Грозное небо Москвы

Вот их-то, вражеских перехватчиков, и стараются увидеть наши разведчики, чтобы избежать встречи с ними: вступишь в бой - не выполнишь основное задание.

В трех-четырех километрах от Истры Шевчук и Рубцов обнаружили пару Ме-109. Они следовали курсом на юг, по дороге Истра - Звенигород. На фоне дымки и солнца им трудно было увидеть наших разведчиков, но чтобы не ошибиться и не попасть под удар вражеских летчиков, надо было проследить за их полетом.

Шевчук и Рубцов направились вслед. Заметили фашисты опасность или нет? Чтобы убедиться в этом, Шевчук решил имитировать атаку. Он добавил обороты мотору и устремился вдогон. Расстояние сокращалось с каждой секундой. Две тысячи метров. Полторы. Немцы шли спокойно.

Рубцову уже знакомо гордое чувство победы, на его счету несколько сбитых фашистских машин. Победы доставались ему нелегко. А сейчас "мессы" идут по прямой - подходи и стреляй. Не упускать же такую возможность. Обгоняя ведущего, Сергей несется вперед. Прежде чем нанести удар, по привычке, почти инстинктивно оглядывается - нет ли опасности. Есть: сзади еще одна пара Ме-109. Освещенные солнцем, они видны, как на ладони. Именно эти "мессы", прикрываясь лучами, пойдут в атаку. Вот почему первая пара - приманка проявляет буквально железную выдержку.

Боевым разворотом Шевчук и Рубцов выходят фашистам навстречу. Теперь "мессершмитты" несколько ниже и справа. Они заметались, оказавшись в явно неподходящих условиях, но поздно - Рубцов уже атакует, открывает огонь.

- Молодец! - кричит Шевчук товарищу, заметив, как желтоносый, вращаясь, падает.

Напарник сбитого, бросив машину вниз, рванулся вслед за ушедшей парой.

Развернувшись над Истрой, "миги" идут в направлении Крюково - станции Ленинградской железной дороги. Несколько дней подряд за эту станцию шли бои, а сейчас туда направляется мотопехота гитлеровцев. Увидев наших разведчиков, немцы бегут с дороги, прячутся под кронами сосен. "Ух, гады, сколько их поналезло", - слышит Шевчук голос ведомого по радио. У него буквально чешутся пальцы - так ему хочется бросить машину в пике, ударить из пулеметов по фашистским солдатам.

От Крюково курсом на северо-запад вышли на Истринское водохранилище, к населенному пункту Локотово, оттуда - на Солнечногорск, затем развернулись над озером и понеслись на юг, к Москве.

Где бы ни шли, всюду фашистская техника: танки, пушки, автомашины. На проселочных дорогах и большаках, на шоссе, в населенных пунктах, в лесу. Затаившаяся и на переходах, в движении. Живая, изрыгающая огонь и смерть, и мертвая - сожженная или разбитая. Местами разведчики проносились над кладбищами немецких машин. И Сережа Рубцов, простой воронежский парень, видевший своими глазами нужду конца двадцатых и начала тридцатых годов, участник комсомольских походов за бережливость, привыкший собирать хлебные крошки в ладонь, невольно подумал, что вся эта техника, эти машины, и те, что вчера еще были сильными, грозными, а ныне стали бесформенной грудой лома, и те, которым еще предстоит им стать - все это деньги, страшно большие ^деньги, все это сила и пот человека труда, кем бы он ни был, в какой бы стране ни родился. И что вся эта военная техника по существу могла и должна быть не военной, а мирной, должна бы не жечь, убивать и давить, а ходить по мирным дорогам, по мирным полям и приносить не зло и смерть человеку, а только добро и радость.

- Не то еще будет! - услышал Сергей. Значит, Шевчук думал о том же, только немного иначе, и в душе с ним согласился: никто ведь не звал сюда фашистов, сами пришли, пусть на себя и пеняют.

- Обязательно будет! - ответил Рубцов ведущему.

Кое-где по ним пытались стрелять. Но не так-то просто попасть в самолет на предельно малых высотах, когда он несется не по прямой, а по ломаной линии, когда идет не параллельно дороге, по которой ползет колонна танков или автомашин, а пересекает ее в какие-то доли секунды.

Нет, мы не те, что были в начале войны. Теперь мы ученые. За нашей спиной уже не одна операция, не одно оперативное направление: Белый, Юхнов, Калуга, Тургиново, Серпухов, Тула, Солнечногорск... Четыре месяца схваток не на жизнь, а на смерть. Опыт нелегко достается. Полк значительно поредел, но мы научились бить фашистов. Геббельс кричит, что немецкие генералы стоят у ворот Москвы, что они наблюдают ее в полевые бинокли. Может, и верно, что наблюдают. И верно, что стоят у ворот, а войти вот не могут. Потому что каши встали живой, монолитной, нерушимой стеной.

Шевчук и Рубцов летят между Савеловской и Ленинградской дорогами. Им надо уточнить, не просочились ли немцы в район Крюково, Алабушево, Чашниково, Красная Поляна - в район, прилежащий к Москве. С малых высот разведчики наметанным глазом проверяют населенные пункты, лесные массивы, кустарники. Ничего подозрительного нет. Затем они проходят на север. Кружатся над пунктами Икша, Яхрома, Некрасовский, Белый Раст. Вираж, второй, третий...

Под крылом все та же картина: дороги, деревни, поляны. И везде немецкая техника. Рубцов ее видит в каждом полете, она давно примелькалась. Но что это?.. Здесь что-то изменилось, стало иным, необычным. Однако Рубцов никак не уловит суть изменений.

А время идет. Сергей глядит на бензочасы - пора возвращаться. Нервы напряжены до предела. Что же случилось? Что? И вдруг... Он не верит своим глазам. Танки как танки, но куда направлены стволы их орудий? Автомашины как автомашины, но куда они смотрят моторами? От Москвы! На север!

Рубцов давно дожидался этой минуты, а теперь не верит. И действительно, в это трудно поверить. Если бы кто сказал, что немцы начали пятиться, что немцы отходят, а ему, Сергею Рубцову, это надо проверить и подтвердить, то было бы просто. А то ведь он первым заметил отступление немцев. Об этом надо докладывать. Он доложит подполковнику Писанко, тот генералу Сбытову. Командующий доложит Сталину...

А вдруг ошибка? Облизав пересохшие губы, Сергей глянул на стрелку бензиномера. Все! Надо идти домой.

И вот они на командном пункте полка.

- Вы не ошиблись, товарищи? - спрашивает Писанко.

- Немцы отходят, - отвечает Рубцов. Шевчук подтверждает.

- Повторите еще раз, - говорит командир полка. Рубцов, склонившись над картой, докладывает:

- Небольшая колонна автомашин и танков, выйдя из Белого Раста, нацелилась на север. К ней справа и слева, из леса полем выходят отдельные танки, фургоны, мотоциклы, штабные машины. Вторая колонна комплектуется на Дмитровском шоссе, севернее населенного пункта Икша...

- Шевчук, подтверждаешь?

- Подтверждаю.

Писанко смотрит на карту. Роняет:

- Посидите пока, - и тянется к телефону: - Прошу генерала Сбытова.

Коротко, четко докладывает результаты разведки.

На той стороне телефонного провода молчание. Время будто остановилось.

И вдруг вопрос генерала:

- Они не могли ошибиться?

- Нет. Это Рубцов и Шевчук.

- Знаю. Но лучше проверить еще раз. Чтобы не сомневаться. Докладывать пока подожду.

Писанко - летчикам:

- Поняли? Надо проверить. Вылет немедленный. Чтобы не тратить время, берите мой самолет и глебовский. Впрочем... - глянул на мощную фигуру Рубцова, с сомнением покачал головой, - ты не влезешь в мой парашют.

Сергей расплылся в улыбке, расправил плечи - любит, когда говорят о его атлетичности...

- Машины уже готовы, - успокоил командира Шевчук. - Мы были уверены, что получим такую команду, техников предупредили.

- Ну и отлично. Хвалю за догадливость, - басит подполковник. И сразу гасит улыбку. - В добрый час, товарищи.

Глядит, как быстро уходят Шевчук и Рубцов. В глазах тревожная возбужденность. Нелегко провожать людей на такие задания. А что, если в первом полете - ошибка? Крутит телефонную ручку.

- Томилин? Матвеич, эскадрилья знает результаты разведки?

- Только я и комиссар.

- Хорошо.

- Сомневаетесь?

- Нет. Верю твоим орлам. Иначе на доразведку послал бы тебя.