Иван Поддубный. Одолеть его могли только женщины

На бой народу набилось столько, что зрители чуть ли не гроздьями свисали с балконов.

Перед поединком Рауль похвалялся журналистам, что непременно выиграет. Ле Буше вышел на ковер в халате, сбросил его на руки своему тренеру и тут же продемонстрировал залу свои мышцы. Гладкая загорелая кожа блестела в свете софитов. Одним своим выходом он сорвал шквал аплодисментов. Поддубный появился в образе, придуманном для него Артемом Никитиным, – в бурке. Не хватало только папахи и кинжала. В зале имелись и поклонники Ивана Максимовича, но их было значительно меньше. Рауль не сомневался в победе, тем более что отыскал взглядом в зале улыбающуюся Матильду.

Француз решил действовать резко и напористо. Он сразу же пошел в атаку. Но, к своему ужасу, понял, что противник абсолютно трезв. Выбранная тактика не сработала. Рауль быстро выдохся, потерял силы. Поддубный чувствовал, что скоро одолеет чемпиона Франции. У него был стимул к победе. Во-первых, приз – десять тысяч франков, а во-вторых – звание чемпиона мира, которое открывало бы для него двери по всему миру.

Зал неистовствовал. Но тут стало происходить что-то непонятное. Рауль сделался скользким, как рыба, ему удавалось выворачиваться из «смертельных захватов». Сперва Поддубный списывал это на то, что оба они вспотели. Но вскоре понял, дело в другом. Когда ле Буше в очередной раз ушел от его захвата, Иван Максимович ощутил явственный запах оливкового масла. Но когда Рауль успел им намазаться? Ведь все время находился на виду!

Перевес явно был на стороне Поддубного, это чувствовала и публика, но он никак не мог уложить скользкого чемпиона Франции на лопатки.

– Он намазан маслом! – крикнул Иван судье.

Тот остановил схватку, проверил. На листе промокательной бумаги, которой провели по телу ле Буше, остался явственный жирный след. Судейская коллегия, расположившаяся за большим столом, рассматривала промокашку, нюхала, только на зуб не пробовали. С одной стороны, следовало признать мошенничество Рауля, натираться маслом было запрещено правилами, с другой – на начало поединка он был «сухим». Это тоже было зафиксировано, иначе бы его не допустили к схватке. Просто ле Буше провернул коварный финт на грани дозволенного. Три месяца подряд перед соревнованиями он натирался оливковым маслом, и все это время не мылся с мылом, лишь ополаскивался под душем. Вот теперь вместе с потом оливковое масло и выступало, делало его скользким.

Судьи прекрасно понимали, в чем дело. По большому счету следовало дисквалифицировать ле Буше за обман или хотя бы отложить продолжение схватки. Но решили по-другому. Судейской коллегии не хотелось терять лицо, подставлять любимца публики, знаменитого ле Буше. Это даже не походило на компромисс, скорее на анекдот. Было предписано каждые пять минут останавливать схватку и обтирать борца сухим полотенцем. Из зала раздавались негодующие крики. К тому же издавали их не только поклонники Поддубного. Но слово судей всегда последнее. Зрители видели, что схватка проходит с нарушениями. Перерывы на обтирание назначались в самые неподходящие для Поддубного моменты, к тому же ле Буше использовал их для отдыха. А ведь он выдыхался куда быстрее Ивана.

Истек час времени, отведенный для поединка, но Ивану так и не удалось уложить Рауля на лопатки. Теперь судьям предстояло выявить победителя по совокупности острых моментов, техничности. В этом смысле преимущество явно было на стороне Поддубного, ведь ему удалось навязать свою волю противнику. Практически всю схватку ле Буше только оборонялся и пару раз находился на волоске от поражения.

Судейская коллегия даже связалась по телеграфу с Петербургом. Но там не захотели раздувать скандал. Позиции России в международном спорте были еще очень слабыми. Из Петербурга посоветовали через пару дней провести еще один поединок между ле Буше и Поддубным. Но даже такой вариант не устроил судейскую коллегию, состоявшую в основном из французов. Вердикт ее был явно несправедлив. Победу присудили Раулю ле Буше с издевательской формулировкой: «За красивые и умелые уходы от острых приемов».

Поддубного возмутило даже не то, что ему пришлось выбыть из соревнования, к этому он был готов. Иван после душеспасительных бесед с графом Рибопьером разочаровался в его идеях. Оказалось, что даже на таком высоком уровне в спорте нет справедливости. Обман совершался с умным видом прямо на глазах у облапошенных зрителей.

С этого момента Поддубный окончательно и бесповоротно стал сторонником только «чистого» спорта, избавленного от интриг и обмана.

По возвращении в Россию Поддубный уже не рисковал подписывать кабальные – годовые контракты. Работал по разовым. Выступал в разных цирках, принимал участие в соревнованиях. Возможность поквитаться с Раулем ле Буше представилась относительно скоро – через два года – в 1905 году.

В Санкт-Петербурге должен был пройти чемпионат по французской борьбе, на который съезжались лучшие борцы мира. И хотя это было больше коммерческое предприятие, затеянное в основном заграничными организаторами, поучаствовать в нем имело смысл. На нем не разыгрывался чемпионский титул, но зато был хороший призовой фонд для победителя, а главное – возможность вновь встретиться с ле Буше.

Рауль прекрасно понимал, что не сможет одолеть Поддубного в честной борьбе. Но ему хотелось избежать поражения. Для него ставка была высока, на кону стоял его авторитет как непобедимого чемпиона Франции. Вот и решился Рауль на отчаянный шаг, о котором потом ему пришлось сожалеть и который в результате через несколько лет привел его к позорной гибели. Если бы он лучше знал Ивана Максимовича, то никогда бы не предложил ему подобного.

Чемпионат уже начался. Поддубный с утра занимался разминкой в своем гостиничном номере, когда в дверь постучали.

– Войдите, – бросил Иван, подозревая, что это кто-нибудь из газетчиков решил его навестить.

Он даже не прервал занятий, продолжал выжимать двухпудовые гири. Меньше всего он ожидал увидеть на пороге Рауля ле Буше. Молодой француз зашел как-то неуверенно, с опаской. Поддубному даже показалось, что сейчас он услышит слова извинения за чемпионат мира в Париже, и даже готов был простить Рауля. Он поставил гири на пол и предложил присесть. Ле Буше остался стоять.

– Я готов предложить вам двадцать тысяч франков. Это вдвое больше, чем приз победителя.

Поддубный прищурился.

– Да, это большие деньги. Но за что вы хотите мне их предложить? – поинтересовался он, уже понимая, что об извинениях речь не пойдет.

– Вы проиграете мне схватку. Поддадитесь.

Гримаса исказила лицо Ивана, он поднял гирю, замахнулся ей на Рауля.

– Пошел вон, подлец! – и хоть в запале это было сказано по-русски, ле Буше все понял и без перевода.

Он побледнел и выбежал за дверь. Еще дважды от него приходили люди, предлагали сделку, но Поддубный оставался непреклонен, всех визитеров выставлял в коридор.

Иван выигрывал схватку за схваткой, ничто не могло его остановить в стремлении стать победителем турнира. Цирк братьев Чизаретти, вмещавший три тысячи зрителей, буквально гудел, когда Иван выходил на ковер. Его боготворили. Наибольший интерес, конечно же, вызвал поединок с Раулем ле Буше. Газетчики постарались, напомнив публике о схватке в Париже, когда победа незаслуженно досталась французу.

Ле Буше вышел на манеж в своем обычном красном халате, сбросил его, было видно, что он волнуется. Поддубный отбросил бурку, пригладил усы. Он смотрел на противника с пренебрежением, хотя и пожал ему, как положено, перед поединком руку. Судья объявил начало схватки. С первых же мгновений Иван не дал французу и шанса на победу. Ле Буше только защищался, не сумев провести ни одной атаки. На двадцатой минуте Поддубный захватил его, но, вместо того чтобы уложить на лопатки, поставил на четвереньки. Судейская коллегия с удивлением смотрела на это явление, не понимая, что происходит. Иван упустил верный шанс вырвать победу в начале схватки. Рауль дергался, пытался освободиться, но не мог сдвинуться с места, продолжая стоять на четвереньках. Зал улюлюкал.