Джеймс Хэрриот. Биография

Правда находится где-то посередине. Дональд, в первую очередь, был веселым и добрым человеком, которого невозможно было не любить, и Джеймс Хэрриот изобразил его именно таким. Многочисленные письма читателей это подтверждают. Миллионы поклонников считают Зигфрида Фарнона необычайно привлекательным и обаятельным персонажем. В этом отношении читатели Джеймса Хэрриота не заблуждались, но Альф скрыл от поклонников другую сторону своего партнера. Дональд, безусловно, был очень интересной и занятной личностью, но в то же время он был крайне тяжелым человеком, и многие придерживались мнения, что их партнерство выжило только благодаря терпению и мягкому характеру Альфреда Уайта.

Постоянная, повседневная работа была не для Дональда. Его никак нельзя назвать ленивым, — надо сказать, он все время чем-то занимался, — но его переменчивая натура не давала ему планомерно работать. В первые годы, когда они работали вдвоем, Альф выезжал практически на все ночные вызовы. Только когда партнер изредка уезжал в свой короткий отпуск, Дональд брал ночные вызовы на себя. Тяжелая, однообразная и утомительная ветеринарная рутина была не для Дональда Синклера.

Об этом знали только его близкие знакомые, и в старости отец иногда приводил нас в изумление своими воспоминаниями о нежелании Дональда работать. «Мы с Дональдом немного по-разному относимся к ночной работе, — много лет назад говорил он мне. — Мне не нравится ночная работа, но я ее делаю. Он же ее любит, но не делает!»

Дональд периодически говорил мне, как он сам любит работать в неурочное время, и мягко упрекал меня, если я, промучившись всю ночь с тяжелым случаем на какой-нибудь ферме в то время, как все спали, включая Дональда, с утра был слегка раздражительным.

— Ты должен благодарить судьбу, Джим, — терпеливо втолковывал он мне. — Какое удовольствие — проснуться ранним летним утром и кататься по таким чудесным местам! Как будто ты в оплаченном отпуске!

Как ни странно, сам Дональд крайне редко наслаждался этой прекрасной стороной жизни ветеринара.

«Зовите ребят!» — как часто мы слышали этот призыв. Он очень гордился, что мы предоставляем наши услуги быстро и в любое время суток, и постоянно повторял клиентам: «Если у вас возникли какие-то сомнения, звоните без колебаний. Зовите ребят днем и ночью!»

«Ребята», одним из которых был я, не рекламировали свои услуги с подобным энтузиазмом. За двадцать пять лет, что я проработал с Дональдом, я ни разу не видел, чтобы он ездил на ночные вызовы, кроме одного периода в середине 1970-х. По какой-то необъяснимой причине он вдруг решил регулярно выезжать на фермы по ночам, — чего никогда раньше не делал. А ведь ему в то время было уже далеко за шестьдесят. Может, он чувствовал себя немного виноватым? Не думаю. Уверен, это было просто еще одно проявление его уникальной, непредсказуемой личности.

Нежелание Дональда работать в нормальное время на протяжении всей его профессиональной жизни служило поводом к веселью не только для Альфа, но и для многих молодых ветеринаров, трудившихся в нашей практике. На лице отца всегда появлялась легкая улыбка, когда он произносил классическую фразу, превосходно передававшую суть отношения его партнера: «Хочет работать… но не будет!»

Альф не только работал больше партнера, он еще взвалил на себя все обязанности по управлению практикой. Ему не с кем было разделить эту ношу, так как Дональд упорно отказывался взять дополнительных партнеров. Многие молодые ветеринары стремились к партнерству в Тирске, но всем им было отказано, и мне в том числе. Дональд не хотел никаких хлопот, связанных с партнерством, считая его потенциальным источником неприятностей внутри практики. Вероятно, в этом есть доля истины, но в то же время из-за упрямства Дональда практике Синклера и Уайта не хватало стабильности, и выгодным клиентам приходилось привыкать к частой смене помощников, приезжавших к ним на ферму.

Джеймс Хэрриот был крайне лоялен в изображении своего партнера, он не показал тяжелую сторону его характера, хотя справедливости ради должен сказать, что хорошие качества Дональда всегда перевешивали его менее привлекательные черты.

Когда в 1976 году мне отказали в партнерстве, я не особенно переживал. Я знал, что однажды унаследую долю отца, но в 1944 году отец оказался в совершенно иной ситуации.

В то время у Альфа не было недостатка в предложениях. Он поддерживал связь со своим первым работодателем, Джоком Макдауэллом из Сандерленда, много общался по работе с Фрэнком Бингэмом из Лейбурна. Оба, узнав о проблемах Альфа, проявили заинтересованность в сотрудничестве с ним. Кроме того, старый друг по колледжу Эдди Стрейтон, который в тот период разворачивал крупную практику в Стаффордшире, еще в ноябре 1943 года писал ему о возможности партнерства.

В феврале 1944-го Альф поехал на разведку в Стаффорд, и ему понравилось то, что он увидел. Эдди хорошо организовал дело, и его практика процветала. Работать приходилось много — как с мелкими, так и с крупными животными. Коровы были повсюду. Стаффордшир с его бескрайними зелеными лугами, на которых паслись многочисленные коровы, был воплощением мечты Альфа. Он вернулся в Тирск, чтобы все обдумать и обсудить возможность переезда с Джоан. Эдди не торопил его, и Альфа это устраивало, так как ему требовалось время: слишком серьезным было решение, которое он должен принять. Стаффордшир хотя и чудесный край, но не мог занять место Йоркшира в сердце Альфреда Уайта. Альф отчаянно хотел остаться здесь, в графстве, которое полюбил. Следующие несколько месяцев он ни о чем другом не мог думать. В редкое свободное время он ездил по окрестностям, осматривая места, где можно было открыть практику.

Он побывал в Уитби на побережье Йоркшира. В то время там не было ветеринара, и Альф решил, что это его шанс. Однажды днем он стоял на возвышенности рядом с аббатством Уитби и смотрел на море. Ледяной северо-восточный ветер хлестал его по лицу, и, глядя на бьющиеся о берег волны, Альф подумал: «В Тирске, конечно, холодно, но здесь еще хуже!» Он снова взглянул на море. В голову ему пришла еще одна мысль: «А здесь ведь только половина практики!» Северное море не принесет ему доходов, и Уитби был вычеркнут из списка.

Альф побывал в Камбрии, где ему предложили партнерство, но ему не понравился тамошний ветеринар. Его не привлекала перспектива провести жизнь бок о бок с человеком, который ему несимпатичен, и он отклонил предложение.

Альф лихорадочно прокручивал в голове разные варианты. Предложения Джока Макдауэлла и Фрэнка Бингэма по-прежнему оставались в силе, но он не рассматривал их всерьез. Ему не хотелось возвращаться в Сандерленд. Кроме того, что Альф полюбил прекрасную природу Йоркшира, он, вкусив жизни сельского ветеринара, больше не хотел работать только с мелкими животными. К тому же он понимал, что его рабочий день будет очень долгим, если только старый Мак не бросил пить. Предложение Фрэнка Бингэма привлекало Альфа возможностью жить среди коров в одном из красивейших уголков Англии, но при всей его любви к Фрэнку он не мог принять это предложение, понимая, что ему придется самому делать почти всю работу. Фрэнк мог часами просиживать со стаканом в руке, и Альф, зная его достаточно хорошо, чувствовал, что тот никогда не изменится. Фрэнк Бингэм очень ему нравился, но партнерство между беззаботным ирландцем и молодым честолюбивым Альфом было бы односторонним.

Предложение Эдди Стрейтона тоже немного его беспокоило. Хорошо зная Эдди, он догадывался, что тот работает как машина. Сколько Альф продержится в таком ритме? Некоторые письма, полученные от Эдди в 1944 году, дали ему пищу для размышлений.

«Я пытался выбрать время и ответить тебе, Альф, но последние две недели здесь творится настоящий кошмар. Десять дней назад с семи до восьми утра к нам поступило 14 телефонных звонков: все вызовы к крупным животным, а три из них — отел». В другом письме Эдди рассказывал: «Слава богу, наконец закончил с жеребятами (кастрация). В прошлое воскресенье я за утро кастрировал семерых. Хочу приобрести для тебя более-менее мощную машину, потому что территория большая, и эти слабенькие машинки не выдерживают нагрузки». Еще в одном он писал: «Жена видит меня всего один раз в день, часов в 6–7 утра. Одного человека хватает только на это, но вдвоем можно сделать в три раза больше».