Книга об отце (Ева и Фритьоф)

XI СЛАВНОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ И ПОСЛЕДУЮЩИЕ ГОДЫ

Нансен и Юхансен совсем было потеряли надежду на при­ход корабля. Лишь 26 июня «Виндворд» прибыл на рейд.

Все пришло в движение, Джексон тут же отправился на ко­рабль и скоро вернулся с новостями. Дома, в Готхобе, все в порядке. У Нансена точно камень с души свалился. О «Фраме» по-прежнему никаких новостей, но, впрочем, пока что их ждать ра­новато. Нансен перебрался на корабль. Капитан Браун и команда сердечно приняли норвежцев. На подходе к острову «Виндворду» встретились тяжелые льды, но на обратном пути им сопутствовала удача, лед стал значительно легче, и капитан Браун мог вести ко­рабль быстрее. Надо было попасть в Норвегию раньше «Фрама», чтобы родные не испугались, увидев, что Нансена и Юхансена нет на борту.

Днем 12 августа путешественники впервые увидели в бинокль парусник. Это был первый привет родины. Затем показалось еще несколько парусников и четыре больших парохода. Нансен часами просиживал на палубе с биноклем. К вечеру на горизонте появи­лась темная полоска. Это была родная земля — Норвегия.

«В душу закрался страх. Что-то нас ждет там».

Наутро приблизились к берегам Норвегии. Плоские низкие шхеры и островки, заливаемые волнами, такие же неприветли­вые, как там, откуда они возвращались. «И все же это Норвегия».

И вот наконец на борт поднялись лоцманы — отец и сын. Они поздоровались с капитаном Брауном и очень удивились, услышав на борту судна норвежскую речь. Капитан не удержался, имя Нан­сена сорвалось у него с языка, он обнял лоцмана и тряс его от ра­дости, что может сообщить такую новость.

У рыбака что-то дрогнуло в лице, он пожал путешественникам руки и поздравил с возвращением.

Лоцман сообщил, что о «Фраме» еще ничего не слышно. Во вторник 13 августа «Виндворд», подняв все флаги, тихо и не­заметно вошел в гавань Вардё. Не успели спустить якорь, как полярные путешественники кинулись на телеграф. Никто их не узнал.

«Никто, кроме умной коровушки. Она встала посреди узкой улицы и с удивлением уставилась на нас».

Нансен положил перед начальником телеграфной станции це­лую пачку телеграмм с просьбой отправить все это как можно ско­рее. Телеграфист пришел в ужас. Но, заметив подпись на верхнем листке, он отвернулся, чтобы скрыть волнение, однако быстро со­владал с собой и крепко пожал руки полярникам.

Сразу застучал телеграфный аппарат, передавая эту новость чуть ли не всему свету. В первую очередь из Вардё были отправ­лены телеграммы на имя Евы и матери Юхансена, родным осталь­ных товарищей, королю, норвежскому правительству. Некоторые содержали более тысячи слов, и бедные телеграфистки совсем за­мучились. Начальник телеграфа сказал, что в городе находится профессор Генрик Мон [92]. Это была нежданная радость, ведь он всегда был горячим сторонником экспедиции. Нансен тут же побе­жал в гостиницу. Да, профессор у себя в номере, но, к сожалению, прилег после обеда отдохнуть, сказали там.

Пока они сидели, расспрашивая друг друга, слух о возвращении Нансена облетел весь город, и когда они выглянули в окно, то вся улица была черна от людей. В гавани повсюду развевались флаги, освещенные вечерним солнцем.

Вскоре начали поступать телеграммы. Первая была от Евы. «Несказанно счастлива!» У них с Лив все хорошо. Юхансен тоже получил только хорошие новости. Все печали остались позади.

Недоставало только «Фрама». Но и он придет. Сомнений быть не могло, и ждать осталось недолго. (11)

Нансен, с Евой встретились в Хаммерфесте. Весь город в честь приезда отца был празднично убран от моря до самых гор, тысячи людей вышли встречать его. К большому своему удив­лению Нансен увидел здесь своего друга сэра Джорджа Баден-Пауля, который вместе с супругой на своей яхте «Отариа» собирался отправиться в Ледовитый океан на поиски норвежцев.

Ева прибыла на рейсовом пароходе к вечеру. Прошло три года и два месяца нескончаемого ожидания и неизвестности, и вот они снова вместе. Несказанная радость!

Ничего плохого за это время не произошло. Оба здоровы. С Лив все хорошо — все остальное потонуло в радости. Да, все хорошо, за исключением «Фрама». С Евой приехал секретарь Нансена Кристофферсен, что было очень кстати. После великолепного праздника в Хаммерфесте все переселились на яхту.

Телеграммы еще продолжали поступать, однако Нансена начи­нало беспокоить отсутствие «Фрама». Все восторги казались ему бессмысленными, раз «Фрама» еще нет. Нансен уверенно телегра­фировал всем, что ожидает возвращения «Фрама» в августе, и те­перь он недоумевал, что же произошло с «Фрамом». Неужели и осенью не будет от него известий?..

Но вот пришла телеграмма:

Сперва Нансен не мог вымолвить ни слова. Комок под­ступил к горлу. Затем воскликнул: «„Фрам" вернулся!» Все вскочили. Юхансен просиял в улыбке, а начальник телеграфа, который сам доставил телеграмму на яхту, наслаждался впе­чатлением, которое произвела принесенная им новость. А Нансен уже был в каюте Евы. «Фрам» вернулся! Нет, просто не верится. Он снова и снова перечитывал телеграмму. Невыразимая благо­дарность переполняла его. «Фрам» вернулся — разнеслось по гавани, по городу, по всему миру.

Члены экипажа «Фрама» не меньше радовались, узнав, что оба их товарища вернулись на родину неделей раньше. Все вышло, как и предполагалось. В конце мая команда подорвала лед вокруг шхуны, к 12 июня лед уже стал настолько податливым, что кораблю удалось немного сдвинуться. Потом снова началось торошение и шхуну зажало льдом. Но это продолжалось не­долго, сжатие немного ослабло, льды начали разрежаться, расхо­диться, и шхуна медленно, миля за милей, стала продвигаться к открытому морю. 13 августа, в тот же день, когда Нансен и Юхансен прибыли в Вардё, «Фрам» вышел изо льдов. С корабля дали в знак прощания с Арктикой салют, и «Фрам» взял курс на Норвегию.

При встрече с первой же шхуной они спросили, что слышно о Нансене и Юхансене. Но их ничем не могли порадовать. У мыса Холланд им встретилась экспедиция Андрэ [93] на корабле «Вирго». Андрэ со своим капитаном поднялись на «Фрам». Но и они ни­чего не слыхали о судьбе двух норвежцев.

Как только «Фрам» бросил якорь в гавани Шёрвей, Свердруп и Бернтсен кинулись на телеграфную станцию. Была половина третьего ночи, и пришлось довольно долго стучать в дверь, пока наконец в окне не показалось чье-то заспанное лицо. «Черт знает что за жизнь, ночь ведь!»— проворчал телеграфист. «Да, вы правы,— ответил Свердруп.— Но впустите нас, пожалуйста, мы с „Фрама"».—«Что же вы сразу не сказали?» Свердруп спросил, не слышно ли что-нибудь о Нансене и Юхансене. «Да, у меня есть что сообщить,— ответил телеграфист.— Они прибыли в Вардё 13 августа, а теперь находятся в Хаммер-фесте».