Дорогие спутники мои
Дорогие спутники мои читать книгу онлайн
От автора:
Готовя эту книгу о своих друзьях - поэтах и стихах, я постарался вспомнить, кто же первый из них протянул мне руку. Это оказалось не так легко. Кто бывал в горах, тот хорошо знает, что одна вершина может заслонить горизонт и ты не увидишь другие. Точно так же и холм, летавший на твоем пути, покажется с гору, пока он не останется за плечами.Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Кто написал ее нежданно?
Чья вывела ее рука?
Не знаю... Но и безымянной
Та задушевная строка
Живет в богатстве русской речи,
В певучем слове и всегда
Твой озаряет путь далече,
Как путеводная звезда.
Комаровские диалоги
А сам закат в волнах эфира
Такой, что мне но разобрать,
Конец ли дня, конец ли мира,
Иль тайна тайн во мне опят?.
А. Ахматова
Сильва - жена Александра Гитовича - передает мне приветы от Анны Андреевны Ахматовой.
- Заходите к ней почаще. Не робейте.
Но я робею, когда случается бывать у Ахматовой, теряюсь, как школьник на экзамене, и часто говорю не то, что хотел бы сказать. Для меня Ахматова - живой классик. Наверное, прав Гитович. Он утверждает: у мировой поэзии всегда были отцы - Гомер, Данте, Пушкин. Чувства материнства она не испытывала до появления Ахматовой...
И вот "Литературная газета" поручает мне взять интервью у Анны Андреевны.
Мчусь в Комарово и, как обычно, прежде всего захожу к Гитовичам. Рассказываю Александру Ильичу о задании.
Мы сообща продумываем план беседы, на отдельном листке я записываю вопросы. Гитович берет на себя роль режиссера.
Литфондовские дачи, в которых живут Ахматова и Гитович - рядом. Поэты видятся ежедневно, если их постоянные споры не приводят к временному разрыву отношений. Спорят же они бесконечно. О поэзии. О только что написанной строке. Об отношении к отдельным людям.
Иногда споры столь резки, что поэты расходятся на несколько дней и отгораживаются друг от друга. Мир чаще всего наступает, как только кто-то заканчивает стихотворение или перевод. Тогда дипломатия отбрасывается в сторону. Даря одну из своих книг Гитовичу, Анна Андреевна написала на ней: "В период перемирия". Они были нужны друг другу: Ахматовой - прямота Гитовича, Александру Ильичу - огромная культура и интуиция Ахматовой.
В записных книжках Гитовича - немало заметок об Ахматовой.
"Я многим обязан этому знакомству, - питаем в одной из них. - Я впервые воочию увидел верноподданного тоге мирового государства поэзии, которое до этого было для меня лишь смутным и дымчатым в своей нереальности.
Анна Андреевна Ахматова, а ведь она женщина, оказалась тем не менее рыцарем русской поэзии, который, в отличие от Дон-Кихота, побеждает. Ее живая жизнь есть гордость ее страны, ее языка.
Пройдут года, пройдут десятилетия, и все равно молодой человек или молоденькая девушка будут читать и повторять, любя, стихи Ахматовой, потому что в них соединяются чистота и сила русского языка и огромное душевное благородство".
Мне Гитович говорил:
- Я хотел бы отвести от нее девяносто из ста гостей.
Надо беречь не только ее время и нервы. Репутацию тоже.
К пей рвутся люди, которые тут же распространяют о ней всякую чепуху. Эта чепуха перепродается за границу...
Как ни мал был мой опыт общения с Ариной Андреевной, но и я наблюдал тех, кто беззастенчиво спекулировал расположением поэтессы.
В представлении многих Ахматова - человек из прошлого или, во всяком случае, поэт, который запер себя в башне из слоновой кости. Неверно это! Анна Андреевна дорожила общением с людьми, не только с теми, кто приходил к ней, думая о личных интересах, но и с теми, которым ничего от нее не было нужно, по которые могли что-то дать ей самой. Она отнюдь не была затворницей! А со интересы выходили за рамки интересов людей, составлявших круг ее близких знакомых.
Как-то, живя в Москве, в Сокольниках, Анна Андреевна пригласила меня к себе. Это было в канун ее дня рождения.
Я не хотел приходить с пустыми руками и принес ей свою книжицу о Сергее Орлове.
- Очень хороший поэт, - сказала Анна Андреевна, принимая подарок.
Я думал: слова диктует ей воспитанность, но начался разговор, и я с удивлением услышал, что Ахматова знает некоторые стихи Орлова наизусть. Мы проговорили добрый час о поэтах фронтового поколения.
В другой раз, уже в Комарове, я приехал к ней вместе с корреспондентом "Литературной газеты" А. Половниковым. Еще в поезде мы разговорились о Марине Цветаевой, ее поэзии. Наши мнения не совпадали. Половников принимал Цветаеву восторженно, я же - более сдержанно: мне казалось, что некоторый налет кликушества в сочетании с наигранностью мешает поверить поэтессе до конца.
Не закончив спор, мы пришли к Ахматовой. Спросили ее мнения.
- Прочтите мне что-нибудь цветаевское, - неожиданно предложила хозяйка.
Я начал читать "Царь-девицу".
- А вы, оказывается, хитрый спорщик, - рассмеялась вдруг Анна Андреевна. - У Цветаевой можно было выбрать для цитирования и нечто другое.
Боюсь утверждать, но по всему было видно, что Анна Андреевна в чем-то согласилась со мной. На прощание она порылась в столе, извлекла из ящика фотографию со своего портрета и подарила мне...
Были и другие встречи. Но все-таки и в этот свой приход к Ахматовой я волнуюсь.
- Мы же продумали все до мелочей, - уговаривает меня Гитович. - А ты ведешь себя не как журналист, которому поручили взять интервью, а словно штабной работник, получивший задание разработать операцию.
Как бы там ни было - идем.
Анна Андреевна радушно встречает нас.
- Сегодня получила два подарка.
Анна Андреевна показывает нам изящный томик с рисунком Модильяни на суперобложке. Это - сигнальный экземпляр ее книги "Бег времени".
- Удивительное совпадение. Ровно сорок восемь лет назад, именно в такой день я получила сигнал своей книги "Белая стая". Книг тогда издавалось мало, не хватало бумаги. "Белая стая" была напечатана на отходах тиражом в две тысячи экземпляров. Мне казался тираж космическим.
Гитович перелистывает томик и вдруг взрывается:
- Кто это тут поправил! Ведь я хорошо помню: было у вас
И на гулких дугах мостов,
И на Волковом старом поле,
Где могу я плакать на воле
В чаще новых твоих крестов.
Анна Андреевна спокойно парирует:
- Где это вы видели кресты на братских могилах?
На заросшем густой бородой лице Гитовича меняются краски.
- До гробовой доски не додумался бы... В самом дело, было не очень точно.
- Вот я и поправила. Стало "Над безмолвием братских могил".
- Он хочет расспросить вас насчет "Онегина", - нарушая "сценарий", кивает головой в мою сторону Гитович. - Для "Литературки".
- Что за кавалерийский наскок? - отшучивается Ахматова. - Не забывайте, что я - старуха.
Анна Андреевна смахивает со стола невидимую пыль, а Гитович, обращаясь ко мне, говорит, но так, чтобы слышала Ахматова:
- Вот эта печь - замечательная. Тут как-то пришел американец терзать Анну Андреевну. Ему, видите ли, нужно было интервью. Он неосторожно прикоснулся к печке, а та возьми да и рухни на него.
- Это было ужасно, - смеется Анна Андреевна. - Я ведь плохо слышу, но, наверное, был страшный грохот.
- Ну, а какой второй подарок?
Ахматова протягивает мне номер башкирской молодежной газеты "Ленинец". На ее литературной странице напечатана удивительная фотография: на бересте стихи Анны Андреевны. Под снимком подпись: "Тираж этой книги - один экземпляр. И "отпечатана" она не на бумаге...