Гвардейцы в боях

За мужество и отвагу сотни бойцов, сержантов и офицеров дивизии были награждены орденами и медалями. Я получил орден Красного Знамени. А Указом Президиума Верховного Совета СССР от 28 апреля 1945 года 52-я гвардейская орденов Ленина, Суворова 2-й степени Рижская стрелковая дивизия была награждена орденом Кутузова 2-й степени, полки — 151-й гвардейский стрелковый и 124-й гвардейский артиллерийский — орденами Богдана Хмельницкого, 153-й гвардейский стрелковый — орденом Суворова 3-й степени. 155-му гвардейскому стрелковому полку приказом Верховного Главнокомандующего от 26 апреля 1945 года было присвоено наименование «Померанский».

Со второй половины марта 3-я ударная армия была выведена в резерв фронта. 52-я дивизия, сдав полосу обороны частям 1-й Польской армии, совершила марш на юго-запад в район Кенигсберга [61] и заняла оборону по восточному берегу Одера в полосе 15–16 километров, имея соседом справа 23-ю гвардейскую стрелковую дивизию.

Конечно, после тяжелых померанских боев и длительного марша личный состав дивизии чувствовал себя уставшим. Однако сознание того, что мы уже близко на Пути к Берлину, поднимало дух бойцов.

Вскоре дивизия получила задачу провести бой частного порядка по захвату дамб, занятых усиленным боевым, охранением противника. Дамбы, поднятые над поймой на полтора-два и более метров, тянулись по обеим сторонам русла Одера от полутора до одного километра. Поймы были залиты водой, причем настолько, что ни вброд, ни на лодках к реке не подступишься. Отсюда форсировать Одер с его непроходимыми и малодоступными поймами было крайне сложно.

Для выполнения задачи потребовалась большая подготовительная работа, особенно саперов и артиллеристов. Двое суток с командующим артиллерией полковником Чесноковым, дивизионным инженером подполковником Козиным, командирами частей и старшим офицером от командующего артиллерией армии мы готовились к выполнению задачи.

26 марта в 20 часов передовые отряды дивизии, поддержанные мощным артиллерийским огнем, сбили боевое охранение врага и форсировали Одер южнее города Шведт. Передовым отрядам, а затем и 1-му эшелону дивизии удалось захватить не только дамбы, но и небольшой плацдарм на западном берегу. Фашисты частью были уничтожены, частью взяты в плен. Однако, как и в Риге при форсировании Даугавы, так и здесь, плацдармом дивизия не воспользовалась. Позднее мы узнали, что проведенный дивизией бой носил демонстративный характер: командование фронтом хотело ввести противника в заблуждение, отвлекая его от главной группировки, сосредоточиваемой значительно южнее.

С 1 по 8 апреля дивизия с 328-м, 357-м и 780-м артиллерийскими полками 79-го стрелкового корпуса, во взаимодействии с которым выполнялась задача по форсированию Одера, продолжала находиться в обороне. Но два полка — 151-й и 155-й — были выведены и занимались доукомплектованием личного состава (пополнение шло в основном из медсанбата, госпиталей армии и за счет призывников из освобожденных районов и бывших в плену у противника). С ними по возможности велись занятия по тактической и огневой подготовке. Численность дивизии была доведена до 5300 человек, роты имели по 60–70 человек. В связи со значительным пополнением в ротах укреплялись партийные и комсомольские организации, усиливалась политико-воспитательная работа. После доукомплектации 153-й и 155-й полки были посланы в первый эшелон, а 151-й выведен в резерв командира дивизии.

Находясь в обороне, дивизия, однако, играла не пассивную роль. Подразделения вели активные разведывательные действия, минировали местность на стыках, флангах и вероятных подступах. В ночь на 3 апреля взвод 2-го батальона 153-го полка дерзким ночным налетом очистил восточную дамбу от противника, находившегося между левым флангом 153-го полка и соседом слева.

Особенно активную работу вела 56-я гвардейская разведрота капитана Н. А. Короля. Так, ей была поставлена задача захватить контрольного пленного. После тщательной разведки наблюдением объектом для нападения был избран отдельный пулеметный окоп на дамбе южнее промоины в районе реки Рене. Перед ним местность по обе стороны была залита водой. Командир разведгруппы гвардии младший лейтенант Семенов решил нападение сделать не с восточной стороны дамбы, а с западной, со стороны противника. Для этого надо было отплыть в тыл противника на расстояние 500–600 метров и потом подняться к объекту против течения.

Противник встретил разведгруппу огнем. Тогда Семенов, прикрывшись огнем ручного пулемета и двух автоматов, с остальными бойцами сделал обход и, подобравшись совсем близко, гранатами забросал окоп и блиндаж фашистов. В результате нападения 15 гитлеровцев было убито и один взят в плен. Из группы Семенова четверо были ранены.

С 9 по 12 апреля части 52-й дивизии сдавали рубеж обороны подразделениям 75-й гвардейской и 311-й стрелковым дивизиям 2-го Белорусского фронта, после чего совершили марш в район сосредоточения — Ной-мюль и лес северо-восточнее. 12–14 апреля дивизия принимала оборону от 89-й гвардейской дивизии 5-й ударной армии. Один из полков (151-й) занял оборону на западном берегу Одера, юго-восточнее Кинитц — севернее Зиводсвизе. Не успев занять оборону, дивизия приступила к разведке боем в направлении Рефельд.

Последней крупной водной преградой на пути к Берлину был Одер, на левом (западном) берегу которого уже имелся плацдарм 3-й ударной армии. Поэтому созданию и укреплению оборонительных позиций на западное берегу Одера гитлеровцы придавали исключительное значение. Однако даже многие гитлеровские генералы уже не надеялись, что это их спасет. А массированные удары наших войск еще более снижали моральное состояние фашистских войск.

Поэтому не случайно в апреле Гитлер лично посетил некоторые штабы соединений, обороняющихся на западном берегу Одера [62].

После своей поездки Гитлер приказал на участке обороны в районе города Кюстрин выдвинуть 11-й танковый корпус СС и 309-ю пехотную дивизию «Берлин». Эта дивизия была укомплектована из особо отличившихся в боях с советскими войсками в 1941–1944 годах и получивших большой боевой опыт. Вот против этой дивизии и пришлось нашим гвардейцам вести бои на Одере. О том, как проходили эти бои, командир 309-й пехотной дивизии «Берлин» полковник фон Хайнике в донесении от 15 апреля 1945 года писал:

«…Войска дивизии предприняли решительные меры для отбрасывания русских войск за реку Одер. Но, встретив удивительно упорное сопротивление и активность противника, не достигли цели, потеряли свыше трех тысяч убитыми, приостановили атаки и перешли к обороне…

Особенно пострадали полки дивизии: «Великая Германия», 652-й и 653-й…

В бою пропали без вести командир полка майор Пуфф, командиры батальонов майор Бомайер и капитан Вайс и 89 командиров рот и взводов.

Образец преданности фюреру и верховному командующему показали в бою капитаны Хилемарк, Шнель и Распар. Будучи ранеными, они управляли боем батальонов и не отступили, пока солдаты не вынесли их с поля боя, не оставив в плену…

Дивизия получила две тысячи унтер-офицеров из берлинской школы и три тысячи солдат из Дании, но они не имеют опыта боев на Восточном фронте, так как все время воевали в Европе и атак русских не выдерживают…» [63]

И все же полковник в своем донесении явно скромничал: «не достигли цели и перешли к обороне», дескать, потому, что унтер-офицеры из берлинской школы и солдаты из Дании «не имеют опыта боев на Восточном фронте и… атак русских не выдерживают». Но на следующий день «атак русских» на Одере не выдержали и остальные одиннадцать тысяч солдат личного состава его дивизии, особо отличившиеся в боях против Красной Армии в 1941–1944 годах.

Гитлеровское командование прекрасно понимало, чем грозит захват русскими войсками плацдарма на западном берегу Одера. Боясь роковых последствий, оно делало все от них зависящее для усиления группировки войск. Общую численность войск для обороны Берлина они довели до миллиона человек. На их вооружении было 10 тысяч орудий и минометов, 1500 танков и штурмовых орудий, 3300 боевых самолетов. К началу апреля на подступах к Берлину противник создал три оборонительные полосы. Первая — глубиною 5—10 километров, проходившая по левому берегу Одера и Нейссе, имела две-три позиции с большим количеством дотов и дзотов. Подходы к переднему краю прикрывались проволочными заграждениями и минными полями. Вторая полоса глубиной 1–5 километров проходила в 10–20 километрах за первой и состояла из одной-двух траншей. И третья полоса была подготовлена в 10–20 километрах от второй. Все города, деревни и даже отдельные каменные строения на всем пути были превращены в мощные пункты обороны и сильные узлы сопротивления. Общая глубина оборонительной системы достигала сорока километров. К этому надо добавить, что на этом пространстве протекало несколько рек, местность изобиловала каналами, подступы к которым прикрывались минными полями и артогнем. Все это, естественно, сильно затрудняло наше наступление. Наконец, непосредственно вокруг Берлина и в самом городе были построены три оборонительных обвода. В Берлине имелось более 400 бетонных долговременных сооружений, в наиболее крупных бункерах насчитывалось до шести подземных этажей [64].