-го батальона полка «Германия» выстраиваются поротно в вереницу. Снег тает, но ветер крепчает. Командир роты, Вернер Мейер, которому приказали идти первым, нетерпеливо спрашивает у своих подчиненных:

— Готовы?

— Не все еще собрались, — отвечает ему начальник его штаба.

— Где же остальные? Мы не можем больше терять ни минуты времени, если хотим атаковать русских.

Наконец прибывают отстающие. Они заблудились в метели и сразу не могли найти своих товарищей.

— Вперед! — призывает Вернер Мейер.

Оберштурмфюрер СС указал направление движения разведчикам. Необходимо сначала достичь балки, и затем, в овраге, нанести удар по врагу. Солдаты в белых маскировочных халатах двинулись вперед. Наряду с обычным багажом для атаки они нагружены сегодня еще и дополнительно. Пулеметные ленты висят крест-накрест через их плечи, рюкзаки полны ручных фанат, у некоторых бойцов в сумках, помимо боеприпасов, форменная одежда советских солдат. Счастливчики запаслись еще и кусочками хлеба в каком-либо кармане или остатками каши в котелке. Но этой ночью они забывают про голод и холод и думают только о необходимости выполнить приказ. Ведь их задача освободить 50 000 товарищей, запертых в котле.

Штурмбаннфюрер СС Ганс Дорр, с Дубовыми листьями к Рыцарскому кресту на воротнике, выступает вместе с командиром 1-й роты. К плечу у него прикреплена табличка, на которой выведены четыре буквы его имени ДОРР. Эта табличка позволяет подчиненным легко находить его командный пункт и определять местонахождение. А также для него своеобразный фетиш.

Как и любой пехотинец, командир батальона держит в руках винтовку. Офицер, утверждал он, должен обязательно почувствовать себя в солдатской шкуре. За ним, утопая до живота в снегу, следует его великолепная овчарка, которая никогда не покидает своего господина. Ночью высокая фигура Ганса Дорра в его меховой шапке на голове, как кажется, вдохновляет его солдат еще больше.

— Я уверен, что мы достигнем цели, — говорит он Вернеру Мейеру.

— Я не сомневаюсь в этом, штурмбаннфюрер.

Этот разговор напоминает беседу двух малых детей, которые хотят подкрепить себя мужеством перед началом драки. По существу, никто не знает, удается ли им прорыв. Только каждый из них уверен: он станет добиваться цели любой ценой.

Авангард колонны достиг наконец балки и стал двигаться по низменности. Командир позволяет передовым разведчикам остановиться. «Нам не надо лезть прямо к волку в пасть», — считает он. Дорр и Мейер совещаются. Они тихо говорят друг с другом. Их солдаты тем временем прячутся за поваленные стволы деревьев или же ложатся в ямы, засыпанные снегом. Неожиданно оба офицера, силуэты которых выделялись на темном небе, бросаются в сторону.

— Русские!

— Мы должны их обезвредить, прежде чем они забьют тревогу.

Обоих часовых, которые так и не поняли, что с ними происходит, сумели захватить врасплох и уничтожить холодным оружием совершенно бесшумно. Но тут Ганс Дорр выругался и поднял тревогу. Его гренадеры в эту минуту услышали, как сотни русских идут с криками в атаку и вполне могут оказаться у них за спиной. Несколько заснувших солдат внезапно были уничтожены.