Запах атомной бомбы. Воспоминания офицера-атомщика

^{Молодость всегда брала свое. 1956 г.}

Эта песня, видимо, вызвала какие-то смутные ассоциации у Кузнецова, потому что он, отложив гитару, сказал:

— Не только там, в Венеции, был Яшка-лейтенант, подлый интриган, но таковой есть и у нас в Багерово. Это не менее подлый Левка-интриган. И тоже — лейтенант, тогда как мы так и остались младшими. Это я о тебе, Левка Рожков. Подвел нас под монастырь, а сам остался в стороне.

Кузнецов угрожающе поднялся из-за стола и направился к сидевшему на углу Рожкову. Тот удивленно выпучил глаза, вытер вспотевший лоб и закричал:

— Я то здесь не причем: вы сами в городе затеяли драку, за которую и пострадали. А я в драке не участвовал.

— А из-за кого драка случилась? Из-за тебя да из-за твоей тощей девки, которую мы хотели защитить от местных кавалеров. Ты-то успел до прихода патруля скрыться со своей стервой, а нас, как последних салаг, повязали и отправили в комендатуру.

Воспользовавшись паузой, бывалый Витя Караванский предложил спеть нашу факультетскую песню, сочиненную на лагерных сборах в Воронеже. В ней воспевался незабвенный преподаватель по сопромату Павел Пименович Иванов, человек строгий и радостно-принципиальный. И он запел баском, склонив вперед крепкую голову:

Песню, как всегда, спели дружно и с энтузиазмом. Я привожу ее полностью, так как хотелось, чтобы новая поросль студентов ХПИ помнила, что был когда-то такой доцент Иванов, прекрасный специалист, щеголь и весельчак.

Душевная песня, вобравшая в себя лучшие и худшие воспоминания студенческой жизни, снова сплотила наши захмелевшие ряды. Кто-то предложил спеть распространенную когда-то, но сейчас призабытую песню про электричество. Ее когда-то исполняли на всех вечеринках будущие инженеры, которые изучали теоретические основы электротехники и другие электрические дисциплины. Мы, радисты, ее тоже считали своей родной песней, мобилизующей и оптимистической. В ней были и наивные представления о профессии, и мечта о пока еще ненайденной жене.