Мария Ульянова

Последний раз они виделись в конце 1916 года. После переформирования полка в Курске его перебросили на юг. Анна Ильинична, узнав об этом, пишет сестре: «Что это Ст. на Кавказский фронт хочет? Опять бы там в пекло не попал!.. Передай ему мой привет и удивление, что он такой вояка: как из Вологды летел на войну, так и теперь в самый жар... Передай ему от меня, что я не понимаю: такое интересное время теперь наступает, такие широкие перспективы открываются, — люди с известными качествами больше, чем ценны, и их мало теперь, как никогда...»

Анна Ильинична в тот период прилагала все усилия к восстановлению Петербургского комитета партии и хотела, чтобы Кржижановский перебрался в Питер. Но Станислав Станиславович не мог освободиться от военной службы ценой личных хлопот. Уехал на фронт, где его застал Октябрь. Вскоре Мария Ильинична узнала, что, вернувшись с фронта тяжело больным, Станислав Станиславович умер. Она навсегда осталась верна своему большому и светлому чувству.

Живя в Москве, Мария Ильинична по-прежнему выполняет многочисленные поручения Владимира Ильича, и партийные и личного характера. Прежде всего она ищет издателей для книг и статей Владимира Ильича и Надежды Константиновны. Ходит в редакции журналов и газет, ведет переговоры, старается добыть денег, чтобы послать их в Швейцарию. Последние годы эмиграции Ленин и Крупская очень нуждались: литературный заработок почти иссяк, а других средств к существованию не было. Марию Александровну и ее дочерей очень волновало это обстоятельство. В условиях войны даже посылок нельзя было отправлять, не было никаких гарантий, что они дойдут. Письма и те приходили с огромным опозданием.

Летом 1916 года семью Ульяновых постигло горе — тихо угасла Мария Александровна. Все понимали, что мать уже стара, что силы ее на исходе, и все-таки гнали от себя мысль о неизбежном конце. В середине июня Мария Ильинична получила тревожную телеграмму о болезни матери. Оставив квартиру за собой, передав товарищам партийные дела, она поспешила в деревню Юкки под Петроградом, где в то время жили Елизаровы. Она застала мать сильно ослабевшей. Мария Александровна не ходила, дыхание было затруднено, она плохо спала ночью, а днем часто впадала в тревожное забытье. Но она узнала младшую дочь и, как всегда, обрадовалась ее приезду. Потянулись дни борьбы за жизнь. Мария Ильинична и старшая сестра ни на минуту не оставляли мать одну.

Ночью, сидя в кресле у постели больной, Мария Ильинична вспоминала прошлое. В жизни всех братьев и сестер Ульяновых мать занимала особое место. Она была для них дорогим, близким человеком, другом, помощником, опорой в трудные минуты. Одного ее присутствия было достаточно, чтобы ощутить покой, молчаливую поддержку. Все они старались заслужить ее одобрение. Но судьба профессиональных революционеров делала жизнь их матери тревожной и трудной.

В один из последних дней Мария и Анна в ясную погоду вынесли Марию Александровну в сад. Шелестели листья, щебет птиц доносился отовсюду. На соседнем участке слышался смех детей. Мария Александровна, полулежа в кресле, прислушивалась ко всем этим звукам. Мария и Анна присели рядом на маленькие скамеечки. «А Володе и Мите написали?» — вдруг спросила мать. Обе сестры стали ей пересказывать содержание последних писем, полученных от братьев. «Да, да... — кивнула мать, — я помню...» Они знали, что где-то в глубине души мать еще надеется увидеть сыновей.

Анна Ильинична так описывала Дмитрию Ильичу последние дни матери: «Она была все время очень кротка и благодарила за всякую мелочь. В начале болезни она сказала: «Дай мне что-нибудь, ну, облатку, — ты знаешь что, — я хочу пожить еще с вами». А потом повторяла несколько раз, «что уж бог даст»! Дня за два до смерти она сказала: «Куда же папа наш ушел?!» А в день смерти: «Где же наш Митек?» В день смерти я принесла ей цветок из сада, и она улыбнулась так оживленно, сказала по-французски: «Как это красиво! Какой хорошенький цветок!» — И глаза ее заблестели. Она говорила ласково со мной и Маней».

Мария Александровна умерла 12 июля 1916 года. Похоронили мать на Волковом кладбище, рядом с могилой Ольги. Проститься с покойной пришли друзья, и каждый говорил о том, что Мария Александровна олицетворяла для них любящую, преданную мать, сильную духом, мужественную прекрасную женщину. Посторонние разошлись, а Мария и Анна с Марком Тимофеевичем долго стояли у свежего могильного холма, покрытого цветами. Сестры уже не плакали. Говорили не только о матери, но и об отсутствующих братьях, которым пережить ее смерть будет еще тяжелее, — они не могли проводить ее в последний путь. Печальные телеграммы и письма пошли и в Швейцарию к Владимиру Ильичу, и в Севастополь, где военным врачом служил Дмитрий Ильич.

Сестры уже не вернулись на дачу в Юкки, а обосновались в квартире Елизаровых на Широкой улице. Они еще активнее включились в партийную работу — Мария Ильинична осталась в Петрограде, ведь он оставался центром борьбы — приближалась революция. О ней писал, к ней готовил партию Ленин. Все члены организации чувствовали, что царизм накануне гибели. Это понимали и другие политические партии, все группы и группировки. Готовилось к последнему решающему бою и самодержавие. Своего главного политического противника оно видело в большевизме, идеи которого все шире проникали в массы. В конце июля по Петрограду прокатилась новая волна широчайших арестов. Оказалась за решеткой и Анна Ильинична. Мария избежала ареста случайно, она недавно включилась в работу петербургской организации и еще не попала в поле зрения провокаторов. Анну Ильиничну арестовали 21 июля. В квартире на Широкой опять полный разгром. Мария Ильинична взяла на себя партийные обязанности сестры и все заботы о Марке Тимофеевиче и Горе Лозгачеве.

Каждый день Мария Ильинична сидит над письмами. Шифровки отнимали много сип. Как правило, писем в нашем понимании для подпольщиков не существовало. Это были книги, на страницы которых наносился химический текст. Все Ульяновы наловчились даже «на вес» выбирать нужную книгу — бумага должна быть толстой и глянцевитой, чтобы химикалии не были заметны. Мария Ильинична покупала книги «солидные» — экономические трактаты, научные работы.

Петербургский комитет лихорадило, за 1915 — 1916 годы прошло 30 разгромов комитета. Одного из сотрудников «Правды», Черномазова, подозревали в провокаторстве. Его отстранили от работы, но кто мог поручиться за безопасность людей, имевших с ним непосредственную связь?

В квартиру на Широкой вечерами приходят товарищи, все говорят об одном — приближается революция. «Организация, организация, организация» — таков лозунг момента.

К осени 1916 года в работе Петербургского комитета и воссозданного Бюро ЦК активно принимают участие Е.Д.Стасова, приехавшая из ссылки, а также старые испытанные партийцы В.А.Тихомиров, Д.А. и М.Г.Павловы. Руководящая тройка Бюро — В.М.Молотов, П.А.Залуцкий, А.Г.Шляпников.

Анну Ильиничну в октябре выпустили из тюрьмы за недоказанностью обвинения. За неделю до начала Февральской революции ее снова арестовали.

Недовольство масс войной и разрухой растет. В 1916 году размах стачечной борьбы достиг небывалой силы — полторы тысячи стачек, в них приняли участие более миллиона рабочих, то есть в два раза больше, чем в 1915 году. Выступления рабочих привели в движение солдатскую массу. Теперь целые полки нередко отказывались выполнять приказы начальства. Усилилось братание на фронте. Разгоралось антипомещичье движение в деревне.

Царское правительство, напуганное всеобщими выступлениями, готовилось к передаче власти военному диктатору и начало переговоры о сепаратном мире с Германией. Но уже никакие меры не могли задержать революции. 17 февраля на Путиловском заводе забастовала одна мастерская, в ответ администрация объявила о закрытии завода с 22 февраля. 25 февраля праздновался Международный день работницы, и Петербургский комитет большевиков призвал к проведению политической стачки. К демонстрации путиловцев примкнули рабочие еще 50 предприятий, бастовало 90 тысяч человек.