По военным дорогам отца

«Моя жизнь - это жизнь рабочих и крестьян Страны Советов. Выдвинутый из рядов народа, я вырос в военного и политического деятеля только потому, что мною руководила и воспитывала меня наша великая Коммунистическая партия.

Я - только малая частица рабочего класса, частица, выделенная из широких масс, которая подчиняется поле рабочих и крестьян. Могу смело сказать, что с 1917 года и по сегодняшний день честно выполнял обязанности перед своим классом.

Заверяю вас, что и впредь, облеченный вашим доверием, я постараюсь с честью его оправдать» {149}.

А закончил кандидат в депутаты свою речь такими словами:

«Как и на XVII партсъезде, я скажу вам: если грянут боевые события на Дальнем Востоке, то Особая дальневосточная Красная Армия, от красноармейца до командарма, как беззаветно преданные солдаты революции, под руководством Центрального Комитета партии ответит таким ударом, от которого затрещат, а кое-где и рухнут устои капитализма» {150}.

Еще в конце ноября 1936 года Особая Краснознаменная отбила первое вторжение японо-маньчжурских войск в районе озера Ханко. Новое, более сокрушительное поражение японским провокаторам нанесла ОКДВА, преобразованная уже в Краснознаменный Дальневосточный фронт, в августе 1938 года, во время боев у озера Хасан. И в песне ее появился тогда новый куплет:

У Безымянной сопки нелюдимой

Ползли враги с маньчжурских берегов.

Народ страны, страны непобедимой,

С родной земли прогнал своих врагов. [171]

Родина помнит

В очерке «Маршал Блюхер», написанном к двадцатилетию РККА, Константин Паустовский приводит и такой интересный факт: «К своим воспоминаниям о Перекопском бое Блюхер взял эпиграф из Багрицкого:

И разогнав густые волны дыма,

Забрызганные кровью и в пыли,

По берегам широкошумным Крыма

Мы Красные знамена пронесли.

Так встретились полководец и поэт. Эта как будто незначительная черта характеризует все наше время.

Командующий пролетарской армии знает и любит поэзию, она ему сродни» {151}.

Свою статью «Победа храбрых» (к пятнадцатилетию разгрома Врангеля), опубликованную в газете «Красная звезда» 14 ноября 1935 года, отец увидел в тот же день, поскольку находился тогда на излечении в подмосковном санатории «Барвиха». А ровно через неделю во всех центральных газетах появилось сообщение о том, что на основании постановления ЦИК и GHK СССР от 22 сентября 1935 года Президиум ЦИК Союза ССР присвоил высшее воинское звание Маршал Советского Союза пятерым наиболее выдающимся полководцам РККА. В их числе этой чести был удостоен и Блюхер Василий Константинович.

На следующий день в «Барвиху» приехала группа писателей, работающих над историей 30-й стрелковой дивизии. Особое их внимание к соединению, которым в пору его зарождения командовал отец, не было случайным: за год до этого 30-й Иркутской Краснознаменной имени ВЦИК дивизии вслед за 25-й Чапаевской сам Всесоюзный староста М. И. Калинин вручил высшую награду Родины - орден Ленина.

Разговоры писателей с одним из первых маршалов страны были долгими, обстоятельными - только одна стенограмма выступления отца вобрала в себя пятьдесят две печатные страницы. А какие люди слушали его: Александр Серафимович, Всеволод Вишневский, Артем Веселый, Зинаида Рихтер, Всеволод Иванов, Лев Никулин!… [172]

Минуло сорок пять лет, и 14 ноября 1980 года в Москве, в Центральном Доме литераторов имени А. А. Фадеева, вновь собрались поэты и писатели на блюхеровский вечер. Собрались, чтобы отметить 90-летие со дня рождения полководца и послушать рассказы тех, кто ходил вместе с ним в бои-походы за власть Советов, кто встречался с командармом Особой на дорогом его сердцу Дальнем Востоке и кто уже в наши дни посвятил ему свои научные труды и произведения искусства.

Вечер открыл земляк отца, Герой Социалистического Труда поэт Алексей Александрович Сурков.

- В глухой ярославской деревушке Барщинка, - говорил он, - в бедной семье одного из тамошних мужиков родился человек, которого Советская власть поставила в ряды своих великолепных полководцев. Я из того же уезда, из той же волости, горжусь, что учился в той же школе, куда ранее меня лишь две зимы отбегал будущий Маршал Советского Союза. Его яркая жизнь убедительно подтверждает, что революция не скупится на выдвижение талантов из «низов» народа, что наш новый, социалистический строй раскрывает широкие ворота перед простыми людьми и, вооружая революционными идеями ленинизма, выковывает из них подлинных творцов истории.

Профессор, доктор исторических наук Н. Н. Азовцев, служивший в ОКДВА в тревожные тридцатые годы, вел речь о боевой, военно-политической и государственной деятельности первого краснознаменца Республики. Давая оценку итогам гражданской войны, ученый сказал:

- Многонациональная Россия сердцем поняла великую правду Октября. Защищая ее, такие пламенные бойцы, как Василий Иванович Чапаев, молнией врезались в историю и становились легендами. Из гущи народа вышли видные военачальники гражданской войны - Михаил Васильевич Фрунзе, первые Маршалы Советского Союза Василий Константинович Блюхер, Семен Михайлович Буденный, Климент Ефремович Ворошилов, Александр Ильич Егоров, Михаил Николаевич Тухачевский. В огне тех сражений начинали боевой путь еще двадцать активных участников гражданской войны, которые впоследствии также стали Маршалами Советского Союза.

Тепло приняли участники вечера рассказ члена партии с 1917 года, полковника в отставке И. В. Янковского, В 51-й стрелковой дивизии отца Иван Васильевич командовал [173] бронедивизионом, за героизм и мужество, проявленные в беях на Каховском плацдарме и при штурме Перекопа, он был награжден двумя орденами Красного Знамени.

Один из первых Героев Советского Союза генерал-полковник авиации Г. Ф. Байдуков обратился к событиям лета 1936 года, когда отважный чкаловский экипаж осуществил трансконтинентальный беспосадочный перелет по маршруту Москва - Дальний Восток. Правительством предусматривалось, что конечным пунктом должна стать Камчатка, но В. П. Чкалов с согласия второго пилота Г. Ф. Байдукова и штурмана А. В. Белякова решил лететь дальше, до Хабаровска. Однако над Охотским морем краснозвездный Ант-25 обледенел и совершил в устье Амура вынужденную посадку.

Командующий ОКДВА сразу же принял экстренные меры к эвакуации самолета и экипажа с далекого острова Удд. Направил туда на катерах воинов-строителей, которые в считанные часы уложили дощатую взлетную полосу.

- 2 августа 1936 года мы были уже в Хабаровске, - рассказывал Георгий Филиппович. - На аэродроме сразу попали в объятия маршала Блюхера и на четверо суток стали гостями удивительно радушных хабаровчан. В интервью представителям прессы командарм Особой подчеркнул, что наш перелет имеет исключительное значение для дальневосточников и является новым вкладом в освоение северной, мало исследованной части края… Ну а в Москву мы вернулись в шелковых косоворотках, подаренных Василием Константиновичем, к ним и прикрепили первые высокие правительственные награды…

С большим интересом слушал я и выступление Героя Советского Союза генерала армии А. Л. Гетмана.

- В ДВК, к маршалу Блюхеру, - вспоминал Андрей Лаврентьевич, - я прибыл после окончания академии механизации и моторизации РККА. Прибыл, когда там, в районе озера Хасан, шли бои с японскими захватчиками. Василий Константинович, ставший в те дни командующим Дальневосточным фронтом, несмотря на чрезвычайную занятость, нашел время принять меня.

- Бои на Хасане были недолгими. За ними последовали новые, более напряженные и продолжительные в Монголии, в районе реки Халхин-Гол. А осенью сорок первого прибыл я с ДВК во главе танковой дивизии на [174] оборону Москвы. Тогда и начались наши высшие военные университеты… Своей неутомимой энергией и самоотверженным трудом, - подчеркнул генерал армии, - Василий Константинович Блюхер внес огромный вклад в строительство наших вооруженных сил в годы довоенных пятилеток, а следовательно, и в победу их в Великой Отечественной войне, в сражениях которой ему участвовать уже не довелось…